Страница 12 из 17
После того как доктор Мей изучил странную субстанцию на дневном свете, он пришел в ужас.
«Ее туловище было белым: цвет кожи был настолько бледен, насколько это возможно. Однако кожа была гладкой и сияющей, будто ее покрыли лаком. Голова была настолько окровавленной и напоминающей голову змея, что леди Херрис содрогалась при виде нее. Она ее боялась, поскольку голова действительно была похожа на змеиную. Бедра и конечности были цвета плоти, как и волокна, нервы и все остальное».
Я и не знал, что у змей есть бедра. Доктор Мей сначала не верил, что внутри человеческого сердца может быть змея, и высказал предположение, что это «скопление слизи и крови». Иными словами, сгусток из крови и жидкостей организма. К этой гипотезе мы вернемся позднее. Он решил рассмотреть это странное существо получше.
Сердце Джона Пеннанта, внутри желудочка которого была «змея»
«В первую очередь я осмотрел голову, которая была плотной на ощупь; у шеи она была окровавленной и железистой. Шея была сломана (как мне показалось) из-за внезапного и жесткого отделения ее от сердца, которое, по моему мнению, прошло довольно легко. Тело я разрезал шилом между бедрами: оно оказалось полым, но внутри него во всю длину шила было твердое образование, которое удивило всех наблюдателей».
Следуя за хирургом, все наблюдатели по очереди тыкали «змея» металлическим шилом до тех пор, пока не убедились, что перед ними был червь, змея или какое-то другое существо с четкими анатомическими признаками, включая пищеварительный тракт. Предполагая, что им могут не поверить, они подписали аффидевит, подтверждавший увиденное.
Была ли это змея внутри сердца молодого человека или, возможно, червь? Практически наверняка нет. Как вы помните, доктор Мей изначально подумал, что странное существо – это скопление крови, то есть большой сгусток. Эта версия гораздо более вероятна, и два века спустя авторитетный викторианский врач пришел к такому же выводу.
«Червь», извлеченный из сердца Джона Пеннанта, в растянутом состоянии с указанием на «пищеварительный тракт»
Бенджамин Уорд Ричардсон был усердным и незаурядным исследователем, который открыл несколько новых анестетиков, а также первое эффективное средство от стенокардической боли – амилнитрит. Его также особенно интересовали причины возникновения тромбов, или кровяных сгустков. В декабре 1859 года он прочел серию лекций об образовании тромбов внутри сердца. Ричардсон заметил, что тромбы бывают всех форм и размеров: иногда они напоминают длинные нити или даже полые трубки, через отверстие в которых кровь продолжает протекать. Он предположил, что доктор Мей обнаружил в сердце молодого человека пугающий сгусток, напоминавший мистического змея [1].
Предположив, что это был сгусток, мы можем задуматься о диагнозе. Вы помните, что первый хирург сразу же заметил необычную величину и твердость левого желудочка сердца? Мышца не только была гипертрофирована (увеличена в размере), но и стала неестественно жесткой. Такое встречается при редком заболевании крови, гиперэозинофилии (ГЭ), которое также характеризуется повышенным риском образования кровяных сгустков в сердце. ГЭ также может одновременно атаковать множество органов, что могло бы объяснить состояние почек молодого человека. Разумеется, нельзя сказать наверняка, но симптомы определенно подходят.
Была ли это змея внутри сердца молодого человека или, возможно, червь? Практически наверняка нет.
Возможно, вам интересно, что стало со «змеем» после завершения вскрытия.
Доктор Мей объяснил, что хирург хотел сохранить его для последующего изучения, однако у матери усопшего был другой план:
«Хирург очень хотел сохранить его, однако мать выразила желание похоронить его вместе с тем, внутри которого он был рожден. Она повторяла: “Он пришел с ним и уйти тоже должен вместе с ним”. Мать не трогалась с места до тех пор, пока не увидела, что его снова поместили внутрь тела уже после моего ухода» [2].
Протагонист Ницше в «Так говорил Заратустра» заявил: «Вы превратились из червя в человека, но внутри вы все еще червь».
Страшное отмирание конечностей
Статья, опубликованная в журнале Philosophical Transactions в 1762 году, напоминает нам о мире, который, к счастью, остался позади: это был мир, где болезнь могла быстро изувечить или убить целые семьи, и врачи ничего не могли с этим сделать.
Жизнь часто была, как сказал философ Томас Хоббс, «одинокой, бедной, неприятной, жесткой и короткой». Хоббс писал о войне, но болезни в XVIII веке убивали не меньше человек, чем враги.
Отрывок из письма Чарлтона Уолластона, члена Королевского общества, Вильяму Хебердену, члену Королевского общества, написанного в Бери-Сент-Эдмундсе 13 апреля 1762 года, на тему отмирания конечностей у семьи из Уоттишема в Саффолке.
Этот случай был описан Чарлтоном Уолластоном, 29-летним мужчиной, которого только что назначили придворным врачом. Его преуспевающая карьера трагически оборвалась через два года, когда он умер от лихорадки. Его дочь Мери позднее заявила, что он скончался от заражения крови, которое подхватил, когда «вскрывал мумию, до этого случайно порезав палец».
«Джон Даунинг, бедный рабочий из Уоттишема, маленькой деревни примерно в 25 километрах от Бери, в прошлом январе жил с женой и шестью детьми. Старшей дочери было 15 лет, а младшему ребенку – четыре месяца. В то время все были здоровы, как утверждал сам Джон и его соседи. В воскресенье 10 января старшая дочь пожаловалась на боль в левой ноге, особенно в икре. К вечеру боль стала нестерпимой. В тот же вечер еще одна девочка, которой было около десяти лет, тоже пожаловалась на сильнейшую боль в ноге. В понедельник мать и еще один ребенок, а во вторник все, кроме отца, мучились от схожей боли. Боль была невыносимой, и все, кто жил неподалеку, слышали громкие крики семьи».
Ужас. Это была скоротечная, коварная и крайне неприятная болезнь. Доктор Уолластон навестил семью и в подробностях расспросил их о заболевании.
«Мери, мать, 40 лет. Нет правой стопы. Левая нога омертвела и держится только на кости, но пока не отнялась».
«Примерно через четыре, пять или шесть дней боль в ноге утихла, и конечность начала постепенно чернеть. Сначала она покрылась пятнами, напоминавшими синяки. В то же время такая же мучительная боль появилась во второй ноге, и через несколько дней она тоже начала отмирать».
Иными словами, ногу поразила гангрена: конечность начала чернеть по мере отмирания тканей.
«Отмершие конечности самостоятельно отделились от здоровых частей тела, и хирургу оставалось лишь перерезать кость, что практически не причинило пациенту боли».
Резюме, приведенное ниже, написано просто, но не может не задеть за живое.
«Мери, мать, 40 лет. Нет правой стопы. Левая нога омертвела и держится только на кости, но пока не отнялась.
Мери, 15 лет. Нет одной ноги ниже колена; другая охвачена гангреной, но пока остается на месте.
Элизабет, 13 лет. Нет обеих ног ниже колен.
Сара, 10 лет. Нет одной стопы.
Роберт, 8 лет. Нет обеих ног ниже колен.
Эдвард, 4 года. Нет обеих стоп.
Младенец 4 месяцев. Скончался».