Страница 19 из 22
– Тебе предстоит кружить по морю-матери, – проговорил Нерей, – пока не найдешь того, кто выкликает твое имя с высоты. Поможешь тому, тот поможет тебе.
И ни слова больше не выжал Геракл из Нерея, а потому ослабил хватку и проводил старика взглядом – тот взмыл в небеса парящей чайкой.
Начав с африканского побережья, Геракл странствовал по кромке известного людям мира, искал подсказки. Верный себе, Геракл попутно устранил немало докучливых гадов. Где-то между современными Марокко и Ливией[74] он наткнулся на полугиганта АНТЕЯ, сына Геи и Посейдона, чьей главной потехой в жизни было вызывать встречных-поперечных на рукопашный бой. Проиграл поединок – умрешь, и Антей возвел храм, посвященный отцу, полностью из черепов и костей своих бесчисленных жертв. До Геракла доходили вести, что его отдаленный родственник Тесей победил царя КЕРКИОНА, применив новый вид борьбы под названием панкратион – сочетание традиционных захватов, ударов, пинков и бросков с финтами, уходами от ударов и использованием веса и силы противника против него самого. Геракл привык к тому, что единственное потребное ему оружие в безоружном бою – просто мускулатура, но он все же научился Тесееву искусству и теперь понимал, что неуклюжий хам, подобный Антею, угрозы никакой не представляет, сколь бы умелым борцом ни был. Геракл явился к храму из костей и вызвал Антея на поединок.
– Хо! – возопил Антей, взревев от восторга. – Так, значит, я буду тем великим, кто останется в истории как чемпион, поборовший и убивший народного героя Геракла? Так тому и быть!
Согласно обычаю, оба разделись донага и встали друг к другу лицом, роя пятками землю, словно быки, готовые ринуться в бой. Первым двинулся вперед Геракл, заблокировал Антея, применив к нему удушающий захват, а затем метнул его через бедро и шмякнул оземь с такой силой, что земля вздрогнула. Сила того броска убила или уж точно обездвижила многих противников, с какими Гераклу доводилось драться. Но, к изумлению героя, Антей вскочил и бросился на него как ни в чем не бывало. Странное дело.
И тут Гераклу открылась истина. Антей был сыном Геи. Всякий раз, падая на грунт, он набирался сил от матери своей Земли.
Геракл понял, чтó надо делать. Крякнув от натуги, заключил он Антея в медвежьи объятия и, чуть присев для финального жима, оторвал противника от земли. Держа его над головой, Геракл почувствовал, как силы начинают покидать Антея. Напрягшись еще разок, Геракл сломал ему хребет и швырнул мертвого наземь. Прикосновение Геи уже не могло вернуть сына к жизни. Могучий череп Антея, как вскоре выяснил Геракл, замечательно украсил фронтон Посейдонова храма.
Продолжив свое странствие на восток, Геракл повстречал БУСИРИСА, одного из пятидесяти сыновей Эгипта[75]. Грекам были противны человеческие жертвоприношения, какие совершали жрецы ОЗИРИСА, от чьего имени происходило и имя Бусириса. Чтобы пресечь этот гнусный обычай, Геракл дал пленить себя и заковать как очередную священную жертву. Когда над его грудью занесли нож, он вырвался из кандалов, убил Бусириса, а заодно и всех жрецов его ордена. Геракл переименовал город Бусирис в Фивы – в честь своей малой родины, и как раз поэтому с тех пор географы и историки вечно вынуждены различать Фивы греческие и Фивы египетские[76].
Пусть и отвлекался он на такие вот незначительные приключения, главной своей цели – отыскать сад Гесперид – Геракл из виду не упускал.
Послушно следуя совету Морского старца «кружить по морю-матери» (что Геракл правильно счел Средиземным морем[77]), наш герой прибыл наконец к землям между Черным и Каспийским морями. Как раз там, когда достиг он Кавказских гор, в согласии с пророчеством Нерея, услыхал Геракл голос свыше.
– Добро пожаловать, Геракл. Я тебя ждал.
Геракл вскинул взгляд и прикрыл ладонью глаза от солнца. К скале был кто-то прикован.
– Прометей?
Кто ж еще? Зевс приковал титана к скальной стене громадной горы и ежедневно насылал орла[78], чтобы тот раздирал и жрал печень Прометея. Поскольку Прометей был бессмертным, его печень за ночь исцелялась, и наутро пытка возобновлялась. Бесчисленные поколения людей родились, пали и родились вновь, а их создатель и заступник вынужден был все это время претерпевать муки.
Геракл, конечно же, знал, ктó прикован к скале. Все знали. Но лишь Геракл посмел вскинуть лук и пристрелить Зевсова орла отмщения, что летел к ним от солнца.
– Не стану делать вид, будто мне его жаль, – проговорил Прометей, наблюдая, как орел падает и разбивается. – Он лишь выполнял приказ Отца-неба, но, должен признать, я постепенно возненавидел эту птицу.
Сокрушить оковы Прометея – для Геракла пустяковое дело, достаточно одного удара дубиной.
– Спасибо, Геракл, – сказал титан, потирая голени. – Ты не представляешь себе, как я ждал этого мига.
– Не уверен, будет ли столь же благодарен мой отец.
– Зевс? Это ты зря. Ты же орудие его воли в мире людей. Я наслышан о твоих подвигах. Голоса птиц уведомляли меня о том, что происходит на белом свете, а в грезах навещали меня видения. Я знаю, что и ты, и твой дальний брат Тесей освобождаете мир от мерзейших тварей, от драконов, змей и многоголовых чудищ. Трудами таких героев, как ты, боги очищают мир от существ древнего порядка.
– Зачем это Зевсу?
– Он, как и все мы, подчиняется законам Ананки[79]. Знает, что сделать мир безопасным для процветания человечества – необходимость. Наступит день, когда даже безвредные существа исчезнут с глаз смертных – нимфы, фавны и духи лесов, вод, гор и морей, о них буду ходить слухи, не более. Да, то же станет и с нами, титанами. Даже боги на высоком Олимпе поблекнут в памяти людской. Да, я вижу это, но в далеком будущем. А пока что много чего предстоит свершить. Вскоре тебя призовут спасать Зевса и остальных богов от великой неотвратимой угрозы – угрозы великанов, что прямо сейчас готовятся восстать и покорить Олимп. Для этого ты и был рожден.
Геракл нахмурился:
– Ты хочешь сказать, что я всего лишь инструмент божественной воли? Своего слова не имею?
– Удел, Рок, Необходимость, Судьба. Все это настоящее. Но также и ум твой, воля и дух, Геракл. Можешь отвернуться от всего этого. Найти прелестную спутницу, провести с ней остаток дней своих в мире, заботясь о скоте, растя детей и живя в спокойном созерцании, любви и беспечности. Выкинь из головы Зевсовы планы насчет тебя. Забудь о Гере и Эврисфее. Плюнь на их жестокое использование твоего раскаяния. Ты заплатил сполна. Давай же. Иди. Ты свободен.
– Мне бы… Мне бы такая жизнь была по душе. Ох, как бы я… – проговорил Геракл. – И все же понимаю, что не для этого возник я на земле. И дело не в твоих словах и не в словах оракула, а в том, что я так чувствую. Знаю, на что способен. Отрицать это равносильно предательству. Я бы ненавидел себя до конца своих дней.
– Видишь? – сказал Прометей. – Это твоя судьба – быть Гераклом-героем, обремененным подвигами, – но и твой выбор. Ты выбираешь подчиниться этому. Таков парадокс бытия. Мы с готовностью принимаем, что воли у нас нет.
Все это было для Геракла чуточку глубоковато. Он смотрел, но не видел. Его, как и всех нас, разговоры о свободе воли и судьбе ставили в тупик и озадачивали.
– Да, ну неважно, у меня дело есть.
– Ах да. Одиннадцатое испытание из назначенных родственником. Золотые яблоки. Снять их с дерева тебе не удастся – никому из смертных это не дано. Там держит небо мой брат Атлант. Так его наказали за участие в войне титанов против олимпийцев[80]. Тебе надо уговорить Атланта помочь тебе. Сад Гесперид расположен на дальнем западе. Впереди у тебя долгий путь, уйма времени, чтобы составить план действий. А пока… – Титан встал и размял ноги. – Думаю, пора мне отыскать Зевса. Склонюсь перед ним и попрошу прощения. Уверен, гнев на меня у него уже смягчился. Может, он даже поймет, что я ему пригожусь.
74
В Тунисе и Алжире, надо полагать.
75
Эгипт, как вы помните, был правнуком Посейдона и Ливии, а также дядей Андромеды. Геракл как потомок Персея и Андромеды приходился Бусирису дальним родственником.
76
Развалины египетских Фив расположены на территории современных Луксора и Карнака.
77
Греки обычно называют Средиземное море просто Морем, а иногда Великим или Нашим морем.
78
Или стервятника. См. «Миф», с. 203.
79
Ананка – греческое воплощение Необходимости. Как и законы Мора (Рока) и Дике (Справедливости), законы Ананки сильнее воли богов. Называть их воплощениями, возможно, некоторая натяжка. О них можно говорить так, будто они божества, однако на самом деле с ними обращались как с неотъемлемыми составляющими судьбы.
80
См. «Миф».