Страница 62 из 67
Я подъехал к дому Римо и выскочил из машины, даже не потрудившись закрыть дверцу. Несколько солдат Римо смотрели на меня, как на мертвеца. Мы все знали, что я не выберусь отсюда живым. Мне не нужно было спрашивать, где Леона. Я знал, где Римо ведет подобные разговоры. Я не стал стучать и вместо этого шагнул прямо в зал для спарринга.
Там были Римо, Нино и Савио. А Леона стояла в центре. Ее глаза метнулись ко мне, и в них мелькнуло облегчение. Ее надежда была обманута. На этот раз я не смогу спасти ее. Мы оба умрем. Я умру, пытаясь защитить ее, но это бесполезно. Не против Римо, Нино и Савио, а также всех мужчин, собравшихся в других частях дома.
Римо присел на край бильярдного стола. Он выглядел спокойным, что меня беспокоило. Он не был человеком, который обычно беспокоился о том, чтобы контролировать себя или свой гнев.
— Римо, — тихо сказал я, кивнув ему.
Я подошел к Леоне. Мне нужно быть рядом с ней, когда ситуация обострится.
Глаза Римо вспыхнули. Мне пришлось побороть желание схватиться за пистолет. Римо, Нино и Савио выглядели достаточно расслабленными, но я не был настолько глуп, чтобы думать, что они не приняли все необходимые меры предосторожности, чтобы гарантировать, что мы не выберемся отсюда живыми.
— Что все это значит, Римо? — осторожно спросил я.
Он стиснул зубы и оттолкнулся от стола.
— Все еще не признаешься?
Мои мышцы напряглись.
— Признаться в чем?
Я не знал, что именно выяснил Римо. Признаться в убийстве Сото ради Леоны было бы самоубийством.
— Когда ты начал ее преследовать, я думал, что это короткое приключение, но ты вляпался по уши.
— Я, как всегда, делаю свою работу, Римо.
Он остановился напротив меня. Слишком близко.
— Я не помню, чтобы просил тебя убить Сото.
Вот оно. То, что решило нашу судьбу.
Я хотел притвориться, что не понимаю, о чем он говорит, но это только ухудшило бы ситуацию. Я оттолкнул Леону на шаг назад, так что мое тело полностью заслонило ее. Римо увидел это.
— Все это из-за той девушки, — прорычал он. — Ты предал меня ради дочери дешевой шлюхи и азартного игрока. После всего, что я для тебя сделал, ты ударил меня в спину.
Я крепко держал Леону за руку, прикрывая ее своим телом, даже если это сводило Римо с ума. Мои глаза быстро осмотрели комнату. Один Римо был опасным противником, но я бы попытал счастья. Но с двумя его братьями в комнате у меня не было ни единого шанса. Нино тоже было не победить. Я все еще буду бороться с ними, но это лишь отсрочит неизбежное.
Я позволил себе взглянуть на Леону, которая смотрела на меня с доверием. Она думала, что я смогу вытащить нас. Постепенно ее доверие сменилось страхом. Я сжал ее руку. Она наградила меня дрожащей улыбкой, и я отпустил ее руку. Мне нужны были обе руки, если я хотел иметь хоть малейший шанс. Я хотел было отрицать, что убил Сото, но, хотя я мог выдержать пытки, Леона не смогла бы сохранить наш секрет, если бы Римо или Нино обратили на нее свой особый талант.
— Я никогда не хотел предавать тебя. И я никогда этого не делал. Сото был крысой. Он не был хорошим солдатом.
— Не тебе решать, кто хороший солдат. Я Капо, и я решаю, кто будет жить, а кто умрет, — сказал он самым тихим голосом.
Римо никогда не был таким тихим. Он был не просто в ярости. Он был чертовски подавлен, потому что я предал его, и это было намного хуже.
— Мне не следовало этого делать. Я всегда был хорошим солдатом и всегда буду твоим верным солдатом, если ты позволишь.
— Ты просишь прощения? Ради милосердия? — он рассмеялся.
Я холодно улыбнулся.
— Нет. Я не буду.
Леона посмотрела на меня так, словно я сошел с ума, но она не знала Римо. Я видел, как он смеялся в лицо просителям и умирающим в течение многих лет, и знал, что у него нет сердца, чтобы растаять.
— Делай со мной, что хочешь. Но в качестве одолжения за годы верной службы, я прошу тебя отпустить Леону.
Римо снова рассмеялся. Судя по тому, как его глаза блуждали по Леоне, он, вероятно, уже думал обо всем, что мог с ней сделать. Грубая защита обрушилась на меня.
— Позволь мне бороться за ее жизнь. Я буду драться со всеми, с кем ты захочешь.
Римо подошел ко мне. Я боролся с желанием вытащить оружие. Он остановился прямо передо мной. Наши глаза встретились. Годы верности, братства прошли в этот момент, и глубокое сожаление поселилось в моих костях.
— Ты будешь драться со мной до смерти, —сказал Римо.
Я непонимающе уставился на него. С тех пор как мои сестры уехали, с тех пор как умерла моя мать и отец хотел моей смерти, он был моей единственной семьей. Он и его братья. Черт, мы проводили вместе каждый день последние пять лет. Вместе истекали кровью, вместе смеялись, вместе убивали. Я поклялся ему в верности. Я бы отдал за него жизнь.
Я перевел взгляд на Леону, которая смотрела на меня и Римо невинными глазами Лани. Если бы не она, я бы убил его. Я убил бы их всех.
— Если ты победишь, она будет свободна, — сказал Римо Нино, который стал бы Капо, если бы Римо умер. — А ты, Фабиано, отдашь свою жизнь без боя.
— Обязательно.
Он кивнул.
— Возможно, Нино будет достаточно снисходителен, чтобы подарить тебе жизнь.
Выражение лица Нино оставляло мне мало надежды на это. Впрочем, это не имело значения. Если я убью Римо, Каморра поднимет шум. У Нино будет полно дел. Конечно, он победит, но, возможно, это даст мне шанс...на что? Сбежать с Леоной? Из Вегаса, из Каморры? Присоединиться к гребаной семье? Черт. Я не был уверен, что смогу это сделать. Но это не было тем, что я должен был решить сейчас, вероятно, никогда.
— До смерти, — сказал я Римо, протягивая ему руку.
Он пожал ее, мы пожали друг другу руки, потом он отступил, устремив холодный взгляд на Леону.
— Надеюсь, теперь, когда Фабиано подписал для тебя предсмертное письмо, ты сможешь жить спокойно.
Леона открыла рот, словно протестуя, но я крепко сжал ее руку. Она сжала губы.
— Завтра, — сказал Римо и повернулся к Нино. — Все устроим. Пришли Гриффина.
Только вчера он дрался с двумя мужчинами, но я знал, что преимущество, которое давал мне Римо, уравновешивалось яростью.
Его глаза снова нашли меня.
— Ты проведешь ночь здесь, где я смогу присмотреть за тобой.
— Ты же знаешь, я не сбегу, — сказал я ему.
— Когда-то я знал, что ты верен мне, — сказал он.
Он кивнул Нино и Савио, и они повели Леону и меня в комнату без окон и заперли дверь.
Леона схватила меня за рубашку.
— Это самоубийство. Он хочет убить тебя.
— Что он дает мне шанс бороться за свою жизнь это намного больше, чем он дает буквально ничего другим. То, что он сражается со мной сам, величайшее доказательство уважения, которое я могу придумать.
Похоже, она не поняла. Я этого и не ожидал.
— Ты ведь победишь, правда? Ты самый лучший.
— Я никогда не выигрывал у Римо.
Глаза Леона расширились.
— Никогда?
Я притянул ее к себе, мои руки скользнули под ее рубашку. Я провел носом по ее горлу.
— Никогда.
Ее руки на моей рубашке напряглись, затем она скользнула ими под ткань, пальцы скользнули по моей коже. Ее желание встретилось с моим, когда мы рвали и дергали друг друга за одежду, пока, наконец, не оказались голыми. Я пытался запомнить каждый дюйм ее тела, ее запах, ее мягкость, ее стоны. Позже, когда мы лежали в объятиях друг друга, я пробормотал.
— Я не против умереть за тебя.
— Не надо, — прошептала она. — Не говори так. Ты не умрешь.
Я поцеловал ее в макушку.
— Любовь только убивает. Так говорил мой отец. Полагаю, в одном он был прав.
Леона перестала дышать. Она подняла голову. Один взгляд в ее васильковые глаза, и я понял, что она того стоит.
— Ты только что...?
— Спи, — тихо сказал я.
Г Л А В А 25
Ф А Б И А Н О
— Тебе повезло, что мой брат сделал это для тебя, — сказал Нино.