Страница 69 из 72
— Ну как? Тебе нравится? — спросил он.
Я склонила голову набок.
— Поход или бутерброд?
— Оба варианта были бы оптимальными.
Я покачала головой.
— Оптимальными... — я положила подбородок ему на плечо.
— Держу пари, в школе другие дети ненавидели тебя за то, какой ты умный и правильный.
Брови Нины взлетели вверх.
— Я вел себя неподобающе. И дети ненавидели меня по многим причинам.
— Но я сомневаюсь, что они когда-нибудь дразнили тебя.
— Когда мы с Римо только начали учиться в школе-интернате в Англии, дети не знали, кто мы такие. Мы должны были смешаться. Я был на два года впереди, в том же классе, что и Римо. Многие мальчики в моих классах были выше. Сначала они пытались дразнить меня.
— Все было не очень хорошо.
— У некоторых из них были неприятные инциденты, которые привели к госпитализации, — сказал Нино. — Большинство из них дело рук Римо, но кое-что досталось и мне.
— И вас не выгнали из школы?
— Учителя знали, кто мы такие, — мрачно улыбнулся Нино.
Я всматривалась в его лицо, пытаясь представить, каким он был в детстве. Нино встретился со мной взглядом, и что-то мягкое, теплое наполнило его глаза. Он наклонился вперед, коснулся моего бедра и потребовал поцелуя.
Я поцеловала его в ответ, и в конце концов мы растянулись на теплом камне, Нино склонился надо мной, целуя меня, поглаживая мою талию и грудь. Он перевернул нас так, что я оказалась сверху.
Его руки блуждали по моей спине, но звук ломающейся ветки оторвал нас, и Нино сел рядом со мной. Его глаза осматривали окрестности. Затем он снова расслабился. Его губы оставили мягкий след вдоль моей щеки вниз к горлу. Его мягкость, его любящие жесты заставляли мое сердце трепетать от любви и отчаяния.
Он симулировал любовь ко мне. Иногда мне удавалось забыть. Но всякий раз, когда я вспоминала, боль была острой и душераздирающей. Я отбросила эту мысль.
Нино снова обхватил мою щеку, наклонил мою голову, пока наши губы не встретились. Поцелуй был всепоглощающим, и я позволила ему притянуть меня вниз, позволила рукам Нино прогнать любую логическую мысль.
Когда он устроился между моих ног и завладел мной, ничто не имело значения, кроме того, что Нино надо мной, внутри меня, его рот на моем, его серые глаза светились желанием и большим ... мне было все равно, было ли это симулировано или нет.
Потом мы оделись и продолжили наш поход. Выражение его лица было спокойным и безмятежным, когда он осматривал пейзаж вокруг нас, пока он не пытался имитировать эмоции. Были бы мы все такими, спокойными и безмятежными, если бы не были обременены способностью чувствовать при рождении?
Спокойный и безмятежный. Я хотела бы быть такой, но мои мысли и эмоции были вихрем в моем теле, сбивающим с толку, пугающим и совершенно глупым.
• ── ✾ ── •
Через несколько дней Нино отправился тренироваться на бой с Фабиано, а я осталась наедине с Римо. Это был первый раз, когда он охранял меня. Нино упомянул, что Римо скоро уезжает на задание на территорию отряда, поэтому он был занят последними приготовлениями дома.
Он сидел на своем любимом месте на диване и что-то проверял в планшете. Когда я вошла, он не поднял головы, и я молча наблюдала за ним. Он поднял голову, выражение его лица стало жестким.
— Что теперь? — его голос был низким, на грани злости.
— Почему тебе нравится причинять боль девушкам? — прошептала я.
Римо прищурился.
— Мне нравится причинять людям боль. Я не различаю, мужчина это или девушка.
— И все же ты наказываешь девушек иначе, чем мужчин, — сказала я.
— Неужели? — прошептал он, впиваясь в меня темными глазами. Он отложил планшет и встал. — У них есть выбор. Они могут подвергаться пыткам или …
— Подвергнуться другой пытке, — сказала я, начиная злиться.
— Ты предоставляешь им выбор между двумя видами пыток.
Он направился ко мне, но на этот раз я не отступила. Почти три месяца, проведенные в его присутствии, придали мне мужества, и я поняла, что Нино доверяет Римо.
— Но одна из них гораздо менее болезненна, чем другая. Это выбор. Больше, чем у мужчин.
Меня передернуло.
— Уверяю тебя, мне было очень больно.
Римо посмотрел на меня. Он был достаточно близко, чтобы я могла увидеть мириады шрамов, портивших его верхнюю часть тела. Он редко носил рубашки в доме. Поначалу я думала, что это должно выбить меня из колеи еще больше — как будто Римо не был достаточно неуютен сам по себе.
— Ты была ребенком. На моей территории никто не трогает ни детей, ни несовершеннолетних девочек.
— Разве они не приносят больше денег? — пробормотала я.
— Конечно. Большинство ублюдков заплатили бы целое состояние, за вишенки молодых девушек, но мы не позволяем такого рода вещи на нашей территории.
— Почему бы и нет? Ты позволяешь сексуальное рабство, не так ли? У тебя есть романтики, которые соблазняют девушек, заставляют их поверить, что их любят, а затем превращают их в шлюх.
Римо усмехнулся. Иногда я удивлялась, как один человек может таить в себе столько насилия и ненависти.
— Эти девушки начинают работать шлюхами, потому что хотят угодить мужчине, которого должны убить. Если девушка позволяет мужчине так с ней обращаться, это в равной степени и ее вина, и его. Они соглашаются продать свое тело, потому что думают, что влюблены. Это глупо, и они платят за свою глупость.
— Они хотят помочь тому, кого любят, — возмутилась я. — Твои романтики заставляют их поверить, что они в долгу перед Каморрой, а потом девушки берут на себя этот долг и вынуждены работать шлюхами. Это ужасно.
Римо сделал еще шаг ко мне, но я не отступила.
— Если девушки будут вести себя как слабый пол, с ними будут так обращаться. Почему эти идиотки не посылают моих романтиков к черту?
— Ты никогда не поймешь, потому что никогда никого не любил.
Римо криво усмехнулся.
— Любить кого-то, кто не любит тебя в ответ, самая большая глупость, которую я могу себе представить.
Я вздрогнула, потому что это было слишком близко к цели, и потому что я знала, что он был прав. Осознание этого заполнило лицо Римо, и внутри у меня все перевернулось. Теперь он знал, что я люблю Нино. Я повернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за запястье.
— Отпусти меня.
На этот раз он этого не сделал. Вместо этого он отстранил меня, так что мне пришлось повернуться к нему лицом. Я посмотрела в его жестокие темные глаза. Он покачал головой, и я ждала насмешек.
— Он ничего не чувствует.
— Я знаю, — пробормотала я, дергая его за руку, но его пальцы крепче сжали мое запястье. Наконец мой гнев и отчаяние вырвались наружу. — Думаешь, я этого не знаю? Но я не могу изменить свои чувства! Ты не думаешь, что я бы изменила его, если бы могла? Но любовь так не работает. Ты никогда не поймешь.
— Ты права, — тихо сказал он. — Не могу и не буду. Почему я должен хотеть быть гребаным дураком?
— Я надеюсь, что однажды ты найдешь кого-то, кого захочешь так сильно, что это будет сжигать тебя изнутри, и тогда мы поговорим, когда она не ответит на твои чувства.
Римо прижал меня к стене, выражение его лица было жестким и грубым.
— Этого никогда не случится. И я уже обжигался, Киара. Я могу выдержать огонь и пытки. Я не такой слабый, как ты.
— Я не слабая.
Я вырвала запястье из его хватки и сильно толкнула его. Он сделал шаг назад, глядя на мои руки, все еще прижатые к его груди. Я быстро убрала их, шок наполнил меня.
Римо поднял глаза, и я напряглась, беспокоясь о его гневе, но он ухмылялся.
— Наконец-то ты не позволила своему гребаному страху победить.
Я моргнула, но он отступил назад и повернулся, направляясь к двери, но прежде чем он достиг ее, он остановился и посмотрел на меня через плечо, его глаза были жесткими.
— О, Киара, ты никогда больше не будешь так со мной разговаривать. Я твой Капо. Понятно?