Страница 3 из 11
Такой способ преподавания он объяснял необходимостью дать Отечеству прежде всего человека и христианина, отодвигая вопрос о науках на второй план. «Все науки имеют своим центром и исходным началом Бога и Его вечную премудрость, как души наши имеют своим первообразом Господа Бога, создавшего нас по образу и подобию Своему, – учил о. Иоанн, – и потому без Христа – истинного Света, просвещающего всякого человека, грядущего в мир, – суетно всякое просвещение».
Нередко бывали случаи, когда о. Иоанн, заступившись за какого-нибудь ленивого ученика, приговоренного к исключению, сам принимался за его исправление. Проходило несколько лет, и из ребенка, не подававшего, казалось, никаких надежд, вырабатывался хороший и полезный член общества. Особенное воспитательное значение о. Иоанн придавал чтению житий святых и всегда приносил на уроки отдельные жития, которые раздавал учащимся для чтения на дому.
Но этот славный подвиг плодотворного законоучительства о. Иоанн должен был оставить, ради еще более плодотворного и широкого подвига своего всероссийского служения людям.
Надо только представить себе, как проходил день у о. Иоанна, чтобы понять и прочувствовать всю тяжесть и величие этого беспримерного подвига. Возвращаясь домой обычно к полуночи, – после вседневных пастырских трудов в Петербурге, – о. Иоанн вставал ежедневно в три часа ночи и готовился к служению божественной литургии. Около четырех часов он отправлялся в собор к утрени. Здесь его встречали уже толпы паломников, жаждавших получить от него хотя бы благословение. Тут же было и множество нищих, которым о. Иоанн раздавал милостыню. За утреней о. Иоанн непременно сам читал канон, придавая этому чтению большое значение. Перед началом литургии была исповедь. Исповедь, из-за громадного количества желавших исповедоваться у о. Иоанна, была им введена, по необходимости, общая. Производила она – эта общая исповедь – на всех участников и очевидцев потрясающее впечатление: многие каялись вслух, громко выкрикивая, не стыдясь и не стесняясь, свои грехи. Андреевский собор, вмещавший до пяти тысяч человек, всегда бывал полон, а потому очень долго шло причащение, и литургия раньше двенадцати часов не оканчивалась.
По свидетельству очевидцев и сослуживших о. Иоанну, совершение им Божественной литургии не поддается описанию. Служба о. Иоанна представляла собой непрерывный горячий молитвенный порыв к Богу. Во время службы он был воистину посредником между Богом и людьми, ходатаем за их грехи, был живым звеном, соединявшим Церковь земную, за которую он предстательствовал, и Церковь Небесную, среди членов которой он витал в те минуты духом. За божественной литургией все возгласы и молитвы произносились им так, как будто своими просветленными очами он лицом к лицу видел пред собой Господа и с Ним разговаривал. Слезы умиления лились из его глаз, но он не замечал их. Видно было, что о. Иоанн во время божественной литургии переживал всю историю нашего спасения, чувствовал глубоко и сильно всю любовь Господа к людям и переживал Его крестные страдания.
Такое служение необычайно действовало на присутствующих. Не все шли к нему с твердой верой: некоторые с сомнением, другие с недоверием, а третьи из любопытства. Но здесь все перерождались и чувствовали, как лед сомнения и неверия постепенно таял и заменялся теплотой веры. Причащающихся после общей исповеди бывало всегда так много, что на святом престоле стояло иногда несколько больших чаш, из которых несколько священников приобщали верующих одновременно. И такое причащение продолжалось нередко более двух часов.
Во время службы письма и телеграммы приносились о. Иоанну прямо в алтарь, и он тут же прочитывал их и горячо молился о тех, кого просили его помянуть.
После службы, сопровождаемый тысячами верующих, о Иоанн выходил из собора и отправлялся в Петербург по бесчисленным вызовам к больным, – зимой и летом, в любую погоду, на санях, на пароходе, поездом – и редко когда возвращался домой ранее полуночи. Надо полагать, что многие ночи он совсем не имел времени спать. Так жить и трудиться можно было, конечно, только при наличии сверхъестественной благодатной помощи Божией.
Но и сама слава о. Иоанна была ему величайшим подвигом и тяжким трудом: ведь всюду, где бы он ни показался, около него мгновенно вырастала толпа жаждавших хотя бы только прикоснуться к чудотворцу. Почитатели его бросались даже за быстро мчавшейся каретой, хватая ее за колеса с опасностью быть изувеченными.
По желанию верующих, о. Иоанну приходилось предпринимать поездки в разные города России. Эти поездки были настоящим триумфом смиренного Христова служителя. Стечение народа определялось десятками тысяч, и все бывали объяты чувствами сердечной веры и любви к дорогому батюшке, надеждой получить от него помощь в нуждах и благословение. Во время проезда о. Иоанна на пароходе по русским рекам, толпы народа бежали по берегу, многие с приближением парохода становились на колени. Тысячи народа проводили дни и ночи лагерем около того имения, где останавливался о. Иоанн, а во время его служения храм всегда был переполнен внутри и окружен снаружи. Так, когда о. Иоанн в июле 1890 года служил в Харькове, собор не мог вместить всех молящихся: не только собор, но и площадь около собора не вмещала народа, который наполнил даже все прилегающие улицы. В самом соборе певчие вынуждены были перейти в алтарь, а железные решетки, отделяющие солею, оказались всюду сломанными от тесноты. Когда же о. Иоанн совершал молебен на соборной площади, народу было более шести тысяч человек. Точно такие же сцены происходили в всех поволжских городах: в Самаре, Саратове, Казани, в Нижнем Новгороде.
А вот как описывает очевидец отъезд о. Иоанна из Вильнюса: «На вокзале находились представители всех ведомств и управлений: вся интеллигентная Вильна и люди всех вероисповеданий и положений. Что происходило здесь все это время до ухода поезда, трудно передать: поезд стоял буквально погруженный в море людей. Кому не оказалось места на платформе, те унизывали вагоны поезда, наполняя их площадки и ступени. Вагон же отца Иоанна оказалось необходимым запереть. По требованию народа, усталый, но самоотверженный и смиренный пастырь много раз показывался в окно вагона, благословлял народ, утешал и благодарил всех. Тронутый сильной верой людей и глубокой их приверженностью к Богу, служитель Божий несколько раз закрывал окно и, сложив крестообразно руки, склонив голову, предавался глубокой слезной молитве за эти тысячи людей, за их доверие к Божию служителю и за их братскую христианскую любовь… Потом благословлял и снова благодарил всех… Когда поезд тронулся, тысячи почитателей отца Иоанна обнажили головы, слезно прощались и посылали вслед удалявшемуся пастырю Христову свои неудержимые теплые благожелания, просьбы и благодарности. Многие бежали за поездом, доколе представлялась возможность…»
Был о. Иоанн и замечательным проповедником, причем говорил он весьма просто и чаще всего без особой подготовки. Он не искал красивых слов и оригинальных выражений, но проповеди его отличались необыкновенной силой и глубиной мысли, а вместе с тем и исключительной богословской ученостью, при всей своей доступности для понимания даже простыми людьми. В каждом его слове чувствовалась какая-то особенная сила – как бы отражение силы его собственного духа.
Несмотря на необыкновенную занятость, о. Иоанн находил, однако, время вести дневник, записывая ежедневно свои мысли, приходившие ему в минуты «благодатного озарения души, которого удостаивался он от всепросвещающего Духа Божия». Эти мысли составили целую замечательную книгу, изданную под заглавием: «Моя жизнь во Христе». Она представляет собой подлинное духовное сокровище и может быть поставлена наравне с вдохновенными писаниями древних великих отцов Церкви. Эта книга, вместе с другими творениями о. Иоанна, свидетельствует о том, как жил наш великий праведник и как подобает жить каждому, кто хочет не только называться, но и в действительности быть христианином.