Герой

Фирониэль, настроившаяся было продолжить мурлыканье под негромкий звон струн, с удивлением на меня покосилась: почувствовала, как я напрягся. Ещё бы мне не напрячься, если я, кажется, нашёл решение! Господи, как же просто! И ведь ответ был у меня всё время под носом! Нужно было просто сопоставить известные мне факты - не более того.

- Наташа, мы с тобой идём в лабораторию. Прямо сейчас!

Глава 3-2

* * *

Желания - это эмоции, которым разум придал законченную форму. А эмоции - это синтез из нескольких чувств. Чуять запах добычи - чувство, голод - чувство, а вместе они дают агрессию. Сытость, тепло и темнота вместе у большинства млекопитающих вызывают ощущение безопасности. Видите? Млекопитающих. Непонятно? А так: большинство тварей Шрама являются измененными зверями, то есть как раз млекопитающими. Всякие там гидры, вараны, мутировавшие змеи - сравнительно редки. Только теперь до меня дошло - почему! Всё дело в голове, в развитии головного мозга, точнее. Человек отличается от других животных наличием разума, но разум - это следствие развития нервной системы. Если грубо - наши мозги “тянут” разум, а у других зверей не хватает мощности. А вот с эмоциями картинка выходит совсем другая.

Наверняка вы замечали если не за собой, то за другими людьми, что во время поведения “на эмоциях”, как это говорят, “мозги отключаются”. Эмоции подавляют сознание, во всяком случае некоторые его функции. А знаете, почему? Потому что разум - это недавнее “изобретение” эволюции, а вот эмоциям куда как больше миллионов лет! Но и эмоции - это только своеобразная надстройка над способностью чувствовать. Чувствовать - это выделять из мешанины сигналов с внешних и внутренних рецепторов нервной системы конкретные и запускать специфическое, сложное и нелинейное поведение в ответ.

Говорила ли вам мама в раннем детстве: “дереву тоже больно” когда вы пытались отодрать кусок коры или “мухе тоже больное”, когда вы отрывали лапки пойманному насекомому? Так вот - враньё. Боль - сложное ощущение, “радость” испытывать которое имеют только обладатели высокоразвитого головного мозга. Так что птичке, собачке, лягушке - да, больно, а вот мухе и уж тем более дереву - нет. Кстати, у той же лягушки боль сильно, если можно так выразится, несовершенная. Хорошо это показывает знаменитый эксперимент, когда брошенное в кипяток земноводное выпрыгивает, а вот если посадить в кастрюлю с холодной водой и вскипятить - то варится заживо, не сумев распознать опасность.

Это я к чему? У червя и у насекомого нет эмоций. Видел ли я в Шраме тварей, получившихся из них? Нет. А вот у пресмыкающихся уже есть оформленные чувства, примитивные, но есть. Пожалуйста - вот и твари из них тоже в наличии. Но больше всего - зверей, у которых есть уже есть оформленные эмоции. Еще на Земле читал, что слоны, собаки и дельфины способны радоваться и грустить. А помните волков, задавших мне и ключевским в Горловине ту ещё трёпку? Вот уж кого бы я не рискнул назвать тупыми примитивными животными. Получается и правда логично: у Шрама своей воли и желаний нет, зато их более простое подобие есть у существ, становящихся измененными. Вот он, недостающий компонент для успешной мутации под воздействием Тьмы! Осталось только получить его в лабораторных условиях.

- Распишитесь, - привычно протянул мне планшет с закреплённым бланком служитель вивария. За семь дней я успел запомнить едва ли не всех рабов-помощников виталиста, отвечающего за содержание лабораторных животных, а им, в свою очередь, примелькался уже я. Сильно подозреваю, что я переводил биоматериал куда быстрее, чем другие молодые маги Жизни, но, похоже, здешние сотрудники видели и не такое на своём веку. Что ж, настало время проверить мою теорию.

- Начинай по моей команде, - махнув Нате зажатым в руке инъектором с её кровью, предупредил я.

Очередная свинья… а, нет, хряк - на нас внимание в принципе не обращал. Ему не нравился гладкий каменный пол полигона, потому он с упорством, достойным лучшего применения пытался расковырять твердую поверхность копытом. Что ж. Делай раз.

- Хвии! - полузадушенно протестующе прохрипел порось, ноги которого враз отказали после моего хлёсткого хлопка ладонью по его загривку. Ничего-ничего, это пока цветочки, свинка.

Обойдя пахнущую отнюдь не розами тушу, я возложил ладони на бок животному - напротив почек. Ну а теперь… да, пожалуй, не буду нагнетать вручную, сделаю вторую резидентную “закладку”.

- На убой тебя, что ли, кормили? - я попытался найти место для инъекции, но сходу не получилось: под толстой шкурой колыхались целые залежи сала. Аж пришлось немного Стихии влить, чтобы отыскать вену…

- Хфвииииф!!! - туша дернулась, едва не сломав инъекционную иглу. Нет, не от укола - для ходячей рульки он слабее комариного укуса. Просто разогнанные заклинанием надпочечники влили в кровяное русло столько адреналина в смеси с норадреналином, что нервная реакция начала перебарывать наведенную двигательную блокаду. Отлично!

- Готовься! - я хлопнул уже натурально трясущуюся тушу и отскочил: уж мне ли не знать, насколько могут быть опасны вроде бы одомашненные хрюшки. Лёгкость, с которой обращаются с этим всеядным скотом профессионалы вроде Ирви с бойни или сотрудников здешнего вивария - кажущаяся. На самом деле в каждой розовой свинке живёт дикий лесной кабан - и разбудить его совсем несложно. Даже магия не нужна - достаточно неумело тыкать копьем. Не верите мне - спросите Рону, она вместе со мной на бойне перед нашей первой охотой тренировалась. Собственно, я и решил проверять свою теорию на гордом владельце пятачка именно для того, чтобы наверняка. И про копьё тоже не забыл.

- Хрыфф! - сальная колбаса вскочила на ноги даже быстрее, чем я успел подхватить прислонённое к стене копьё. Мотнула головой, уставилась на меня тяжелым взглядом наливающихся кровью маленьких глазок… у получила укол в пятак.

- ХВИИИ!!!

Да, я давно уже не горожанин с Земли двадцать первого века, не задумывающийся, откуда колбаса и окорочка попадают в супермаркет. Я - охотник на монстров, и хряк для меня - просто кусок мяса с не слитой кровью. И животное это прекрасно чувствует. Вот только адский коктейль из двух в правильной пропорции смешанных родственных гормонов притупляет страх и вызывает ярость.

- ХВИИИ! ХВИИИИИИ!!!

Для меня броски свиньи казались медленными и неуклюжими. При этом я ещё и старательно целился наконечником копья так, чтобы наносить максимально болезненные, но почти не кровоточащие раны - а то можно всю инъекцию из организма подопытного животного нафиг слить. Достаточно - или ещё?

- Ната, начинай!

Ведьма вытянула руки в сторону хряка - так ей было легче сосредоточиться. Я продолжал изображать ленивую пародию на корриду, и только третий участник эксперимента старался от всей души… или нет? Минута прошла. Вторая… прошла.

- Наташа?

- Я пытаюсь!

Третья… скоро введённая кровь потеряет свою силу. Что-то не так. Что-то я не учёл. Вот только что? У Шрама нет своей воли, превращение в тварь запускается самим животным… Хмм. Если так подумать - жизнь любого дикого зверя есть непрестанная борьба за выживание. Риск для жизни - часто много раз в день. Но на границах Шрама есть обычные звери. Их довольно много - гораздо больше, чем тварей. Значит… значит - обычного желания выжить или уничтожить противника недостаточно, получается?

- Сейчас - дави на полную! - приказал ведьме я, одновременно помогая себе ускорить движения Жизнью. Ну - пан или пропал!

- ХРИИИФФХХ!!!

Больше я не сдерживал удары и следил лишь за одним - не прикончить животное сразу. Да, живодёрство, и, поверьте, мне этот процесс ничуть не доставлял удовольствия. Но если ставить на весы жизнь (и смерть) одной свиньи и нескольких деревень - я выбираю людей!

- ХРФФФФ!!! - два удара задели гортань, и противник больше не мог визжать, только хрипеть. А ещё хряк понял - отстоять свою жизнь не удастся, и потому пошёл в атаку, не обращая внимания на удары… вот только я был сильнее. Тупо сильнее. Обычно, ощутив тщетность попыток хотя бы отомстить обидчику перед смертью, зверь сдаётся - но тут смесь гормонов всё ещё действовала. Идеальные же условия?