Страница 44 из 53
Улеглись спать. Под монотонный перестук колес я уснул как младенец. Снилось мне мое время. Жена, дочь. Кладбище. Тьфу ты, черт. Кто-то мне в ухо зарядил! Распахнув глаза, я уставился на Истомина, который приготовился мне пощечину залепить.
– О! Третий раз не пришлось! – майор опустил руку. – Ты чего разрыдался-то и сжался весь как пружина? Аж кулаки хрустели.
Я протирал влажные глаза, пытаясь понять, что происходит. Щека зудела.
– Сон, что ли, плохой? – продолжал майор.
– Если вам собственная могила приснится, это хороший сон, или плохой? – решил рассказать я.
– Даже так? Я, кстати, и не спрашивал раньше, у тебя ТАМ кто-нибудь остался?
– Из самых близких, отец, жена и дочь, – ответил я и отвернулся.
– Да! Прости, тяжело тебе, наверное, – их во сне видел?
– Да, у своей могилы. И приснится же такое. Жена после смерти моего родного брата несколько месяцев назад часто говорила, что не представляет себе, как бы стала жить без меня. А тут на тебе.
– Сколько дочке? – голос у майора подрагивал.
– Полгода всего было, когда я взорвался. А во сне на вид лет шесть. Может, не забыли, навещают могилку?
– Ну, раз ты так видел, то, наверно, так и есть.
– Слушайте, товарищ майор, а ваши где? – Мне тоже стало интересно, да и хотелось стряхнуть воспоминания.
– Должны быть в Ленинграде. Я тебе рассказывал, что я оттуда. У меня тоже жена Аленка и дочь Катюшка. Доче пять сейчас. – Теперь и майор отвернулся.
– Прибудем в город, познакомите? – я решил подбодрить Истомина. Воспоминания о родных терзали души всем, кто был далек от своих любимых.
– Обязательно, знаешь, как у меня Аленка готовит? Ух! Пальчики оближешь. А Катеринка рисует хорошо. Ей портреты особо удаются. Скажу, чтобы тебя нарисовала.
– Да, с удовольствием. Особенно еды хочется домашней, с любовью приготовленной.
Мы разговаривали еще долго, подбадривая друг друга. Майору было, конечно, легче, его родные наверняка были живы. И он тоже это чувствовал. Поэтому старался меня утешить. Хотя хреново у него это выходило. Я ведь и раньше вспоминал часто, но старался гнать от себя эти мысли. Толку думать о том, чего не вернуть. Вначале я еще думал, вот, может, вернусь, когда время придет, и все пойдет как раньше. А потом понял, нет, меня ведь ТАМ – убило! Подорвался я. Дали мне второй шанс, так и использовать его надо. Вот, наверное, почему я и безбашенный такой. Ведь я уже умер. Поэтому ни хрена я не боюсь еще раз умереть. Только сначала сделать хочу побольше.
В Калязине нас прибавилось. Инженеры, загрузив вещи, довольно быстро запрыгнули на платформу. Охранники подавали нам ящики с оборудованием. Тяжелые, зараза. Размещались, когда поезд снова начал движение. Ехали мы долго. Поезда в эти времена ходили намного медленнее. Часто останавливались. То пропускали встречные, то паровоз меняли. В Сонково нас прицепили к другому составу, следом за вагоном, облепленным пломбами. Потом в Чагоде отцепили. Стояли примерно два часа, пока подошел новый эшелон. На этот раз последняя пересадка. Двигался состав напрямую под Тихвин.
Бойцы наши шутили. Рассказывали истории, кто о чем. Я сидел рядом с дедом, тот рассказывал о семье.
– Как у тебя братьев и сестер зовут? – спросил я деда. Просто хотелось разговор завязать.
– Михаил и Нифонт – братья. А сестренки – Сашка с Юлькой. А что?
– Да просто интересно. Столько детей в семье, – я изобразил свое удивление, ведь всех их знал, кроме его братьев, правда. Они умерли до моего рождения. А бабушку Шуру и Юлю знал очень хорошо. Более того, с последней я прожил в одной квартире двадцать лет. Пока не женился и не переехал. Она с нами жила. В смысле с моими родителями. Бабушке сейчас всего-то двенадцать лет.
– А у нас в деревне у всех много детей. Родители, конечно, уже пожилые. Но работают. Отец в первой мировой воевал, в плену был, бежал. Братья сейчас воюют. Где, даже и не знаю.
– Да. Сейчас все воюют, – поддакнул я.
– Сколько фриц силы накопил, когда хоть кончится? – как бы сам с собою говорил Иван.
– Нескоро, это точно.
– Думаешь? Вроде столько войск насобирали. Мы вон, в запасном пока сидели, так к нам кого только не привозили. И из Сибири, и с Дальнего Востока. А этих, – он показал на казаха, – вообще море.
– Что ж поделать, надо всех поднимать. Зато как соберемся с силами, так врежем.
– Это точно, – подхватил подошедший Зимин, – замучаются ноги уносить. Серега, а ты чего в Москве-то делаешь? Делал точнее?
– Да отдыхал, можно сказать. Вас дожидался, – рассмеялся я.
– А мы так и думали, – подхватил Мурат. Тоже подсевший к нам.
Разговоры были долгими. Конечно, раньше-то и времени свободного столько никогда не было. Встретимся, – в бой, встретимся – в бой. Я ведь полностью осознал, что нахожусь в другом мире только когда в госпитале лежал. Там времени было много, вот и думал обо всем сразу.
Эшелон двигался дальше почти без остановок, но медленно, как будто его лошади тянули.
Все успели выспаться, поесть не один раз. Я со скуки СВТэшку изучал. Раза после десятого мог очень быстро ее раскидать и заново собрать. ТТэшник тоже почистил. Хотя уж давным-давно не стрелял из него. Пусть, лишним не будет.
Погода стояла дрянная, приходилось все время сидеть в кузове ЗиСа. То снег идет, то дождь ледяной, холодно уже. Все сидели в новинках – бушлатах. Точнее – фуфайках, конечно, но зато и они были черно-белые, с переходом в серый цвет. Во наделали. На станциях, когда стоим, на нас во все глаза таращатся. Когда по приказу майора его водитель достал их из машины, я офигел.
Наши научники не сидели без дела. Среди них я узнал только Судаева. Алексей Иванович был бодр, сначала забрался в кузов ЗиСа, достал какие-то бумаги, что-то писал. Потом вылез, подойдя к майору, долго ему что-то объяснял. Увидев меня, свернул разговор.
– Здравствуйте, Сергей Сергеевич! – радостно воскликнул он. – Вот мы опять с вами встретились.
– Здравия желаю, Алексей Иванович. Зовите просто по имени, какой я к черту Сергеевич? Вы старше, я еще салага. – Мне было стыдно, когда люди старшие по возрасту обращались ко мне на вы. Правда, прежнему мне, из той жизни.
Судаев почти ровесник. Но все же.
– Так уж привык. Родители так воспитали. Я хотел вас поблагодарить, за помощь и содействие. Дело наладилось. Вот едем теперь в Ленинград, там нужно внедрять в производство.
– Ясно, а эти двое, что с вами, ваши помощники? – спросил я, показывая на сидящих неподалеку мужчин.
– Нет, они по своим делам. Тот, что справа, на танках специализируется, а второй – о-о-о! Этот человек – спец по боеприпасам. Гранаты, патроны, снаряды, даже бомбы авиационные – все в его ведомстве. Сейчас доводит новый патрон, «промежуточный». Симонов под него уже карабин сделал. Хорошая вещь получается.
– Хорошо, когда люди стараются. Нам всем это только поможет.
Подошел Истомин.
– Сергей, отойдем! Извините, Алексей Иванович.
– Ничего, ничего. Мне надо идти поработать, – подскочил Судаев и залез опять в кузов.
– Ты лишнего не болтай! – строго сказал Истомин.
– Вы о чем? – я удивленно посмотрел на него.
– Про Судаева. Ляпнешь чего лишнего, расхлебывай потом, – отчеканил майор.
– Да, вообще-то ничего такого не хотел говорить.
– Уверен? Любая лишняя информация может сказаться на работе! Не надо людям сейчас много знать. Пусть не забивает голову. Все для победы! Понял меня? – майор был, конечно, прав.
– Да, конечно! Вы абсолютно правы.
Майор, действительно был прав. Эти ученые – очень увлекающиеся люди. Отмочу намек на какой-нибудь подствольник, а он им голову забьет и по основной проблеме работать перестанут.
Мы приближались к месту, где нас должны сгрузить. Дальше двинем своим ходом. Водилы уже начали проверять и без того проверенные машины. Что-то подкручивали, подтягивали, протирали. Бойцы занялись оружием. Там, откуда мы поедем на машинах, уже до фронта близко. Возможны и диверсии, и еще какие-нибудь неприятности. Я сел в машину к Истомину. Тот рассматривал карту.