Страница 26 из 31
Аналогичные упоминания встречаются и в «Необыкновенных приключениях доктора» М. А. Булгакова, которые начинаются с описания чемодана врача-литератора, где хранятся его записки, а затем писатель вновь упоминает записную книжку:
Как бы там ни было, чемодан, содержавший в себе 3 ночных сорочки, бритвенную кисточку, карманную рецептуру доктора Рабова (изд. 1916 г.), две пары носков, фотографию профессора Мечникова, окаменевшую французскую булку, роман «Марья Лусьева за границей», 6 порошков пирамидона по 0,3 и записную книжку доктора, попал в руки его сестры <…> Что же буду записывать в книжечку до последнего. Это интересно. <…> Интересно, кому достанется моя записная книжка? Так никто и не прочтет!376
Подобное упоминание встречаем и у Ю. Л. Слезкина:
Алексей Васильевич <…> хотел, наконец, сесть за письменный стол, перелистать свои записные книжки <…>377.
В «Записках на манжетах» читаем:
С креста снятый, сидит в самом центре писатель и из хаоса лепит подотдел. Тео. Изо. Сизые актерские лица лезут на него. И денег требуют. После возвратного – мертвая зыбь. Пошатывает и тошнит. Но я заведываю. Зав. Лито. Осваиваюсь. – Завподиск. Наробраз. Литколлегия. Ходит какой-то между столами. В сером френче и чудовищном галифе. Вонзается в группы, и те разваливаются. Как миноноска, режет воду. На кого ни глянет – все бледнеют. Глаза под стол лезут. Только барышням – ничего! Барышням – страх не свойствен. Подошел. Просверлил глазами, вынул душу, положил на ладонь и внимательно осмотрел. Но душа – кристалл! Вложил обратно. Улыбнулся благосклонно. – Завлито? – Зав. Зав. Пошел дальше. Парень будто ничего. Но не поймешь, что он у нас делает. На Тео не похож. На Лито тем более378.
Персонаж во френче и галифе – чекист-осведомитель. В образе зав. Лито М. А. Булгаков, вероятно, изобразил в первую очередь самого себя, а Ю. Л. Слезкин мог быть прототипом сидящего писателя, лепящего подотдел.
Образ избавления как снятия с креста дважды повторяется также в стихотворениях 1919—1920 гг. гонителя М. А. Булгакова К. Юста, но по отношению к завоеваниям пролетарской революции:
Тема угрозы ареста героя, бывшего завлито, повторяется в «Записках на манжетах» и дальше, после диспута о Пушкине:
Я – уже не завлито. Я – не завтео. Я – безродный пес на чердаке. Скорчившись сижу. Ночью позвонят – вздрагиваю <…> А я пропаду как червяк <…> Ведь этот кретин подведет меня под арест!..381
У Ю. Л. Слезкина идентичная ситуация, связанная с Алексеем Васильевичем, описана почти теми же словами. И отнесена она именно к летнему периоду после диспута:
Ведь я теперь даже не завлито и не предирлитколлегия – я ничто, пария, червь – вот что я такое382.
Алексей Васильевич также переболел тифом, медленно выздоравливает, за время его болезни деникинцев в городе сменили красные, его внешность сходна с М. А. Булгаковым. После болезни герой романа приходит в помещение бывшей редакции белой газеты «Кавказ» и находит там нового редактора Авалова, подчинявшегося временному ревкому:
Старые сотрудники могут оставаться на своих местах, если <…> Объявлены вне закона только те, кто эвакуировался с добрармией. Остальные будут амнистированы383.
В здании на Александровском проспекте во Владикавказе друг друга сменяли редакции газет:
сначала «Кавказа», потом «Известий ревкома», «Коммуниста»384.
Это здание бывшего Общества взаимного кредита, которое находилось на углу Александровского проспекта и Евдокимовской улицы, оно сохранилось и поныне. Петр Ильич (прототипом которого для Ю. Л. Слезкина, вероятно, послужил редактор газеты «Кавказ» Н. Н. Покровский) тайно приезжает во Владикавказ, чтобы уладить дела с правами на собственность типографии. Обстоятельства, касающиеся его приезда, несомненно, имеют документальную основу, поскольку две городские типографии были национализированы в мае:
Приказ № 19. От 21-го мая 1920 г. Терского областного совета народного хозяйства. Существующие в городе Владикавказе бывшая Областная типография и типография бывшего «Освага» при добровольческой армии передаются со всем инвентарем, запасами бумаги и прочими материалами Полиграфическому отделу Совета народного хозяйства385.
Появление Петра Ильича в городе вызывает страх у Алексея Васильевича. Тема страха главного героя возникает многократно. Женщины подшучивают над его опасениями:
Вы точно все время чего-то боитесь, от чего-то прячетесь, что-то хотите скрыть, затушевать386; <…> Каждую секунду, каждую секунду чувствовать себя затравленным зверем, дрожать за свою шкуру <…> Ни одно движение, ни один поступок не принадлежит вам. Самую мысль взяли на подозрение387.
О вошедшей в привычку замкнутости М. А. Булгакова и его нежелании посвящать окружающих в подробности своей жизни уже в Москве вспоминала в 1969 г. Е. Ф. Никитина388. Именно так, в частности, вел себя М. А. Булгаков на субботнике 30.12.22, когда читал там «Записки на манжетах», скрывая автобиографический контекст своего сочинения389. Тот факт, что Булгаковы были страшно напуганы весной 1920 г. при большевиках, подтверждает и решение Т. Н. Лаппы идти работать в контору угрозыска, о чем она рассказывала сама390 и чему есть документальное свидетельство: Л. С. Засеева любезно сообщила мне, что обнаружила в ЦГАРСО-А резолюцию о зачислении первой жены М. А. Булгакова в милицию г. Владикавказа от 10.05.20.
Роман в стихах Г. С. Евангулова был опубликован в 1946 г., т. е. уже после смерти М. А. Булгакова, тем самым поэт был свободен в использовании материалов его биографии, которые уже не могли представлять для него опасности в СССР. Описание внешности Павла Павловича Пупкова, как и у Ю. Л. Слезкина, напоминает М. А. Булгакова: он светловолос, остроумен, артистичен, музыкален, внимателен к своей одежде и склонен к интеллектуальным беседам и к прогулкам в парке (не в Треке ли?):
376
Булгаков М. Собрание… Т. 1. С. 163, 172—173.
377
Слезкин Ю. Л. Столовая гора… // Дарьял. 2005. № 3. С. 38.
378
Булгаков М. Собрание… Т. 1. С. 185—186.
379
Алая нефть. С. 46. «Второе пришествие».
380
Там же. Примечательно, что выздоровление Алексея Турбина после контузии и тифа трактуется М. А. Булгаковым как воскресение героя и в «Белой гвардии». Не отразились ли в этом владикавказские впечатления самого писателя (?): «Второго февраля по турбинской квартире прошла черная фигура с обритой головой, прикрытой черной шелковой шапочкой. Это был сам воскресший Турбин». Булгаков М. Собрание… Т. 2. С. 355.
381
Там же. Т. 1. С. 188, 195.
382
Слезкин Ю. Л. Столовая гора… // Дарьял. 2005. № 5. С. 52.
383
Там же. № 3. С. 40.
384
Мягков Б. С. Булгаковские места… С. 150
385
ЦГАРСО-А, ф. 303, оп. 1, д. 150, л. 44—46.
386
Слезкин Ю. Л. Столовая гора… // Дарьял. 2005. № 4. С. 12.
387
Там же. С. 38. «Нет, Алексей Васильевич больше всего не терпел болтливости<…> болтать… выкладывать себя целиком, бегать нагишом при всех… это и бесстыдно и глупо». Там же. С. 15.
388
ГЛМ, ф. 135, оп. 2, д. 17, л. 3.
389
ГЛМ, ф. 357, оп. 1, д. 98, л. 2.
390
Чудакова М. О. Жизнеописание. С. 135.
391
Евангулов Г. Необыкновенные приключения… С. 5.