Страница 28 из 32
– Да, моя.
Правда, её интонация сказанного подразумевает и первый вариант ответа, так что имеющий уши, да услышит. А Германи-ик, видимо, имел их, раз его весь вид говорил: лучше бы я этого не слышал. А еще лучше было бы, если бы этот Алекс провалился куда-нибудь в тартарары. Что в принципе можно устроить, создав ему невыносимые условия работы и первым, что надо сделать, так его нагрузить работой и лишить премии.
Алекс же положил флешку в руки Олеси, которая почему-то совсем не торопилась отнять свои нежные ручки от рук Алекса. Чему, конечно же, есть объяснение в специфических особенностях флешки, которая требует к себе деликатного обращения (спешу успокоить тех ревнителей чистоты, которые так всегда торопятся загрязнить своими откровениями информационный эфир. Хоть флешка и побывала в местах не столь отдаленных, она с помощью гигиенических салфеток приобрела свою прежнюю чистоту, так что можно было не бояться взять ее в руки), и прежде чем изменить её местоположение, необходимо выполнить определенные действия для безопасного ее извлечения, и уже после того как получено это разрешение извлекать ее. В данном же случае, Олеся, видимо, испытав все эти потрясения, перепутала все эти команды по работе с флешкой и вместо того, чтобы запросить команду– забрать этот носитель, искала противоположную команду, как бы оставить свою руку подольше в руке Алекса, который с такой деликатностью, с помощью мизинца поджал её ладошку. Но непонятливый Алекс, вдруг одёрнув свою руку, заявил:
– Ну, тогда пока.
После чего, не сводя своего взгляда с Германика, отправился вперед по коридору в сторону автомата, чтобы освежить свое пересохшее горло.
И как только они с Грегом завернули за угол, то безудержный смех не вдруг подкосил их. Они беззвучно стали корчиться от этой напасти беззаботного человека, чем напугали проходящую мимо них бабу-как-там-её-зовут. Которую, к слову сказать, с её такой твёрдой жизненной позицией на всё, не так уж легко вывести из себя. Правда, уже через мгновение, баба-как-там-её-зовут собралась и, подняв упавшую швабру, и вынеся свой вердикт: «Ну и придурки!», – удалилась прочь от этого, по её мнению, сборища бездельников.
– Слушай, – заявил Грег Алексу, когда они вернулись в кабинет.
– Слушаю, – ответил Алекс, чувствуя, что он после этого получасового смешливого марафона уже ничего больше не в состоянии сделать. У Грега же, в отличие от Алекса, зародилась одна мысль насчет Олеси, и он хотел её развить, предварительно заявив это.
– Слушай.
Но потом, как только он озвучил это первое слово, для него стало ясно, что, пожалуй, сейчас не самое подходящее время и он, достав написанное им вчерашним вечером, изменил первоначальную направленность своего разговора.
– Так вот, я вчера вечером посидел и сделал небольшие наброски, по поводу того нашего вчерашнего непотребного незнакомца, – заявил Грег.
– Да неужели. Так быстро? – ответил ему Алекс.
– А чего тянуть-то. Вдохновение не умеет ждать. И как только появилось, изволь поспешать, иначе… Но ты сам знаешь, – ответил Грег, занимая место за своим столом.
– Так вот, первая глава: «Выброшенный из памяти».
– Ну-ну, – только и ответил Алекс, тем самым давая старт Грегу, который и ознакомил его своей работой, с которой мы уже ознакомились где-то там выше. Но так и должно быть, когда ты находишься в преимущественном положении над всем нижеизложенным. И ты, используя свой читательский ресурс, можешь маневрировать, либо возвращаться назад к понравившемуся моменту, либо гонимый любопытством заглянуть на последнюю страницу. Но разве смысл повествования заключается лишь только в том, чтобы в последней главе рассказать вам, кто же всё-таки убил Эдвина Друда.
Наверное, и творцу, если бы смысл жизни заключался всего лишь только в её конечном результате, было бы бесконечно скучно, наблюдая за всеми перипетиями вашей жизни, конец которой он уже запрограммировал на отметке, к примеру в N-лет. Наверное, для него, как и для каждого из нас, также бесконечно важно именно как прожит этот отрезок под названием жизнь, без чего мы, наверное, и не согласились бы прийти в этот мир. Книга же даёт вам возможность ощутить свою связь со временем, которое так жёстко регламентирует всё на этом свете, и которое, в случае необходимости, возьмёт и вытащит из прошлого напоминание для вас, ткнув вас в него лицом, тем самым подсказывая: «Эй, смотри, не зарывайся».
Но бывает так, что время возьмёт и пойдёт вам на встречу, дав вам возможность заглянуть в будущее. А ведь всё дело в том, что вы для времени, как раскрытая книга, с правом вносить свои поправки в летопись вашей жизни, действуя согласно своим воззрениям на вас, то замедляя свое течение, то наоборот, перепрыгивая со страницы на страницу. Так что, не упускайте возможность и побудьте на мгновение на его месте в качестве наблюдателя. Хотя, почему наблюдателя? Ведь только от вашего мировоззрения и зависит понимание развивающихся событий, которое может совершенно не стыковаться с тем, что думал по этому поводу сам автор. И знаете, ведь это совсем неважно, раз время у каждого своё и общее одновременно.
Конечно, возраст книги исчисляется несколько иначе и зависит от вызванного к ней интереса, который и является эликсиром её молодости, позволяющим продлевать годы её жизни до бесконечности, но это формула работает только для определения её жизни вне пределов самой книги. Сама же книга имеет свою внутреннюю жизнь, завязанную на жизни её обитателей, которые в ней живут своими страстями, наделёнными своим автором, когда сама её жизнь, уже находится в зависимости от указанного в ней времени, ну и, наверное, в зависимости от количества страниц, на которых запечатлены все перипетии сюжета.
– Что-то я не пойму, к чему это вы клоните? – вдруг встрепенётся очень мнительный гражданин, заглянет на последнюю страницу и гневно заявит:
– Так, что всё это значит?! Вы, да какой вы. Ты! Что ты нам тут лепишь о неважности концовки?!
– Ну что, заинтриговал. Если так, то тогда продолжим, только уже теперь без этого мнительного гражданина, который уже соблазнился своим яблоком и тем самым выгнан за чертоги фантазии-рая, в серое бытие реальности.
ГЛава.8
Записанный в паспорте
Порт в своём именовании, как и многое в этом мире, несёт в себе большую многовекторность обозначений. Порт – это и одновременно статическая единица, как место для стоянки кораблей, и динамическая величина, как врата, служащие переходом в какой-нибудь другой мир. Что касается человека, то он также не собирался оставаться в стороне и создал для себя порты приписки, в которых закреплял свою существенность на определенный момент, в соответствии с которой мог двигаться вперед по океану жизни. Но так как человек по своей природе весьма деятельное, не стоящее на месте существо, которое даже лёжа на диване изменяется, время ему в помощь, то за его временным статусом закрепили порт приписки, находящегося в состоянии покоя или passives. Правда, некоторые патриции, наверное, как раз самые видные деятели, так любящие возлежать на диванах, настаивают на употреблении в данном случае слова passus. Собственно, это не удивительно для тех, кто очень любит совершать свои путешествия, двигаясь по течению и чьё движение – passus, в принципе, тождественно бездеятельности – passives.
Так что в данном случае, можно долго спорить, бесполезно доказывая эту разницу значений, вашему возлежащему на ложе оппоненту, который что только и делает, как поправляет под собой подушки, чтобы придать равномерность своим пролежням. Но что же всё-таки значит для человека этот его порт приписки? Или же, в конце концов, нам так и не удастся прийти к общему мнению, которое, впрочем, сейчас не так уж и важно. И если для кого-то порт, закрепляет его не изменчивость, пределы совершенства с неспособностью на большее, то для других, он всего лишь временное пристанище, подпитывающее для последующего рывка. Так и получается, что смотришь на фотографии, раскрывающие ваши изменения под воздействием времени, и не видишь существенных отличий, которые внешне хоть и видны, но не полностью отражают суть перемен. Хотя вот взгляд ваших глаз, не подвластен времени и не даст вас обмануть, раскрывая истинность произошедших с вами перемен. Но, наверное, так и должно и быть, и в согласии с тем, что если кому-то что-то предназначено, то так тому это и приписано.