Страница 1 из 24

По волнам жизни. Том 1

Стратонов Всеволод Викторович

В. В. Стратонов

Серия выходит под редакцией А. И. Рейтблата

Рукопись выявлена в архиве и скопирована К. В. Ивановым; подготовка текста В. Л. Гениса и К. В. Иванова; предисловие К. В. Иванова; комментарии В. Л. Гениса при участии К. В. Иванова; послесловие, аннотированный именной указатель и библиографический список В. Л. Гениса

Бурная жизнь астронома, потом чиновника, затем банковского служащего, а потом опять астронома В. В. Стратонова

Имя Всеволода Викторовича Стратонова (1869–1938) – автора публикуемых воспоминаний – было на долгое время вычеркнуто из российской историографии. Вычеркнуто в буквальном, грубом смысле этого слова – с изъятием его книг из фондов российских библиотек, удалением соответствующих каталожных карточек, со старательным замалчиванием его роли в ряде событий, серьезно повлиявших на ход российской истории. Случилось это по ряду причин, не все из которых были политическими. Да, с одной стороны, возглавив забастовочный комитет профессоров Московского университета, он навлек на себя немилость большевистских властей, был арестован и вскоре выслан на так называемом «философском пароходе». Однако, с другой стороны, на момент высылки Стратонов находился в конфликтных отношениях с большинством российских астрономов (подробнее об этом пойдет речь далее). Противоречивое сочетание качеств политически тонко организованного и вместе с тем непримиримо конфликтного человека проходит через всю жизнь Стратонова. Как мы писали в одной из предыдущих публикаций, «за что бы ни брался Стратонов, он везде оставлял глубокий след, но память о нем выветривалась слишком быстро»[1]. Словом, опала Стратонова была результатом в том числе конъюнктурного поражения, а не только открытой идеологической оппозиции.

В 1990‐е гг. В. В. Стратонов был реабилитирован – как политически, так и профессионально[2]. Его научно-административные «авантюры» в период большевистского переворота были признаны скорее благом, чем злом, вполне оправданным последующей научной продуктивностью созданных им научных учреждений, прежде всего – ГРАФО. Стратонов основал первую в России астрофизическую организацию, выработав принципиально новый подход к проведению астрономических исследований. Согласно этому подходу, оптические инструменты следовало располагать в местах, благоприятных для наблюдения, а центры обработки данных – институты – в столицах, чтобы научный коллектив имел возможность быстрого обмена информацией с другими учреждениями. Перед высылкой Стратонову удалось найти квалифицированного преемника своего начинания – В. Г. Фесенкова, под руководством которого организационный комитет ГРАФО был преобразован в Государственный астрофизический институт (ГАФИ). В 1931 г., на волне укрупнения и централизации научных учреждений, ГАФИ был объединен с Московским астрономо-геодезическим научно-исследовательским институтом и обсерваторией Московского университета, в результате чего возник Государственный астрономический институт им. П. К. Штернберга (ГАИШ) – самое титулованное астрономическое учреждение СССР. ГАИШ унаследовал традиции, выработанные в течение десятилетия работы ГАФИ. Это следует хотя бы из того, что печатное издание института – «Труды ГАИШ» – продолжило порядок нумерации томов не Московской обсерватории, а «Трудов ГАФИ».

Сегодня о Стратонове упоминают и в историко-научных статьях[3], и в работах по истории белой эмиграции[4], и в политических обзорах большевистских реформ в сфере образования[5]. Его имя включено в «Летопись Московского университета»[6]. Стали публиковаться[7] фрагменты его воспоминаний. И все же они не образуют полной картины. Будучи вырванными из контекста, они зачастую воспринимаются односторонне и порождают всевозможные аберрации. Между тем воспоминания Стратонова представляют собой целостное литературное произведение – с уникальным стилем, хорошо продуманной композицией, с многочисленными реминисценциями, упоминаниями одних и тех же эпизодов в различных контекстах, что делает их более многогранными и менее однозначными. Стратонов вложил в свои воспоминания много литературного труда и, видимо, действительно рассматривал их как своего рода «подведение черты». И настало время предоставить трибуну ему самому, что мы и делаем в предлагаемом читателю двухтомнике. В этом коротком предисловии я приведу лишь несколько уточнений, которые, надеюсь, позволят сообщить зачастую пристрастным суждениям Стратонова характер достоверного свидетельства.

Воспоминания были написаны Стратоновым в эмиграции. Дата подготовки рукописи не указана, однако, судя по упоминаниям в тексте, окончательная ее версия была подготовлена в начале 1930‐х гг., предположительно в 1934 г. Начало повествования приходится на детские годы, окончание – на высылку из России в 1922 г. Сам Стратонов разделил свои воспоминания на три части, по всей видимости, сознательно связав их с тремя значимыми этапами жизни на родине: события, приведшие его к службе в Ташкентской обсерватории (именно к службе, поскольку тогда она принадлежала военному ведомству), служба в качестве чиновника высокого ранга на Кавказе и бурный послереволюционный период, закончившийся высылкой. Далее я перечислю основные события жизни Стратонова и попытаюсь увязать их с соответствующими фрагментами его воспоминаний.

Всеволод Викторович Стратонов (1869–1938) был вторым (и последним) сыном в семье директора одесской Ришельевской гимназии Виктора Исаевича Стратонова. Детство и отрочество он провел в Екатеринодаре (в настоящее время – Краснодар), куда семья переехала в 1871 г. (Тогда отец Стратонова получил должность прокурора Екатеринодарского окружного суда.) Воспоминания Стратонова начинаются с описания жизни в Екатеринодаре. Он повествует в основном о светских событиях, хотя, по словам моего соавтора краснодарца Виктора Чумаченко, «это было в полном смысле слова детство, проведенное у церковных стен, с разыгрывающимися здесь массовыми сценами православных празднеств, венчаний и похорон, ежедневным колокольным звоном и ручейками людей, стекающимися к заутрене или вечерне»[8]. Окончив в 1886 г. с золотой медалью Кубанскую общевойсковую гимназию, Стратонов поступает в Новороссийский (Одесский) университет. Студенческие годы описаны им довольно подробно. Масса мелких деталей, упоминаемых Стратоновым, дает основание полагать, что с точки зрения изложенных фактов текст довольно верно отражает положение дел в университете. Это ценно для исторической реконструкции и верного прочтения мотивов действующих лиц.

Окончив в 1891 г. университет с дипломом 1-й степени и золотой медалью, присужденной за выпускную квалификационную работу по астрономии «Пассажный инструмент и определение географических координат», Стратонов начинает всерьез задумываться о том, чтобы посвятить свою жизнь астрономии. Проявив незаурядное упорство, после ряда перипетий он смог попасть в Пулковскую обсерваторию, где прошел двухгодичную подготовку по астрофизике – только зарождающемуся тогда новому астрономическому направлению. Время пребывания Стратонова в Пулкове приходится на период острой борьбы между «русской» и «немецкой» партиями в обсерватории, что подробно описано им в первой части воспоминаний. Кратковременное и в целом неудавшееся директорство выдающегося российского астрофизика Ф. А. Бредихина обернулось тем не менее индивидуальной удачей для Стратонова, поскольку именно от него он получил предложение стать астрофизиком недавно основанной Ташкентской астрономической и физической обсерватории.

Иванов К. В. Редактор газеты «Кавказ» В. В. Стратонов (1910–1911 гг.) // Книжное дело на Северном Кавказе: история и современность: сб. статей. Краснодар, 2005. Вып. 3. С. 95.

Первая заметка о Стратонове в постсоветский период была опубликована (вместе с фрагментом его воспоминаний о забастовке профессоров Московского университета) В. А. Бронштэном: Бронштэн В. А. Всеволод Викторович Стратонов: биографическая справка // На рубежах познания вселенной: историко-астрономические исследования. М., 1992. Вып. 23. С. 403–410.

См., например: Бочарова З. С. В. В. Стратонов – астрофизик, финансист, управленец, декан Московского университета (по воспоминаниям ученого) // Экономика и управление: проблемы, решения. 2017. Т. 3. № 5. С. 153–158; Иванов К. В. Проект главной российской астрофизической обсерватории – грандиозная авантюра или рутина дисциплинарного строительства? // Вопросы истории естествознания и техники. 2015. № 1. С. 87–123.

См., например: Тимонин Е. И. Вклад русских ученых-эмигрантов в развитие естественных наук // Пространство культуры: исторические, философские, социально-антропологические аспекты. Омск, 2008. С. 143–144; Гусляров Е. Пассажиры Философского парохода: Всеволод Стратонов (1869–1938) // Родина. 2017. № 9. С. 30–31.

См., например: Афанасова Т. М. Взгляд из зарубежья на судьбы профессуры и студенчества Московского университета после революции 1917 г. (по воспоминаниям астрофизика В. В. Стратонова) // Материалы XLV научно-творческой конференции студентов СГИК «Культура и молодежь: искусство соучастия». Самара, 2017. С. 7–10; Иванов К. В. Новая политика образования в 1917–1922 годах. Реформа высшей школы // Расписание перемен: очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи – СССР (конец 1880‐х – 1930‐е годы). М., 2012. С. 359–379.

URL: http://letopis.msu.ru/peoples/1034.

См. наши публикации: В Румянцевском музее // История библиотек: исследования, материалы, документы. СПб., 1996. Вып. 7. С. 240–254; Газета «Кавказ» // Книжное дело на Северном Кавказе: история и современность. Краснодар, 2005. С. 97–133; Астрономический мирок // Историко-астрономические исследования. М., 2007. Вып. 32. С. 252–321; а также: Гимназические годы. Кубанская войсковая гимназия / Публ. З. С. Бочаровой, Т. В. Котюковой // Голос минувшего (Краснодар). 2017. № 1. С. 117–143; Туркестан / Публ. Т. В. Котюковой // Восток Свыше (Ташкент). 2016. № 4 – 2018. № 1.

Иванов К. В., Чумаченко В. К. «Белая церковь утопает в акациях…» (О воспоминаниях Ольги и Всеволода Стратоновых) // Родная Кубань. 2005. № 4. С. 37.