Страница 44 из 53
Глава 12
Второй Ватиканский собор: «Вы будете проповедовать революцию в тиаре и сутане»
Второй Ватиканский собор – это 1789 г. в Церкви
В октябре 1962 года открылся II Ватиканский собор, который стал самым многолюдным собранием в истории Католической церкви – на нём присутствовали 2 тысячи священников и представители 18 некатолических церквей. Вступительная речь Иоанна XXIII была составлена Монтини, который контролировал и повестку дня, и ход Собора. Ещё накануне события Миланский университет опубликовал написанную Монтини книгу, в которой он описал судьбу Собора, подчеркнув, что миссия последнего заключается в исправлении веры путём сокращения сверхъестественных элементов, чтобы сделать её более приемлемой для современного мира и современного человека[281]. Когда Монтини станет папой, он сформулирует следующие цели Собора: «реформа» в терминах самоисправления; постановка вопроса о единстве христиан; «наведение мостов» с современным миром. Уже в сентябре 1963 года Монтини обратился с просьбой о прощении к «разделённым братьям» и призвал к взаимной терпимости, начав фактически ревизию католицизма[282].
Естественно, далеко не все были несведущими относительно разыгрываемой политической интриги и теологической диверсии. Так, уже осенью 1962 года вышла предупреждавшая об этом книга Мориса Пинэ «2000-летний заговор против Церкви»[283]. Однако на Соборе царило такое чувство эйфории, что большинство участников не видели серьёзной опасности.
Важно отметить, что, объявив Собор «пастырским», то есть не догматическим, оба папы заведомо как бы снимали с себя ответственность за происходящее, предоставляя видимую свободу решений собравшимся. Между тем, на Соборе сразу возникла острая дискуссия между консерваторами и либералами, и, хотя либералы представляли меньшинство, им удалось занять ведущие позиции и добиться решающего влияния на ход событий. Почему и как это произошло, хорошо и подробно описано в книгах Ральфа М. Вильтхена «Рейн впадает в Тибр. Неизвестный собор»[284], архиепископа Марселя Лефевра, не признавшего решения Собора, «Они предали Его. От либерализма к отступничеству»[285], а также в двухтомном исследовании «II Ватиканский собор. Церковь на перепутье»[286].
Рассказывая о механизмах манипулирования и «нейтрализации» участников Собора, применяемых обновленцами, Лефевр выделил три, как он пишет, «ключевых манёвра»: во-первых, установление полного контроля за соборными комиссиями; во-вторых, эффективную деятельность Института документации (ИДОС), готовившего либерально-модернистские материалы для участников заседаний, по сравнению с которой активность епископов-консерваторов ничего не значила; в-третьих, умелое составление соборных документов, противоречивость формулировок которых позволяла скрыть их истинный смысл. Как пишет Лефевр, «документы написаны нудно и беспорядочно, поскольку сами либералы практиковали следующую систему: едва ли не каждые заблуждение, двусмысленность или опасная тенденция сопровождаются, перед ними или следом, обратным утверждением, призванным успокоить делегатов-консерваторов»[287].
Благодаря использованию данных методов крайне активное либеральное меньшинство быстро превратилось в большинство, проведя в жизнь нужные им решения так, что мало кто из консервативно настроенных участников смог осознать, что речь идёт о реальном либеральном перевороте.
Кардинал Марсель Лефевр
В декабре 1965 года Собор завершил свою работу, приняв 16 документов, наиболее важными из которых были Догматическая конституция о Церкви, Пастырская конституция о Церкви в современном мире, Декрет об экуменизме, декларации о религиозной свободе и об отношении Церкви к нехристианским религиям. Специальные документы были посвящены литургии, Библии, епископам, священникам, монашествующим, апостольству мирян, духовному образованию, воспитанию, восточным католическим церквям, миссионерству, средствам массовой коммуникации.
Содержание этих документов означало, что Собор явился разделительным рубежом в истории католичества. Продемонстрировав гибкую приспособляемость к миру сему, он изменил саму суть христианского учения, придав ему экуменическую направленность. При этом надо ещё раз подчеркнуть, что тексты были составлены таким образом, в таких двусмысленных выражениях, чтобы явные отступления не были слишком очевидны. Отсюда вольность толкований, которые позволили себе в постсоборные времена многие служители культа.
Поставив перед собой в качестве одной из центральных задач добиться лидерства католицизма в «достижении христианского единства», Собор сформулировал свою собственную экуменическую концепцию, альтернативную протестантскому пути, позволившую ему открыться к диалогу с другими религиями, сохранив в неприкосновенности положение о власти понтифика. В Догматической конституции о Церкви Lumen gentium подтверждалось, что Церковь Христова, «установленная и устроенная в мире сём как общество, пребывает в католической Церкви, управляемой преемником Петра и Епископами в общении с ним», но теперь добавлялось, что и «вне её состава обретают многие начала освящения и истины, которые, будучи дарами, свойственными Церкви Христовой, побуждают к кафолическому единству»[288]. Таким образом, Собор определил два основополагающих момента в отношениях с другими церквями. Он подтверждал, что «всю полноту спасительных средств» можно получить лишь через Католическую церковь, но вместе с тем признавал, что другие «церковные сообщества», связанные с ней в силу крещения, «могут разнообразно, согласно особому положению каждой Церкви или общины, действительно порождать жизнь благодати» и «они способны открыть доступ к спасительному общению». Хотя последние и «страдают некоторыми недостатками, тем не менее, они облечены значением и весом в тайне спасения». Главный поворот в экуменическом сознании заключался в выводе, что «те, кто верует во Христа и должным образом принял крещение, «находятся в известном общении» с Католической церковью, «пусть даже неполном», а полное общение возможно только с признанием власти преемника Петра, то есть понтифика Рима.
Не ограничиваясь задачей единения христиан, а стремясь к обеспечению своего духовного лидерства во вселенском масштабе, Собор в той же Догматической конституции о Церкви Lumen gentium даёт новую формулировку Народа Божия (т. е. Вселенской Церкви), которая допуская различные толкования, позволяла Католической церкви оправдать своё активное общение и с нехристианскими религиями. В Конституции признавалось, что к «кафолическому единству Народа Божия, предзнаменующему и укрепляющему всеобщий мир, призваны все люди. Ему по-разному принадлежат или предназначены и верные католики, и другие верующие во Христа, и, наконец, все люди в их совокупности, призванные Божией благодатью ко спасению»[289]. Другое положение утверждало, что «те, кто ещё не принял Евангелия, определены принадлежать к Народу Божию в силу различных причин. Прежде всего это – тот народ, которому были даны заветы и обетования, от которого Христос был рождён по плоти… Но спасительный Промысел объемлет и тех, кто признаёт Творца, и среди них прежде всего мусульман, которые, исповедуя свою приверженность вере Авраама, вместе с нами поклоняются Богу единому, милосердному, Который будет судить людей в последний день. Но и от прочих, взыскующих неведомого Бога через тени и образы, Бог недалеко, ибо Он Сам дарует всему жизнь и дыхание и всё прочее (ср. Деян 17, 25–28), и потому, что Спаситель хочет, чтобы все люди спаслись» (ср.1 Тим. 2, 4)[290].
281
Engel R. Ор. cit.
282
Accattoli L. Quand le pape demande pardon. – Paris, Albin Michel, 1997. P. 45^16.
283
Pinay M. 2000 ans de complot contre l’Église. – Режим доступа: http://catholicapedia.net/Documents/cahier-saint-char-lemagne/documents/Cl 008_Pinay_2000-ans-de-complot_236p.pdf
284
Wiltgen Ralf. Le Rhin se jette dans le Tibre, le concile inco
285
Лефевр M. «Они предали Его. От либерализма к отступничеству». – СПб: Изд. «Владимир Даль», 2007.
286
Vatican II. L’Eglise à la croiseé des chemins. Tome I: Les pio
287
Там же. С. 237.
288
Документы II Ватиканского собора. – М.: Паолина, 2004. С. 81
289
Там же. С. 89
290
Там же. С. 91