Страница 103 из 108
— Да идите вы все там нахуй! — разъярённо выкрикнул я, после чего свет постепенно стал угасать. Из него по мере исчезновения всё доносился смех какой-то компании.
Буквально через мгновение я уже очутился снова на свадьбе, только потасовка к тому моменту закончилась. В заведении уже стояла охрана, и все, судя по словам некоторых из гостей, что были поодаль, ждали приезда полиции. Надо мной стояли родственники Анюты, истерично кричавшие о том «безобразии», произошедшем здесь. Кто-то кричал об убийстве, а передо мной, склонившись в три погибели, сидела как раз Анюта, видимо, так и не перестававшая рыдать ни на секунду. Она очень обрадовалась, когда я зашевелился и начал издавать ноющие звуки — других мне попросту не удавалось сделать, вся рожа болела, словно по ней проложили крымский мост.
— Он очнулся! — крикнула Анюта родственникам и принялась меня обнимать изо всех сил. Я бы хотел как-нибудь сделать комплимент её парфюму, раньше было не до этого, однако и сей момент был не кстати, ведь железный запах крови сбивал весь аромат. — Серёжа очнулся.
— Слава тебе Господи, — крикнула какая-то тётка из числа близких людей Анюты.
— Серёжа очнулся, — продолжила Валентина Васильевна. — Бог милостив!
— Да уж, милостив, — я усмехнулся от комичности той ситуации, в которой побывал, будучи без сознания, а также к этому имело отношение созвучие слова «милостив» к ныне популярному в интернете стриптизёру Рикардо Милосу. Фраза же «Бог милостив» представлялась именно в том самом виде, в котором этот стриптизёр танцевал свой забавный танец в стрингах с американским флагом. Феерично, ничего не скажешь.
— Как ты, Серёж? — Анюта схватила меня за лицо, вокруг меня столпились остальные люди, которым, видать, не была безразлична моя судьба. Среди них были и родители самой невесты, её родственники (но не все, кто-то предпочитал выпивку, и в этом они были правы), а также пару толстячков со своими шлюшками (у последних было очень испуганное лицо).
— О-о-о-х, — протянул немного я, потихоньку начиная вставать с пола, — давно я по морде не получал. Это забавно, хоть и больно, — у меня болело всё тело — похоже, мне неплохо успели надавать тумаков за всё то время, что я лежал в отключке.
— Ты у меня самый храбрый из мужчин, — улыбаясь, поддержала меня Анюта. Это такая традиция, что ли — поддержать мужчину, которому набили морду в драке, мол, ты сражался как лев, но и львы терпят поражение, знаете ли. — А я повелась с каким-то мудаком.
— Вся в мать пошла, — засмеялась Валентина Васильевна. — Всё на мудаков тянет, — она, конечно же, хотела этой фразой задеть рядом стоящего Аркадия Геннадьевича, но тот как настоящий воспитанный мужчина решил отмолчаться. Некоторые из гостей присоединились к смеху Валентины Васильевны.
— Тебе просто достался наследник престола КНДР — товарищ Кон Чен Ый, — заметил я, наконец кое-как встав на ноги. Вид у меня был весьма потрёпанный. — Где он, кстати?
— Он и вся его семейка быстренько соскочили отсюда, увидев твоё бессознательное тело, — высказал свою теорию Аркадий Геннадьевич. — Остались только те, кому не безразлична твоя судьба.
— А может и не только моя судьба, — высказал я себе в голове.
— Спасибо и на том, уважаемые, — позади стали появляться полицейские, которых сопровождала девушка из персонала ресторана. Все отвлеклись, я же воспользовался положением и пошёл в сторону бара, где сидел Лука и спокойно потягивал вино из бокала, смакуя каждый глоток. — Стакан воды, пожалуйста, — произнёс я бармену, и тот быстренько оформил заказ, а я переключился на Луку. — Я гляжу, ты не слишком-то и старался меня вызволить из драки.
— Ага, — всё так же умиротворённо произнёс он. — А мне и не нужно будет теперь, — Лука затянул вина из бокала. — Шикарная тут выпивка, возьму себе такую же как-нибудь.
— Что значит, тебе не нужно будет больше?
— А то и значит, Серёжа, — он ухмылялся, делая вид, что выше меня по социальному положению ступеней на десять-пятнадцать. — Больше я не буду твоим мальчиком на побегушках.
— Увольняешься?
— Можно и так сказать. Понимаешь ли, вся вот эта потасовка, что сегодня закрутилась, отчасти была организована мною, — безмятежно продолжал он.
— Это как понимать? — тут меня слегка дёрнуло.
— Видишь ли, ко мне в руки попала интересная вещица — тетрадка, которую ты постоянно таскал с собой. Всё время нашей с тобой работы мне не давала покоя эта вещица. Я думал, что же ты в ней находил такого? Почему она тебе была нужна как воздух? Когда я вчера заехал за этой самой тетрадкой на твою старую квартиру, то нашёл там и один листок, на котором ты кое-что написал и который пытался сжечь, но остановился. Лист явно был из той самой тетради, которую ты так настойчиво просил меня доставить к тебе в больницу. Заблаговременно я вырвал пару листиков из неё — так, на всякий случай. И тот самый лист из квартиры я тоже захватил с собой. Во-о-о-т, а дальше начинается самое интересное. Сегодня утром я сжёг тот самый листок, который ты так и не предал огню, чтобы поглядеть, каков же будет результат. И результат, как видишь, налицо. Да, это могло быть совпадение, но я держал в голове тот самый факт, что после отравления ты поправился в считанные часы, и произошло это только после получения тобою тетрадки. Таких совпадений уже не может быть.