Страница 93 из 93
— Да, много для тебя, Шерлок, но не для внешнего хода расследования, а именно этот внешний ход и преподносится читателю, — проговорила Ирен. — Не может же доктор заставить твоих горячих поклонников проникнуть в тайное тайных твоей мысли.
— Я сам никогда гуда не проникну! — рассмеялся Уотсон.
— Так что мне незачем вторгаться в увлекательные приключения, которые читает весь Лондон, вся Англия и ныне, наверное, весь мир, — заключила Ирен. — Я буду в них лишней. Даже в этой квартире я занимаю меньше практически места, чем сия знаменитая картотека.
— Но миссис Холмс! — вырвалось у Джона.
— Что же касается того места, которое я занимаю в сердце Шерлока, — продолжала Ирен, заглядывая в помрачневшее от обиды лицо мужа и нежно улыбаясь ему, — то здесь я не желаю ни с кем делиться, никому открывать истины. Сердце моего Шерлока пусть останется открытым только для меня и для самых близких друзей, и в отведённое мне царство я никогда никого не пущу!
Шерлок улыбнулся в ответ на улыбку жены, и щёки его чуть заметно порозовели.
— Ты упрекаешь меня, Ирен, хотя и притворяешься, что это не упрёк. Начинай поскорее снова выступать в концертах, я не буду чувствовать себя виноватым. А царство твоё неприступно, и я даже тебе самой не в силах сказать, как оно громадно.
Лорд Джон налил до краёв свой бокал, поднял его, сверкающий, как громадный рубин, и воскликнул с непосредственностью, которая в любом другом человеке показалась бы театральной, а в нём была естественна:
— За вашу любовь!
— За вашу любовь! — подхватила леди Лора.
А доктор, тоже долив себе вина до краёв и, в свою очередь, высоко вскинув руку с бокалом, произнёс тихо и почти грустно:
— За вечную вашу молодость! Не смотрите на меня так, Шерлок, кажется, я впервые вас называю просто по имени, но мне так хочется... Да, вы вечно молоды и даже не потому, что влюблены. Мы вот говорили о читателях. Они вас знают с моей скромной помощью больше двадцати лет, а спроси любого из них: сколько лет вам? Ведь никто не скажет! Вы для них уже лишились возраста, уже никогда не состаритесь. Пройдёт целый век, вас не будет на свете, а для многих и многих вы будете оставаться вечно молодым Шерлоком Холмсом, одиноким рыцарем добра. А миссис Ирен, даже если я не напишу о ней больше ни строчки, вечно будет вашей единственной леди, ибо только её вы назвали «этой женщиной», и об этом я, к счастью, уже написал.
— Перестаньте, Уотсон! — крикнул Холмс, вскакивая из-за стола и широким шагом отходя к окну. — И ты, Джон. Хватит вам! Вы что, сговорились вывести меня из нормального состояния? Будет. На лесть я падок, а если это не лесть, то это чересчур для меня хорошо. Ирен, скажи им, в самом деле, что не надо...
Никто не успел ответить Шерлоку.
Снизу донёсся резкий, дико дребезжащий звонок.
— Кто это может быть? — удивился доктор.
— Майкрофт, может быть? — высказала предположение Ирен.
— Невозможно, — возразил, оборачиваясь от окна, Шерлок. — Он был у нас в начале той недели. Такие частые визиты для него — это уж слишком. И так мы теперь каждый месяц видим его, а за всю прошлую мою жизнь в этой квартире я в ней только дважды видел Майкрофта, и то один раз он явился по важному делу. Да и не станет он звонок отрывать.
Внизу в это время послышалось испуганное восклицание миссис Хадсон, в затем по лестнице затарахтели чьи-то стремительные шаги, и в комнату влетел человек в распахнутом обтрёпанном пальто, покрытом снегом, в грязных разбитых ботинках и некоем подобие шляпы, надвинутой на самые глаза.
Чего ни повидала гостиная на Бейкер-стрит, но такой визит даже для неё был довольно оригинален.
Нежданный гость не задержался на пороге. Едва узрев Холмса, он ринулся к нему и выпачканными в грязи и в какой-то трухе руками отчаянно вцепился в отвороты его аристократического сюртука.
— Шерлок! — завопил он. — Слава богу, что я тебя застал! Кроме тебя, надеяться не на кого! Выручай, ради бога, не то я снова загремлю в каталажку, и на сей раз — ни за что!
— Это ещё что за явление? — ахнул Холмс, всмотревшись в красное, помятое лицо гостя. — Ринк! Откуда вы взялись? Здравствуйте.
— Здравствуй! То есть я хочу сказать, добрый вечер, сэр! Не думай, я не сбежал из Перта, будь он проклят... я просто вышел до срока. Гилмор добился сокращения срока на год для всех, кто помог ему выпутаться из той истории с золотишком. А что? Год свободы мне нелишний, а сдать Лойда — не грех. Сволочь он и дрянь!
— Тихо ты! — подал голос, подходя сзади к маленькому Ринку, лорд Уордингтон. — Здесь дамы — выбирай выражения, приятель.
— Простите, сэр! — Ринк обернулся, и его взгляд упёрся в сияющую фрачную машинку. — У вас тут ужин, а я и не заметил. Простите, СЭР!
— Я не сэр, я — милорд, — возразил герцог. — Но ты, свинья этакая, мог бы называть меня по старой памяти и просто «Джони».
— Ринк вскинул глаза и застыл на месте.
— Что же я, одурел, что ли? Джон Клей?
— А ты думал, кто? — лорд Джон засмеялся. — Я-то тебя сразу узнал, хотя ты и не в самом лучшем виде. Леди Лора, это мой бывший товарищ по заключению Эдвард Ринк. Ринк, это моя жена.
— К чести леди Лоры, она не показала своего потрясения. Молодая женщина спокойно вышла из-за стола и протянула руку бывшему каторжнику, однако тот испуганно попятился:
— Что вы, миледи, что вы, у меня руки чёрт-те в чём... Я сперва в телеге какой-то ехал, потом по городу переулками пробирался, через крыши лез. У меня фараоны на хвосте!
— Значит, едва вышел на волю, как сразу за старое? — со вздохом спросил герцог. — А бросить не хочешь ли? И если уж не бросаешь, так зачем же сразу и попадаться?
— Клянусь, я как раз решил бросить! Я бросил! — чуть ли не со слезами воскликнул Ринк. — Ведь только вернулся в родные места. Тётку свою разыскал. Она меня приняла, слова худого не сказала. Думал, поживу у неё, работу себе найду. Я же ведь прежде много чему обучался — столярничать умею, в кузнице работать. Размечтался!
А тут подонок какой-то у вдовы Ломборн обчистил родовой особняк. Гобелены какие-то стянул и столового серебра тысячи на четыре. Я ж раньше тоже по особнякам... Ну, инспектор Брэдли из Суссекса сразу и решил, что раз я объявился, то и работа, стало быть, моя. А я ведь уж было устроился в столярную мастерскую, я ведь уже и забыть хотел про свою собачью жизнь. Не веришь, Джони? Да вот тебе крест! Шерлок! То есть мистер Холмс! Ну, что ж это такое?! Спасибо, предупредили меня. Я и помчался. Подумал, что, кроме тебя... вас... А не то меня опять на каторгу и уж не на шесть лет!
— Тихо, тихо, не тараторьте! — прервал Шерлок Холмс и решительно схватил Ринка за руку, чтобы прервать поток его красноречия. — Я должен знать все подробности, выслушать всё по порядку. Садитесь. Выпейте глоток вина, не то вы так и трясётесь, съешьте что-нибудь и рассказывайте. Миссис Хадсон! Пожалуйста, ещё один прибор! А гости меня извинят.
— Извиним! — вскричал лорд Джон. — И даже сами охотно послушаем.
— Шерлок... Я тебе испортил рождественский ужин! — подавленно произнёс бывший каторжник, только теперь заметив богатое убранство стола.
— Не вы первый, не вы последний! — Шерлок улыбнулся и знакомым всем присутствующим довольным жестом потёр руки. — В конце концов, я начинал уже скучать: неделю ничего интересного. Уотсон будет рад, Ирен тоже. А что касается Джона, то ему как будущему профессору юриспруденции это будет только на руку. Остаётся леди Лора. Вам, миледи, не будет скучно?
— Что вы! — герцогиня даже покраснела. — Я всем смогу рассказывать, что своими глазами видела Шерлока Холмса за работой.
— Тогда начнём! — и Холмс решительно придвинул к столу своё любимое глубокое кресло, покрытое полосатым пледом.
И гостиная на Бейкер-стрит, против обыкновения, ярко освещённая и полная гостей, выслушала ещё одну невероятную и трагическую историю о совершённой несправедливости. Выслушала невозмутимо, ибо стены её привыкли ко всему.