Страница 24 из 31
После этих усилий В. М. Квиркелии осенью 1920 г. на специальном заседании Кавбюро в присутствии И. В. Сталина было наконец вновь подтверждено правило, в соответствии с которым партработники все-таки могли контролировать решения ЧК:
Протокол № 13 Заседания Кавбюро ЦКРКП от 27 октября 1920 года в г. Владикавказе. Присутствовали: Член ЦК РКП тов. Сталин, члены Кавбюро Орджоникидзе, Фрумкин, Киров, Стасова, Назаретян, Залуцкий, Полуян, член Теробпарткома т. Такоев, предисполкома Квиркелия, особо-уполномоченный ВЧК Бакаев. Слушали: <…> § 3. О работе особых отделов и Чека <…> Подтверждается старое решение Кавбюро о вхождении предисполкома или уполномоченного им лица, а также представителя обл. или губ. Парткома в заседания коллегии Чека с правом приостанавливать решения Чека посредством заявки особого мнения, причем предисполкома или уполномоченное им лицо или представитель парткома должен быть, безусловно, членом обл. или губ-парткома и старым партийным работником <…>354.
Вместе с тем, вероятно, борьба Терского ревкома и лично В. М. Квиркелии за амнистию белогвардейцев, поддержанная Г. К. Орджоникидзе, не прошла даром для северокавказских большевиков. Той же осенью 1920 г. Вадим (С. А. Лукашов) подал на них в ЦК ВКП (б) донос:
Недавно членом нашей партии Вадимом, работающим в Москве, представлен Центральному комитету партии обширный доклад, в котором содержится целый обвинительный акт против самых ответственных работников на Кавказе <…> обвинения сводятся к тому, что такие наши товарищи, как Орджоникидзе <…> Квиркелия и др. <…> являются если не провокаторами, то во всяком случае, всей своей деятельностью они прикрывают работу врагов нашей партии и республики <…>355.
Как видим, обвинения, выдвинутые Вадимом (С. А. Лукашовым), в некоторой степени повторяют слова Русанова. Списки на амнистию 102 белогвардейцев в Терской области, кажется, не сохранились, пока их не удалось обнаружить ни в одном из архивов. Возможно, что они были тогда же уничтожены как раз в связи с этим доносом.
15.11.20 в газете «Вольный горец» появилось сообщение о новой чистке:
На Сев. Кавказе. Во Владикавказе организована комиссия по разгрузке советских учреждений от «втесавшихся» туда контрреволюционеров, буржуазии и саботажников356.
В. М. Квиркелия недолго после этого оставался во Владикавказе. В феврале 1921 г. он уже вошел в состав ревкома в Грузии357.
В заключение этого раздела можно отметить еще один примечательный эпизод октября 1920 г. И. В. Сталин впервые приехал во Владикавказ 21 октября за несколько дней до заседания Кавбюро. И в тот же день в Первом советском театре состоялся премьерный спектакль пьесы М. А. Булгакова «Братья Турбины»358. Вероятно, премьера и была приурочена к приезду высокого гостя. Соответственно, можно предполагать, что И. В. Сталин видел спектакль, а также что состоялась его встреча с автором пьесы на премьере, т. е. они могли быть знакомы лично еще по Владикавказу.
6. Арест и спасение М. А. Булгакова и Ю. Л. Слезкина
Теперь, попробуем прокомментировать взаимоотношения М. А. Булгакова с Б. Е. Этингофом, используя мемуары его родственников (в том числе Е. Ф. Никитиной) и литературные произведения, основанные на материале владикавказского периода, а также учитывая описанный контекст общей политической ситуации в Терской области весны и лета 1920 г. Вначале обратимся к мемуарам. Вот что вспоминал Е. Б. Этингоф:
Твердо помню слова отца, сказанные не без гордости: «Во Владикавказе я спас М. А. Булгакова». Я слышал их неоднократно в 1930—40-е годы. Приблизительно помню рассказ об обстоятельствах самого спасения. Отец приехал во Владикавказ в апреле (?) 1920 г., после ухода деникинцев, когда город уже был занят красными. Ему как члену ревкома и зав. Наробраза доложили, что в городе обнаружен бывший белый офицер (не врач, но именно офицер), да еще с чемоданом рукописей, и спросили, что с ним делать. Кажется, при этом упоминалось, что тот был болен тифом. Отец встретился с ним. Поговорив с «офицером», он убедился, что это интеллигентный человек, стремящийся заниматься литературным трудом, не замышляющий ничего плохого против красных, и распорядился не трогать его. Это важно постольку, поскольку белых тогда, как я понимаю, арестовывали и расстреливали. Я не помню, чтобы отец упоминал в связи с М. А. Булгаковым писателя Ю. Л. Слезкина, а также тот факт, что они оба работали под его началом во Владикавказе.
Э. Л. и Р. И. Бобровы вспоминали о рассказе Б. Е. Этингофа спустя 53 года в августе 2007 г., однако в их пересказе содержатся конкретные и важные детали:
В 1950-х гг. Е. Ф. Никитина организовала на своей даче в Гудауте литературные вечера, подобные московским субботникам, собирая местную интеллигенцию – врачей, учителей. В октябре 1954 г. в присутствии многочисленных гостей Е. Ф. Никитиной Б. Е. Этингоф рассказывал там об обстоятельствах владикавказского эпизода. Ему доложили, что в городе обнаружено «белогвардейское гнездо», все участники которого арестованы местной ЧК и сидят в тюрьме (?). При этом Б. Е. Этингофу сообщили, что один (?) из задержанных имеет отношение к литературному труду. Затем к нему на допрос привели этого человека, который и оказался М. А. Булгаковым. Они поговорили, М. А. Булгаков рассказал о том, что бежал из Киева, что у Деникина в боевых действиях участия не принимал, а был лишь врачом, и что интересы его ко времени весны 1920 г. сосредоточены уже в сфере литературной деятельности. В ходе беседы Б. Е. Этингоф убедился в его обширных познаниях, касающихся русской (?) литературы, и велел освободить.
Сохранилось также переложение рассказа Б. Е. Этингофа о том же эпизоде еще в одной версии Е. Ф. Никитиной – в машинописной записи ее лекции о М. А. Булгакове от 10.01.69. Этот рассказ гораздо более подробный и, как представляется, более достоверный, чем версия, опубликованная М. О. Чудаковой со слов журналиста В. М. Захарова. По словам Е. Ф. Никитиной, Б. Е. Этингоф сам выступал на одном из субботников и сообщал об аресте красными не только М. А. Булгакова, но и Ю. Л. Слезкина весной 1920 г. во Владикавказе. Когда состоялся этот субботник с рассказом Б. Е. Этингофа: до Второй мировой войны или после нее, из повествования Е. Ф. Никитиной не ясно. Может быть, она называет заседанием какой-то из вечеров в Гудауте 1950-х годов. Возможно, Э. Л. и Р. И. Бобровы описали аналогичный или даже тот самый вечер:
У нас на одном из заседаний рассказал один из бывших членов правительства на юге, когда там были меньшевики: наши товарищи работали в очень сложных условиях и особенно вели борьбу с теми, кто работал в литературном полужурнале, полугазете «Осваг». В этом журнале было непристойно участвовать, но некоторые писатели иногда попадались. Было выпущено объявление, что этих писателей надо уничтожать, так как участие в этом журнале было доказательством их абсолютной несоветскости. И вот однажды, – рассказывает этот товарищ – ему прислали список участников «Освага». Там были две фамилии: Юрий Слезкин и Михаил Булгаков. У обоих были помещены рассказы. Этот товарищ просил, чтобы к нему привели этих двух заключенных. Назавтра они должны были перестать существовать. Пришел Ю. Слезкин, очень болезненный, с синими подпалинами под глазами, очень слабый, стоявший с трудом на ногах. Будем называть человека, который вел следствие, Борисом Евгеньевичем. Он спрашивает: «Как случилось, что вы стали участником “Освага”, верно ли это, подтверждаете ли вы это?». Ю. Слезкин грустно, немного заискивающе сказал: «Да, это верно, но дело в том, что не я поместил это. Винюсь, что я написал стихотворение, которое было ко двору Осваг’у, но поместили без меня, без меня меня женили». Человек, который вел следствие, спросил: «А если бы вы остались жить, могли ли бы вы дать слово, что, во-первых, никогда не участвовали бы в этом журнале, и, во-вторых, наоборот активно помогали бы нам во всем?» – «Чем?» – «Есть ли у вас другая профессия, кроме писателя? У нас организуются рабфаки – могли бы вы там работать, преподавать не за страх, а за совесть?». – Он живо и охотно ответил: «Да, да, охотно». Следователь попрощался с ним и сказал, что так и будет. На другой же день с утра дал указание, чтобы Слезкину дали такую работу и следили бы за ним. Но сейчас надо поверить ему, так как человек сказал очень искренне. Одно было неприятно, что был такой униженный, нехороший тон. С другой стороны положение было настолько тяжкое, что это до известной степени оправдывало его. Следующим и последним привели М. Булгакова. Следователь сказал ему, как и первому, чтобы он сел. Он ответил: «Могу и стоять». На вопрос, верно ли, что он участвовал в журнале, он ответил «Да» – и не только эта статья, но были и две другие, – и рассказал, почему он это делал: «Знаете, они поступают плохо, но и вы тоже поступаете плохо», и дал большую критику, без брани, пристойную, но очень резкую и странную критику. Борис Евгеньевич спросил: «Есть ли у вас еще профессия, кроме того, что вы писатель?». – «Писатель с позволения сказать, а в жизни я врач». – «Если вы останетесь живы, мы направим вас к больным, которых присылают с дороги, у них раны очервивели. Нужно большое мастерство, преданность и уменье, чтобы спасти этих товарищей. Можете ли вы обещать, что будете честно работать?». – Он ответил: – «Можете не предлагать мне таких вопросов, я не буду отвечать. Вы, по-видимому, не знаете, что такое профессия врача. Врачу безразлично, красного, белого или зеленого он будет лечить. Нечего спрашивать. Иначе я работать не могу и, конечно, буду делать все, чтобы помочь, в силу своего разумения». Он вел себя очень вызывающе. Все, что он говорил, было очень разумно, но форма была такая, что могла вызвать возмущение у делающего вопрос. Борис Евгеньевич сказал: «Хорошо. Пришло два новых эшелона, и с завтрашнего дня вы приступаете к этой работе. Я буду особенно следить за ней». – «Почему?». – «Потому что это люди очень близкие нам, партизаны, пострадавшие. Надо сделать все». – Булгаков сказал: «Хорошо», – и замечательно работал359.
354
РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 2, л. 14.
355
ЦГАИПДРСО-А, ф. 1849, оп. 1, д. 101, л. 42.
356
ЦГАИПДРСО-А, ф. 1849, оп. 1, д. 94, л. 25. 15.11.20. № 62.
357
История Грузии. Учебное пособие. АН ГССР / Ю. Качарава, Н. Махарадзе, Н. Стуруа и др. Тбилиси: Сабч. Сакартвело, 1968. Т. 3. С. 3.
358
Кусов Г. Встречи со старым Владикавказом. М.: Эллис Лак, 1997. С. 128—135.
359
ГЛМ, ф. 135, оп. 2, д. 17, л. 4—5.