Страница 60 из 86
Чтобы задать настроение, Алексей зажег торшер под зеленым абажуром, который вынес из соседнего спального помещения. И не только его. Бутылка коньяка из личных запасов шефа гордо стояла на журнальном столике в компании с пузатым бокалом и плиткой шоколада.
После пережитых волнений я посчитала, что это перст судьбы, и присоединилась к процессу. Антохин «заместитель» щедро плесканул темную жидкость мне в бокал, принесенный из мини бара.
- Ква-а, - зеленуха из аквариума, куда я ее вернула, попросила, чтобы налили и ей. Пришлось идти еще за одним бокалом. Алексей с интересом наблюдал, как я наливаю коньяк и опускаю туда Изольду, и молчал.
Тут только я обратила внимание, что он какой-то грустный.
- Что случилось, Леша? Ты на себя не похож?
- Понимаешь, - начал он, глотнув коньяка, - мне иногда кажется, что во мне живет свинья.
- То есть?
- Я на днях проснулся утром, а дома бардак. Да и сам выгляжу не лучшим образом, как будто пил неделю, - он провел наманикюренными кончиками пальцев по уложенным волосам. - Но, самое главное, ничего не помню, словно был другим человеком.
- А тебя утешит, если я скажу, что никакая свинья в тебе не живет, - можно было добавить, что это он живет в свинье, но Михеич требовал скрывать от Алексея факт его странного существования.
И это не являлось прихотью шефа. Родители Антохи полагали, что если сын узнает о болезни, то потеряет веру в себя. Поэтому они делали вид, что все в порядке и относились к Антохе и другой его личности – Алексею, как к двум разным сыновьям. Сам же Антоха считал Алексея приходящим сотрудником, с которым никогда не сталкивался. Видел иногда на фотографиях с корпоративов, но заподозрить в ухоженном Алексее свою облагороженную тушку никак не мог.
- Ты ведь знаешь Антона? – уточнила я. – Он часто болеет, но шеф его все равно ценит. Вот он и есть настоящий свин. А тебе до него еще очень далеко.
Алексей немного повеселел. Изольда воспользовалась паузой в разговоре, выпрыгнула из бокала и разлеглась на столике. Ее сильно развезло с непривычки, коньяк был хорош. Я отнесла ее в аквариум и опустила на камушки.
В «Диоген» ввалилась Дуся. Уставшая, растрепанная, румяная и очень довольная. Она сгрузила в свободное кресло вещи, забытые мной в клубе, освобождая руки. Подошла к нам и одним духом осушила бокал с коньяком. Мы даже не успели ничего сказать. А теперь, наверное, и не стоит упоминать, что это был Изольдин коньяк.
- Ох, ну и шороху ты там навела, Маша, - она уселась и вытянула ноги. Растрепанная каштановая челка упала на глаза, и она энергично сдула ее в сторону.
От природы симпатичная, местами фигуристая (тут уже заслуга пластической хирургии), Дуся особыми умственными способностями не отличалась. Но была независимой, уверенной в себе женщиной, успевшей дважды побывать замужем к тридцати годам, и решившей, что этот экстрим не для нее. Мужья секретарше попадались ревнивые, буйные и гулящие. Хорошо, что до детей дело не дошло и в том, и в другом случае. Оба брака продлились недолго и закончились громкими скандалами с перетряхиванием личного белья и разделом имущества. Причем, в роли вожделенного имущества выступала Дусина квартира, оставшаяся ей от дедушки по материнской линии. Поэтому, оскорбленные мужья уходили ни с чем, обвиняя бывшую в корысти и жадности.
Дуся взяла в руки туфлю из серой замши, что я оставила при позорном отступлении и помахала ей перед носом:
- Это, между прочим, Кристиан Лабутен, - она продемонстрировала красную подошву, - в оригинале, а ты их бросила. Я нашла только одну, так что с шефом сама будешь объясняться. Они стоят больше, чем твоя зарплата. Знаешь, как мне было трудно раздобыть приличную обувь такого размера?
Я расстроилась. Мало того, что задание провалила, так еще и очень ценную вещь потеряла. Даже щедрая порция коньяка не добавила настроения. Поэтому, я махнула рукой и ушла спать, благо, шеф сегодня ночевал дома под присмотром бдительной тещи.
Не знаю, как долго Алексей и Дуся еще сидели. Но коньяк они допили и убрали следы ночного кутежа. Даже проветрили кабинет, так что к утру почти не осталось никакого алкогольного духа.
Шеф появился в «Диогене» ровно в восемь. Я уже успела проснуться, умыться и переодеться в приличную для Мурзика одежду – джинсы и белую футболку. Надо будет испачкать ее землей для подтверждения легенды о даче.
- Ну как? – Михеич с порога потребовал доложить о результатах.
Я неохотно призналась в неудаче и углубилась в подробности. На середине рассказа в кабинет заглянула Дуся. Она принесла кофе, на этот раз, щедро сдобренный сливками и, подозреваю, сахаром. Такой вкус предпочитал главный при плохом настроении. На удивление, секретарша была бодрой и свежей, как будто не веселилась в клубе прошлой ночью и не пила потом до утра. А вот Алексей еще не пришел.
Михеич достал бутылку обмена душ из сейфа и предложил мне отдать тело стажеру. Он огорчился, что дело не выгорело, но ругаться не спешил. С облегчением, я вернула тело.
Мурзик, узнав, что ничего не получилось, предложил:
- А что, если использовать шерстянки?
- Какие такие шерстянки? – оживился шеф.
- Носки, что дала Ядвига Константиновна. Если им сказать, что мы хотим попасть на место встречи криминальных структур, вдруг они смогут проложить маршрут.
- Попробовать, конечно, можно, - Михеич почесал переносицу, - но не будет ли странно смотреться отряд силовиков, шагающий за носками.
- Так это они наши клиенты? – Дуся выронила чашку, и напиток нарисовал неприятное пятно на ковре. – Илья Михеевич, вы получили госзаказ?