Страница 14 из 18
У лейтенанта при этих словах по лицу пробежала тень.
Старший портальный специалист только углом рта дернул – не то чтобы в мой адрес, а словно своим каким-то мыслям.
– Правильно, мисс Феррерс. Всё абсолютно верно. Теперь – в чем будет состоять наша с вами работа…
Внутри меня разлилось трепетное предвкушение и что-то сладко задрожало.
Ив
После прибытия мадам на щитовую пошла вторая неделя, и с тех пор от нее были одни проблемы.
Проблемы эти главным образом заключались в том, что девица категорически отказывалась творить глупости, чем несказанно бесила майора. Более того, она еще и отказывалась его бояться и как-то принимать во внимание попытки устроить ей веселую жизнь и только огрызалась в ответ.
Чего стоил один только вызов к целителю на следующий же день после прибытия отряда на девятку.
Дежурный поднял меня до общей побудки и выдернул к майору, сообщив только, что у того в кабинете ждет целитель, и желает поговорить со ним и с офицером, сопровождающим стажера.
– Ага, наконец-то! Долго спите, лейтенант! – обрадовался мне Клизмовед (сие прозвище получивший за то, что всякий раз грозился за несоблюдение врачебных инструкций прописать пациентам профилактическую клизму).
– Потише, – попросил его майор, – замечания моим офицерам буду делать я.
– Ну надо же, какой заботливый командир! – желчно восхитился целитель. – Может быть, объясните тогда, какая такая необходимость вынудила вас гнать подчиненных пешком около десяти километров там, где их обычно доставляет специализированный транспорт?
– С каких это пор командир группы обязан отчитываться в своих действиях военврачу? – бесстрастно спросил поинтересовался Лисовский.
– Верно, не обязан, – покладисто откликнулся целитель Борн. – До тех пор, пока ко мне не приходят после таких переходов новобранцы с ногами, стертыми в мясо.
Майор дернул щекой.
Феррерс продолжала преподносить сюрпризы. Зря я вчера решил, что она хорошо держится и не делает глупостей. Она обязана была доложить командиру подразделения о своей проблеме.
– Мне об этом ничего не известно, – процедил майор сквозь зубы.
– А я знаю, – отозвался док. – Я, видите ли, спросил её об этом. Стажер сказала, что никого не стала информировать, ибо, по ее мнению, это и было вашей целью. У вас, лейтенант Маккой, подопечная, полагаю, тоже не сочла возможным попросить помощи?
– Это чушь, я не…
– Стертые раны на ногах – это не чушь, майор, проверьте как-нибудь на себе при случае, очень рекомендую. Говорят, здорово помогает определиться с целесообразностью решений. В общем, так. Раны я исцелил, случай дедовщины в рапорте отметил, запись в медкарте сделал. Честь имею.
Док кивнул, и вышел из кабинета, подчеркнуто аккуратно закрыв за собой дверь.
– Вот же… – витиевато и непечатно охарактеризовал майор нашу подопечную.
В некотором смысле я его мнение разделял.
Любому другому стажеру или новобранцу я за такие номера, в духе «назло бабушке уши отморожу» устроил бы крепенькую головомойку. А потому попытался насыпать перца на хвост и мисс Феррерс, но на прямой наезд – почему не доложила о проблемах старшему по званию, она прямо глядя мне в глаза уточнила:
– А что бы это дало? Ну, кроме того, что меня в очередной раз унизили бы на глазах у сослуживцев. Майор остановил бы движение? Нет, – ответила она на свой же вопрос. – Предложил бы мне более удобную обувь? Тоже нет? Тогда что? Зачем мне напрашиваться на новое оскорбление?
Я вдохнул. Выдохнул. И, прижав мисс Зазнайку к стене, прошипел ей в ухо:
– А теперь запомните, мисс Феррерс. Устав написан не для того, чтобы вы думали, а для того, чтобы вы его выполняли! В будущем, в случае возникновения в походных условиях подобных проблем, вы доложите, – я выделил голосом это слово, – мне о них, иначе по окончании похода я вам просто ноги оторву, и избавлю себя от головной боли! И ваша жалоба на майора, вместе с рапортом дока, не будут иметь никакой силы – потому что вы. О проблеме. Не доложили!
Я отпустил балбеску, изучил стык стены и потолка над ее головой, и…
– Примите мои извинения, – слова я выдавил устало, через силу. – Мне не следовало… вот так.
Сказал просто потому, что был не прав. А девица не виновата, что у меня год идет через одно место. И что она меня бесит. И что…
– Можно на «ты».
– Что? – неожиданные слова выдернули меня из собственных мыслей.
– Можно на «ты», и без «мисс Феррерс». Я Аманда. Только не надо никаких сокращений, ладно? И извинений не надо. По крайней мере – таких. Перебьюсь.
– Каких это? – вопреки логике, мне стало почти обидно.
Я тут перед ней корячусь, а ей – «не надо»!
– Таких! – она неопределенно обвела жестом мое лицо. – Такое ощущение, что вас сейчас ими размажет!
Надо было извиниться искренне. Или хотя бы разрешить встречное «тыканье».
Но я не сторонник панибратства с подопечными.
А она сама сказала, что перебьется.
Она действительно неплохо держалась. Для вчерашней студентки, и человека, который не планирует связывать свою жизнь с армией – так и вовсе, отлично. В штатных ситуациях действовала грамотно, согласно поставленным задачам, вперед паровоза не лезла несмотря на то, что вопросы задавала активно и везде совала свой нос – фигни не творила. Просто все ей надо было знать. Во всем разобраться, разложить по полочкам, а потом сложить обратно, как было, и посмотреть – будет ли оно работать. Если она в кого вцеплялась со своим исследовательским интересом – это всё, насмерть.
«Проще дать, чем объяснить, почему нет».
Мисс Феррерс быстро переименовали в Мисс Шило-в-заднице.
К тому же задница у нее… да-а… Мужики оценили.
В последнее время утренняя зарядка стала самым популярным мероприятием дня у всех, кто не на боевом дежурстве – ибо ее ежедневно почитала своим присутствием мисс Феррерс в спортивном топе и армейских штанах.
Не знаю, на что рассчитывал майор, обязав ее заниматься физподготовкой, но, как по мне, этим он сам отдал парней ей в руки.
А Феррерс особо и не протестовала.
К концу первого занятия поклонников у нее прибавилось помимо Тревора.
Дамочка не терялась, среди потных полуголых мужиков не тушевалась, но и внимания особо не обращала. На занятиях жилы особо не рвала и выше головы прыгнуть не пыталась, но и не филонила – выкладывалась честно.
С ней приятно было работать.
Всегда приятно работать с тем, кто честно выкладывается по полной, а не отбывает нудную повинность.
Ты понимаешь, для чего ты здесь, когда у твоего подопечного глаза горят.
Я особо старался ей спуску не давать, а парни…
Нет, грех их винить – фигурка у Феррерс действительно зачет.
А еще эта коза как-то раз зажала меня в угол, и поинтересовалась, какие у меня отношения с Тревором. Узнав. что дружеские, обрадовалась – значит, унять его в моих же интересах, а то мол, посадит она его за домогательства, не моргнув глазом, ибо достал уже.
С Тревором я пытался поговорить уже и без самых умных, но тот уперся, и голос разума слушать не хотел ни в какую – девица ему нравилась чем дальше, тем больше, и Эрик уже из шкуры выпрыгнуть готов, лишь бы обратить на себя благосклонное внимание.
…о допуске к телу речи уже ни шло.
Мадам не стеснялась, не комплексовала и тела не стыдилась, ни своего, ни чужого, но всех поклонников прекрасного (себя, то есть) держала в строгости. На почтительном расстоянии.
А по поводу Тревора сошлись на том, что пока он только глазеет и вьется вокруг с комплиментами, она терпит – а вот если перейдет эту черту, или распустит руки, то тут уж она в своем праве.
Я вздохнул.
Пока Феррерс работает в портальной, мое дело – молча и ненавязчиво присутствовать у нее за спиной, либо – подпирать стенку, если работа идет непосредственно с порталом.
– Ну, как она?
Майор перехватил Экеоя на обеде в столовой.