Страница 2 из 11
Приехал, а городишко и не узнает. Грязище везде, запустение. Обыватели по улицам перебежками перемещаются. А кое-где и вовсе по пластунски. В окнах ни одного стекла целого и стрельба с утра и до утра. Молодежь в организованные преступные группировки скучковалась. Городишко на зоны влияния поделила. Воюют промеж себя за эти зоны. Банда Козлов восточные районы держит. Банда Ослов – западные, остальные районы Кабаны крышуют во главе с мэром Свиньей. Центральной группировкой себя именуют. Потому что самые крутые они. Два танка свои как выставят на стрелку, сразу все с ними соглашаются. Сунулся Волчара к мэру Свинье с вопросами каверзными, где мол порядок и когда с оргпреступностью покончено будет? А тот и слушать эти вопросы не стал. Приказал лапы в браслеты закоцать и в загон для скота бездомного бросить. А там с тех пор еще хуже стало. Шакалы, да гиены друг друга поедом жрут. Увидели новенького, упитанного, да холеного, сразу опустили ниже параши. Зачмурили так, что первая отсидка Волчаре санаторием на курорте вспомнилась. Месяц мэр его на соломе продержал и то не вволю. А в редакцию на запрос отписали, что не приезжал к ним никакой Волчара и где он не знают. "Может в запое, на даче у себя прячется". Через месяц привели к мэру в кабинет. Тот его и не признал сначала. – Я, вам,– орет,– велел Волка доставить, а вы мне пса какого-то облезлого, с задницей драной, привели,– потом разобрался и визжать перестал. – Ну?– спрашивает.– Серый, понял теперь, как мы с преступниками обращаемся? Почувствовал на собственной шкуре? Проняло или еще на месячишко желаешь в нашем городке гостеприимном задержаться?– Волк в ответ только мычит по-коровьи, на соломе гнилой отощав, да ушами вислыми трясет. Проняло. Мол. И гостить более не хочу.
– Ну, вот и хорошо, иди и не мешай указ президентский об усилении борьбы с преступностью, в жизнь воплощать. Что за манера под ногами путаться?
Вышел Волк из тюряги, ветром его шарахает. На вокзал поплелся. А там билеты только по тройной цене и только на вчерашний поезд с рук купить можно. А у него и денег-то нет нисколько, все в загоне для скотов бездомных скотам этим же в общак сдал, за солому расплачиваясь.
Не уехать домой, а пешком далеко. Да и жрать охота до спазмов.– "Эх, а в тюрьме-то ужин, соломку выдают",– хоть обратно иди, просись. А уж ночь – из помещения вокзального кабаняры в портупеях шугнули, чтобы мордой, с обвисшими ушами, приличных пассажиров не шокировал. Вышел Волк на площадь привокзальную. В городке тихо, можно сказать. Прострекочет где-то очередь автоматная раз в десять минут, да граната рванет раз в час и опять тишина. Пошел, куда глаза глядят. И до восточного района добрел к утру. Городишко не такой уж и маленький, если по нему пешком на голодный желудок ходить. Смотрит, домище стоит на самой окраине – двухэтажный, забором из броневых плит обнесенный, а на воротах вывеска.– "Штаб-квартира ОПГ.7-ро КОЗЛОВ". У Волка челюсть отвисла от удивления.– "Надо же, как обосновались основательно",– додумать эту мысль не успел, как следует, а ему уже два здоровенных Козла лапы заломали и с криком: – Ты на кого, падла, пасть раззявил,– поволокли за эти ворота. Приволокли и перед самым главным Козлом на колени поставили.
– Ну, и чего, ты, сволочь непонятная, тут высматривал?– тот его спрашивает и водяру из фужера через соломину сосет.
– Да я – журналист, материалы для очерка собираю о выдающихся деятелях вашего города. Вот мне на Ваш дом и указали, сказали, что здесь самые выдающиеся и есть. Волк меня звать,– наплел Волк, шкуру спасая.
– Вот, значит, как? То-то рожа мне твоя знакомой показалась. Это не ты ли тот журналюга, что статейку три года назад про наше семейство в центральной газетенке тиснул?
– Я,– повинился узнанный Волк.
– Ну что же, брателла, хорошо умеешь языком молотить. Понравилась мне тогда твоя писанина. Будешь при мне теперь находиться за цепного пса. Цепь тебе позолоченную прикажу выдать и миску люминивую китайской лапши кажный день выдавать. Сам люблю ее шмыргать. Тебе тоже понравится. Отведите его, братаны, в будку у ворот. Пусть все видят, что козлы зла не помнят и хорошим животным завсегда помогают,– и стал Волчара псом цепным. Даже лаять научился. Как вспомнит солому в загоне для скота бездомного, так и взлаивает.
СКАЗКА ПРО НЕСМЕЯНУ
Глава 1
У олигарха одного была единственная дочь, в которой он души не чаял. Назвали то ее обыкновенно, когда родилась – Светкой. Потому как белобрысая была. Только вот с самого рождения никто и никогда не слышал, чтобы она хоть раз засмеялась. Да какой там засмеялась, хоть бы в улыбке рот растянула. Даже этого не было. Мало того, что чувства юмора напрочь лишена, так она по любому пустяку в рев норовила кинуться. Ходит и с утра до ночи носом хлюпает.
– Ну, в кого ж ты такая Несмеяна уродилась?– сетовал папаша-олигарх,– С моей стороны все весельчаки и шутники, папашу моего – твоего деда, когда к стенке за валютную спекуляцию поставили и то, говорят, пошутил:– "Не промахнитесь, ребята, а я вам теплые места в пекле займу",– и заржал, как конь необъезженный. Расстрельная команда растерялась и только с третьего залпа, в него ржущего попала. О как! А со стороны матери твоей и вовсе все такие, что палец покажешь уже ухахатываются. А если два пальца, то хоть святых вон выноси, так их пробирает. Может, природа решила на тебе отдохнуть? А дочь? – та в рев.
– Ну, чего сейчас-то ревешь?– отец спрашивает.
– Мне д-е-е-е-е-е-едушку жалко!– и еще пуще слезами заливается. Хоть и плаксой была, но душа жалостливая, добрая. Увидит, как во дворе голуби зернышки клюют нянькой насыпанные, а воробьев прогоняют от корма – плачет – жалко ей воробушков. Воробей изловчится и из-под носа у голубя зерно сопрет, опять ревет – жалко голубя дурня. Уж и врачам ее показывали. Каких только на дому светил не перебывало. Денег на них извели столько, что сумму эту даже вслух называть неприлично, тем более что и результат нулевой. Кивают многозначительно, слова мудреные произносят типа.– «Депрессивный психоз с аберрированной моторикой». И еще много таких же, непонятно что означающих. Советуют сказки ей веселые читать, клоунов – юмористов приглашать почаще и, дескать, нормализуется психика у ребенка. Пробовали сказки – ревет. Оказывается все наши сказки жутко жалобные. Вот хоть про колобка. Там в конце лисица этого менестреля схавала, а Светка потом два дня рыдала. От жалости к этой выпечке домашней. Или про курицу эту Рябу, будь она неладна. Там ведь в конце даже дед с бабой плачут, а Светка? Та такой вой подняла из-за этого яйца битого… о-о-о-у-у-у-у. Кошмар. Ни одной сказки веселой, оказывается, нет. Триллеры ужастики по ним только снимать. Не помогли сказки. Ну, клоунов-юмористов, само собой, тоже стали привозить. Олигарх лично с каждым беседу предварительную проводил. Объяснял, что да как. Обещал, что если сумеет очередной клоун ну, хотя бы улыбку из Несмеяны своим мастерством выдавить, озолотить. Миллион евро или баксов тут же высыпет на счастливчика. И даже деньги приготовленные показывал. Чтобы стимулировать. Ну, а если не сумеет рассмешить, то уж не обессудь – обещал, что пинком со двора вышвырнут и здоровенного бугая показывал с размером обуви – 45-го размера. Всех и самых знаменитых юмористов и не очень через свою виллу протащил. Как ни старались, конец один – пинок в зад ногой в сапоге– 45-го размера. Даже из шоу-Комеди клаб самого отмороженного Пашуню, гламурного подонка Волю, велел доставить. Беседу провел, как обычно и пообещал, что ему кроме пинка под зад еще и эксклюзивное унитазное шоу устроит, если не рассмешит дочь. И в интернете велит разместить. Думал, старание усилит. Куда там. Светка, как только его рожу-утюгом увидела, слова ему сказать не дала, сразу взвыла: – Уберите от меня этого подонка – нето руки на себя наложу,– пришлось убрать, а потом еще людей с ним посылать, чтобы в унитаз, как обещано, макнули прилюдно и в интернете эту пакость вывесить.