Страница 8 из 9
– Да тихо было, товарищ старший политрук.
– Поужинал? Ну, вот и ладно, а теперь спать, часов через пять выходим. Через болото пойдем, чуть рассветет, мужики слеги уже заготовили. Давай, давай не засиживайтесь и костер присыпьте,– поднялся и шагнул в темноту. Костер загасили. Серега сполоснул котелок болотной, стоялой, с тухлятинкой водицей и, подхватив автомат ППШ и солдатский сидор, отправился к примеченной им сосне, которую давненько видимо молнией вывернуло с корнем и она упав, так и высохла на взгорке. Под ее корнями и пристроился, набросав для удобства наломанного елового лапника. Им же и прикрылся. Проснулся от взрывов и стрельбы, чуть светало. "Каратели, эх не успели уйти. Пока швыряют мины лучше отсидеться здесь, а уж как обстрел прекратят, пойдут прочесывать, тут уж надо и валить. Как же дозоры? Неуж-то вырезали втихую, суки?"– мысли в голове метались, а руки механически проверяли боезапас. Три гранаты Ф-1 и запасной диск к ППШ. Россыпью еще сколько-то есть. Тут мина рванула совсем рядом, так что аж уши заложило, а земля под Серегой подпрыгнула. И еще одна и опять чуть ли не в яму, в которой он обустроился. В ушах звон, глаза песком забило и привалило грунтом так, что едва рукой шевельнешь.– "Ну, вот и все, влип. Возьмут тепленьким, то-то радости будет гнидам",– попробовал дотянуться до лица, чтобы протереть глаза. Вечность прошла пока смог сдвинуть на пару сантиметров.– "Да меня, похоже, похоронило",– испугался Серега.– "Почему тогда не задыхаюсь? Ветки… и тянет снизу",– замотал головой и опять испугался.– "Ведь не слышу ни хрена, гудит в ушах, как в столбе телеграфном, переждать надо. Немцы-то пади обстрел прекратили, земля вон не вздрагивает, значит, идут добивать",– и затаился.– "А что делать? Не звать же на помощь. А сам пока раскопаешься – три часа пройдет, да еще и увидят, что земля шевелится, бросят гранату на упокой души или того хуже откопают. Нет уж, лучше так сдохнуть, чем в плен попасть. Все одно повесят. Так еще и поизмываются в волю",– сколько пережидал – час или два, а может и все десять, только решил, что хватит и начал потихоньку шевелиться. Сначала трудно, потом пошло поспорее, и вот уже рука у лица и вторую подтянул, ногами уперся во что-то, распрямляться начал и увидел свет проморгавшимися глазами. Слабенький лучик. Воздух потек вольготнее, видимо под стволом сосновым складки местности позволяли. Камни там или еще что-то помешало дереву плотно к грунту прильнуть. Повезло. Звон в ушах потихоньку ослабевал и Серега с радостью услышал щебет лесных птах. Как пение ангелов небесных, а раньше ведь и не замечал. Так – фон привычный. Долго прислушивался, не слыхать ли людей. Нет, только птицы. И стал смелее расчищать путь к свободе. Через полчаса или час выполз. Взглянул на часы трофейные, стоят. Завел. Взглянул на солнце. Высоко, за полдень перевалило, и поставил наугад стрелки на час дня. Огляделся – ни немцев, ни своих. Видимо партизаны, кто цел остался, через болота все же подались. Ну, а немчура, у трясины потоптавшись, убитых для отчетности собрала и тоже умотала. – "И что теперь? Через болото, вслед за отрядом? Тропок не знаю. Проводник из местных и тот побаивался вести, в затылке скреб. А я тут и двух шагов не сделаю самостоятельно. Нет, нужно как-то иначе действовать",– думал Серега.– "А может немцы и вовсе блокаду сняли с этих мест? Отрапортуют, что с партизанами покончено, да и вернутся в окопы? А болото обойти можно – это, правда, крюк какой км-15-ть, зато лесом все время. И место резервной базы он помнит, сам обустраивал с ребятами. Как там они? Кто жив, кого нет?"– повздыхал, землицу из-за шиворота и из сапог вытряхнул, да и пошел краем болотины на север, в сторону Пскова.– "А может и вовсе на Псковщину податься? Сколь уж дома-то не был. Воюю уже два года рядом, а так и не выбрался. Как там они под немцем? Голодно пади. А сынуля Андрейка и не узнает, небось, отца. Ох, война. Отряд отыщу, обязательно отпрошусь у командира, отпустит чай на денек. Мне только одним глазком глянуть, убедиться, что живы и хоть опять год воевать готов. Так и скажу. Мужик он вообще-то душевный, должен понять, у самого семья и детишки есть",– так вот, разговаривая мысленно, то с командиром, то с женой Надюхой полдня и прошагал. Лес стоял тихий, только птицы голосили. Дятел где-то долбал по стволу и кукушки заливались, обещая лет по сто кряду. Попутно собирал грибы, складывая их в практически пустой вещмешок. Пара портянок запасных, кусок мыла, котелок с ложкой, да патроны россыпью с десяток брякают. Вот и все имущество. Не считая запасного диска и трех гранат. Ночью запалил костерок совсем крошечный, только чтобы грибы на ветке пропечь. Тепло пока, конец августа. А чуть рассвело, подхватился и дальше побрел. Болото по правую руку, не заблудишься. Да и места в общем-то за год исхоженные вдоль и поперек, хоть в лесники сюда работать иди после войны. Когда часы, наугад поставленные, показали 10-часов, впереди послышался шум рыкнувшего автомобильного движка.
"Немцы",– присел, схватившись за автомат Серега. Впереди большущая поляна. Прислушался. "Голоса вроде и вроде на русском чешут. Да, вот и матершинка проскочила",– залег. И тут на противоположном краю поляны появились двое. "Полицаи",– ахнул Серега,– "значит, оставили все же заслон какой-никакой из перевертышей",– а полицаи меж тем, громко смеясь чему-то своему полицайскому, двигались прямо в его сторону. Бежать было поздно, Серега передернул затвор. Лязг расслышали даже эти два олуха и остановились, неудоуменно крутя головами. Короткой, экономной очередью, Серега положил обоих, даже за автоматы, на плечах висящие, схватиться не успели. Упали, как подкошенные.-"Ну, сейчас будет весело, набегут сволочи, мало не покажется",– вскочил на ноги, готовясь обстрелять первых, кто выскочит вслед за этими уже покойничками, чтобы гонор сбить, да и рвануть потом самому. Однако никто не выскакивал, не кричал и не стрелял. Тишина.
"Неужто двое их всего и было? А движок? Может, высадили, да дальше проскочили? Все равно очередь должны были хоть и за километр услыхать. Пади разворачиваются. И сколько у меня времени есть? Минута, две?"– осторожно, пригнувшись, Серега крадучись подошел к убитым. Два молодых парня, примерно его возраста.– "Оружие и патроны первым делом изъять, что-то форма у них странная какая-то серая, не видел такой и повязок нет. А чего там на рукаве куртки? Флаг трехцветный. Власовцы никак. Вот, значит, кого привлекли партизан по лесам отлавливать. И шмайсеры у них какие-то новые с кривыми рожками",– Серега живенько сдернул автоматы, прибрал в сидор и шесть запасных рожков к ним. В кобурах, на поясных ремнях, обнаружил пистолеты тоже не знакомой ему системы. "Ишь ты, как Гитлер их сволочей снарядил. И форма с иголочки и оружием, как елки новогодние обвешаны",– из нагрудных карманов извлек две пачки сигарет и две прозрачные, бензиновые зажигалки.– "Стеклянные штоль?"– удивился, сунув их вслед за куревом в карман гимнастерки.– "Так, документы пока в сидор, потом разберусь. Кошельки с деньгами и ключи. Ключи на хрен, а деньги, может, и пригодятся",– снял с одного из убитых поясной ремень, офицерский, с кобурой. Стрельбы, криков и шума автомобильного двигателя по-прежнему слышно не было, но Серега не стал искушать судьбу и, повернувшись, скорым шагом рванул подальше от поляны. Потом ему показалось, что рыкнул где-то совсем недалеко автомобиль и тогда Серега побежал. Бежал долго, пока хватало сил. Км-5-ть отмахал от той поляны, уж никак не меньше.– "Все… привал, покурить, оправиться",– скомандовал сам себе и рухнул в траву. Минут пять лежал, бездумно наблюдая за ползающей по травинке перед самым его лицом божьей коровкой. Потом сел, привалился спиной к березке и вынул пачку трофейных сигарет. На пачке было что-то написано по-немецки. Вынул сигарету, понюхал. Вроде не плохой запах. Достал зажигалку из стекла, чиркнул пальцем по колесику и прикурил. Сигареты оказались крепкими, хоть и с рыжим мундштуком, видимо чтобы табак в рот не лез.– "Ну, фрицы, ну умеют. Ведь умная же нация, сидели бы у себя, придумывали бы всякую хрень, вроде этой зажигалки, нет… им воевать надо",– принялся изучать трофейные автоматы. Как работают разобрался быстро. Отщелкнул рожок, выщелкнул патрон, вставил обратно, передернул затвор, щелкнул курком.– "Так – это стало быть предохранитель, два щелчка – значит, для одиночной и стрельбы очередями. Приклад откидной. Это я уже видел. Рожок на место и патрон в патронник. Проще пареной репы. Ставим на предохранитель. Готово",– так же быстро разобрался и с пистолетами.– "Предохранитель, обойма, передернуть и стрелять. Еще проще",– ремень трофейный надел с кобурой, сунул туда пистолет, второй сунул в сидор. Вспомнил про Ауйсвайсы. Достал.– « Так, красного цвета, написано по-русски "Служебное удостоверение" и орел двуглавый с языками змеиными, перья распушил. Понятно, власовцы хотят царя на трон вернуть, вот уже и герб царский себе на документах рисуют»,– открыл удостоверение. «Фотография. Молодой парень в форме, только без кепки полицайской. Что тут пишут, кому выдано? Выдано Григорьеву Сергею Андреевичу. Ишь ты однофамилец попался гаденыш и даже тезка. Капитан УВД. Что это за УВД? Д – это диверсанты наверное. А В-понятно Власовцы и Д скорее уж -дивизия. Ну да – Власовская дивизия.А У – ударная пади. Выдано Псковским ГУВД МВД России. А это, наверное, Г – Главные Диверсанты. Вот сучары. Ишь ты, Россия и печать опять с орлом распушившимся. Ну, подписи, то се»,– Серега с отвращением швырнул красную корку в траву. Рассмотрел и деньги. Таких, он еще не видел. «Так, вот 50-тирублевая купюра. Дом, баба с веслом, так Санкт-Петербург – это же Ленинград так раньше назывался. Банк России и опять этот орел, только не пушистый, на курицу скорее похож. Ну, Власов, ну сука. Ты возьми, победи, сперва. Уже переименовал»,– Серега с омерзением отбросил купюру в сторону и даже руки о траву вытер.