Пороги безмолвия

И как удачно подвернулась Гермиона со своим чувством вины, ведь взрыв на уроке теперь можно было списать на юношескую спесь, импульсивность, обиды, подростковую неуверенность в себе, или прочую чепуху в подобном роде. Арчеру даже изображать ничего не придется, Грейнджер сама с энтузиазмом поддержит эту легенду, так как искренне верит, что дело в ней. Теперь становилось совершенно ясно, что Тому с самого начала не было никакого дела до Гермионы и её мнения, она просто подала ему хорошую идею, вот и всё.

Таким образом, обладая нужными знаниями, можно было без труда немного переделать результаты медицинского осмотра, полученные в тот день, когда Гарри ранил Клювокрыл. А потом развернуть целую трагедию, так густо замешав правду с ложью, чтобы никто не смог впоследствии отделить одно от другого. Ведь Джошуа действительно напал на Поттера, Том лишь добавил красок в эту историю и тем самым избавился от двух проблем одновременно. С одной стороны, Ренклифт получит по заслугам, за всё и сразу (даже за то, чего не делал), а с другой, у Люциуса Малфоя больше не будет поводов конфликтовать с Гарри и продолжать разбирательство против Хагрида и Клювокрыла. От Арчера требовалось только сделать пару намёков, чтобы дальше этот вертеп закружился самостоятельно, без его участия. Красиво, просто и гениально.

Гарри снова глянул на друга. Финальным аккордом чёртов манипулятор специально ввязался в это лично, понимая, что в противном случае Гарри будет всё отрицать. А теперь, когда замешаны они оба, Поттер уже не сможет отступить, оставив друга разбираться с последствиями этой лжи.

Идеальное преступление.

Оставалось только понять, как это Ренклифта убедили сознаться в том, чего он не делал?

— Итак, Поттер? — поторопил его Снейп. — Мы ждём.

Гарри сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. “Главное теперь ничего не испортить”, — решил слизеринец, поднимая большие, печальные глаза на своего декана:

— Я подумал, что так будет лучше, — он перевел несчастный взгляд на Дамблдора, — я не хотел никого беспокоить, сэр! Рэйвенкловцы и так меня недолюбливают, я не хотел всё усугублять! Я просто подумал, что если смогу замаскировать порезы под раны, оставленные гиппогрифом, то никто ничего не узнает. Я не думал, что мистер Малфой начнет судебный процесс против Хагрида.

— Вы намеренно полезли под когти гиппогрифа?! — ужаснулась мадам Помфри.

— Я знал, что делаю, правда! Клювокрыл только порвал мою мантию, он не ранил меня! Правда! — он умоляюще смотрел на всех взрослых сразу.

— Вы устроили такое представление, сорвали урок и довели до суда своего профессора, просто чтобы никто не узнал, что на вас напали?! — гаркнул Снейп. — Вы хоть осознаете, какую глупость совершили?!

— Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, — Поттер виновато повесил голову, — а потом я не знал что делать.

— Вы могли рассказать правду, — мягко заметил директор.

— Простите, сэр, — мальчик горестно вздохнул.

— Так значит, — вдруг вступил в разговор Люциус, — когда вы сказали, что не хотите обвинять невиновного, и что гиппогрифф вас не ранил, вы не лгали, пытаясь мешать мне выполнять мою работу.

“Я такое говорил?” — мысленно поразился Гарри.

— Я никогда не хотел вам мешать, сэр, — покладисто сказал он, — я просто не думал... не думал, что всё так обернётся.

— Признаться, я несколько удивлен, что вы так долго скрывали это, — покачал головой Малфой. — Я только не понимаю, зачем вы вообще инсценировали нападение?

— Я просто не знал, как ещё залечить эти порезы не вызывая лишних вопросов, — голос мальчика предательски дрогнул, когда он прошептал эти слова.

Снейп тихонько застонал. Ну конечно! Как же он сразу не догадался! Естественно мальчик был в отчаянии! Его травила половина Рэйвенкло, на него напали, нанесли тяжелые травмы, несчастный ребенок даже рассказать никому не мог, как обычно думая, что доставит всем проблемы, или что от него снова отмахнутся, как от назойливой мухи. Северус подавил в себе острый приступ жалости к ребенку. Глупый, глупый мальчишка! Загнал себя в угол собственными страхами и пошел на отчаянные меры, бросившись под когти гиппогрифа, лишь бы правда не всплыла на поверхность. Снейпу вспомнилась история с отравлением на первом курсе. Тогда мальчик тоже упрямо молчал, не желая признавать свою слабость, и чуть было не погиб. “Мерлин! Сколько же этого ребенка должны были отталкивать, чтобы он так боялся попросить о помощи? И тот единственный раз, когда мальчик решился положиться на взрослых, снова доказал ему, что его судьба никого не волнует, — со стыдом вспомнил декан Слизерина, беспомощно прикрывая глаза. — Ничего удивительного, что Гарри никому не верит, — подумал он, — странно ещё, что он хотя бы пытается доверять людям”.

Тем временем Гарри обратил к Люциусу пылающий мольбой взгляд:

— Мистер Малфой, сэр, я прошу вас, пожалуйста! Не увольняйте профессора Хагрида! Он ни в чём не виноват! И гиппогриф не виноват! Это моя вина! Если хотите, можете всё на меня свалить, только простите его! Пожалуйста!

Снейп с интересом следил за аристократом. Осознает ли он, что мальчишка только что накинул удавку ему на шею, и теперь будет медленно затягивать её до тех пор, пока тот не примет нужное Поттеру решение. О, Северус прекрасно знал этот “режим молниеносного натиска”. Ещё ни один человек не устоял перед всепоглощающим обаянием мальчика, когда Поттер входил в раж. Судя по тому как “задергался” старший Малфой, на него этот прием действовал так же, как и на всех остальных. Люциус упорно старался держать лицо, но Снейп уже видел, как идет трещинами и рассыпается его стальная броня. Дополнительный эффект давали пристальные взгляды остальных присутствующих, каждый из которых ожидал от него одного очевидного ответа. Наконец, Люциус “сломался”.

— Хорошо, — с показной неохотой решил он, — я отзову свои обвинения по делу великана и его гиппогрифа при условии, что директор предпримет дополнительные меры безопасности для студентов, если это Недоразумение и дальше будет преподавать в Хогвартсе.

— Безусловно, Люциус, Хагрид приложит все усилия, чтобы подобного впредь не случилось, — покладисто пообещал Дамблдор.

На лице Гарри расцвела сияющая улыбка, полная восхищения и признательности, и это очевидно до полуобморока смутило Малфоя, не привыкшего что кто-то вообще может так на него смотреть.

— Спасибо, мистер Малфой! — воскликнул подросток, — и... — он опустил глаза, — я прошу прощения за всё это...

— Оставьте, Поттер, — отмахнулся от него Люциус и поспешно отвернулся от светящихся благодарностью зеленых глаз.

— Конечно, я рассчитываю на то, что имя Гарри не всплывет в этом деле на суде, — вскользь бросил Дамблдор нарочито небрежным тоном, который, впрочем, никого не обманул.

— Я не планирую раздувать скандал из подростковых комплексов и фобий, директор, — высокомерно фыркнул Люциус, глядя на старика, — это никому не интересно.

— Я так и подумал, Люциус, — с улыбкой покивал Альбус, — просто хотел услышать это от тебя.

Малфой презрительно скривился:

— Тем не менее, — его голос снова приобрёл неторопливые чопорные интонации, — я хотел бы обратить ваше внимание на возмутительную халатность вашего медперсонала. То, что квалифицированный целитель не заметил настолько очевидную деталь в травмах мистера Поттера, наводит меня на мысль, о профнепригодности данного колдомедика.

Снейп мысленно закатил глаза. Ну естественно, Люциус не мог не сделать какую-нибудь гадость напоследок. Впрочем, это уже проблемы Поппи и Дамблдора.

— Я учту ваше замечание, мистер Малфой, — дипломатично согласился Альбус, — но мне думается этот разговор стоит перенести на более подходящее время.

— Как вам будет угодно, директор, — не стал вредничать Люциус.

Все снова обратили своё внимание на двух притихших подростков. Пока взрослые препирались между собой, мальчики явно заострили внимание на своём безмолвном конфликте — Арчер упрямо смотрел в окно, стойко игнорируя лучшего друга, который в это время пытался прожечь в нём дыру обиженным взглядом. Почувствовав, что на них смотрят, оба слизеринца почти синхронно повернули головы к директору школы.