Где ты?

— Он кричал, что ему жарко, что он горит. — ответил Дикиор. Сейчас он выглядел постаревшим лет на десять.

— Но, сир, он очень холодный.

— Больно!!!

Урид поспешно прикрыл Яуру рот. На такие вопли может весь дворец сбежаться.

— Боги, что тут происходит?

Дикиор обернулся на женский голос, видимо, королева услышала крики, испугалась и пришла.

— Уйди, Наора! — жестко приказал он супруге.

Но Наора была настолько испугана, что собственные ноги показались ей ватными. Она видела Яура, видела навалившегося на него Урида, закрывающего ему рот ладонью.

— Яур! Яур, сынок… — от ужаса подкосились колени. Королева, ослабев, осела на пол и сделала попытку если уж не подойти, то подползти ближе.

— Я сказал, уйди! — повысил голос монарх.

Вот так положение! Держать Яура становилось все труднее, по лбу Урида уже обильными ручьями тек пот, а тут еще и жене объясняться?

— Папа!!! — Яур вырвался из рук главы охраны и, перевернувшись на бок, резко свернулся в комок, подтянув колени к груди.

— Яур!!! — Наора бросилась к Уриду и принялась колотить несчастного всем, что попадалось под руку — Что ж вы, изверги, творите?! Дик, ну-ка объясни мне!!!

— Потом объясню! — заорал король — А сейчас — ВОН!

— Что?! — прищурилась Ее Величество — И оставить тут моего мальчика? Моего Яура?

— Больно… Мама, мне больно… — Рысь уже не кричал, он говорил еле слышным голосом, но его услышали все.

— Яур, мальчик мой! — Наора заметалась по комнате, как раненая птица, и, подхватив со стола тяжелую вазу, опустила ее на голову Урида.

— Молодец!!! — зло зашипел Дикиор, глядя, как его верный охранник отправляется в мир снов.

— Яур! — она опустилась перед Рысью на колени и обхватила его лицо руками — Что с тобой, сынок?

Глаза Яура были закрыты, он потерял сознание. Наора накинулась на мужа, теребя его за плечо и периодически стуча кулаком в мужнину грудь:

— Я воспитывала его! Заботилась! Я — мать!!! Ответь мне, что с моим сыном?! Что с ним сделали?!!

— Да где же носит Эгирона?! — король оттолкнул супругу.

Та, не удержавшись, упала на пол, и как оказалось, вовремя. Очнувшись, закричал Яур, забился, как рыба, выброшенная на берег. Дикиор кинулся к нему, чтобы удержать, но не успел. Тело Рыси взлетело вверх на целых два метра, и, неестественно выгнув спину, застыло в воздухе. Его лицо перекосило такой гримасой боли, какой Дикиор и в пыточных камерах не видел, на шее выступила пульсирующая вена, пальцы скрючились, как у хищной птицы.

Он повисел так несколько мгновений и медленно поплыл вверх. Дикиор и Наора, не сговариваясь, повисли на его руках в попытке удержать.

— Дик, что происходит?!

— Отец, нашел! — в комнату влетел растрепанный и вспотевший Эгирон — Я нашел!

— Так вдевай! — рявкнул король, чувствуя, как ноги отрываются от земли. Наора так вообще уже висела на руке Яура, ее ноги не доставали до пола.

Эгирон метнулся к другу, быстро вынул из его уха копию и, откинув ее в сторону, вдел настоящую серьгу.

— Почему ничего не происходит? — растерянно спросил Дикиор.

— А ты уверен, что она поможет? — тяжело дыша после бега, спросил Эгирон.

— Нет, не уверен. — сник его отец.

И вся композиция из трех человек рухнула на пол. Попытавшийся подхватить тело Рыси Эгирон упал вслед за ними.

— Яур? — он осторожно потряс Рысь за плечо.

Мышцы Яура были расслаблены, дыхание ровное, кожа все такая же холодная. Они сидели возле него еще час, но он так и не открыл глаза.

— Идите. — устало сказал Эгирон — Я буду рядом с ним. Позову, если что.

— Ты и сам устал. — возразил Дикиор.

— Я не уйду. — принц упрямо поджал губы — Обиар побудет со мной, да?

Белый, как простыня лекарь кивнул головой. Такого он еще не видел за всю свою тридцатилетнюю практику.

***

Он проснулся от непонятного чувства радости и тревоги. Беглый взгляд по комнате захудалого постоялого дворика не выявил никаких изменений, все было так же, как и с вечера. Наконец, сообразил, что ощущения исходят не извне, а изнутри. Он закрыл глаза и сосредоточился, нырнув в это странное чувство с головой. Торжествующая мысль «нашел» утонула в накатившем волной холоде. И этот холод разрастался в его груди, стремительно расходясь по всему телу, заставляя неметь руки и ноги.

Боль накатила неожиданно, скрутила все тело в жуткой судороге. Он никогда бы не подумал, что от холода может быть так больно. И крик застрял где-то в онемевшем горле, он даже крикнуть не мог. А жаль. Говорят, крики облегчают боль…

Внутренне корчась от боли, он даже не заметил, что оцепеневшее от холода тело, неестественно изогнувшись, взмыло под самый потолок. Нет, нельзя терять сознание, нельзя засыпать. Нужно помочь ему, иначе они умрут. И он двинулся навстречу боли, продираясь сквозь нее всем своим существом, пока не услышал голос, так похожий на его собственный. Голос выл от боли.

Пробиться к этому голосу было непросто, он не хотел слушать. Но и силы его были не бесконечны, поэтому вскоре он замолчал. Теперь он слышал его, слышал очень четко.

«Юнэми, отдай половину предмету. Ты не вынесешь всего.»

В ответ эмоция полного непонимания, удивления и раздражения.

«Открой глаза. Слышишь? Вставай и возьми в руки любую вещь. Не выбирай, нет времени. Просто хватай первый попавшийся под руку предмет. Понял?»

Недоумение осталось, но к нему примешались теперь и отчаянная решимость, и надежда.

«Юнэми, что причиняет тебе боль? Что это?»

В ответ пришла волна жара, немного согрев онемевшее тело. Контакт стало держать гораздо легче.

«Огонь. Зажми эту вещь в руках и, как бы ни было больно, толкай этот огонь к рукам… хорошо… терпи… к ладоням. Вливай его в вещь, аккуратно по каплям»

Слабость, резкая тошнота, заволакивающая глаза мраком, и паника.

«Успокойся. Он слушается тебя. Направляй его в эту вещь. Осторожно, не испорть предмет. Не спеши»

Боль утихла, отступая. Слабость. Темнота. Контакт оборвался. Он рухнул обратно на кровать и застонал, почувствовав, как холод уползает прочь, постепенно возвращая подвижность оцепеневшему телу. Облегченно хихикнув, понял, что голос вернулся, и еле слышно произнес:

— Вот почему я не мог тебя найти. С пробуждением, Юнэми.

Глава 10

В лицо светил робкий утренний свет, будоражил и раздражал. Он попытался отвернуться, чтобы хоть как-то отгородить себя от этого неприятного ощущения, но тело, мало того, что показалось тяжелым, как камень, так еще и отозвалось такими «приятными» ощущениями, будто его накануне тянули на дыбе. Пришлось разлеплять разбухшие веки и проверять обстановку. Обстановка, в целом, да и в частности тоже, Яура не порадовала. Мало того, что он оказался в покоях Его Величества, так еще и на полу, да еще и с соседями, и с какой-то дудкой, крепко зажатой в руке.

В комнате царил такой бардак, что Рысь мог с уверенностью предсказать массовые суициды прислуги. В его ногу вцепился крепко спящий Эгирон, метрах в двух от него, прислонившись плечом к дверце трюмо, сопел личный лекарь короля Обиар. Что тут вообще было? И почему он тут?

Яур, кряхтя как разбитый ревматизмом старик, приподнялся на локтях, принял более удобное сидячее положение. Голова гудела, будто по ней долго и со смаком колотили палкой, причем явно железной. И что это за дудка вообще? Что-то он не припоминает, чтобы раньше у него был интерес к музыкальным инструментам. Покрутив резную деревянную дудку с рядом разных по размеру дырочек, Яур отбросил ее в сторону и вскрикнул от неожиданности, когда инструмент, вернулся к нему, будто был привязан, и расположился аккурат возле руки.

— Что за??? — хрипло пробормотал парень и с опаской, как ядовитую змею, взял дудку двумя пальцами, осмотрел еще раз. Бросил снова и на этот раз подальше — снова вернулась, да так быстро, что он даже не смог разглядеть движения, будто из воздуха выросла и снова легла к руке.