Сепия

Маленькие дети еле волочили ноги, держась за руки; Анна будто убегала от брата с сестрой, топча хлипкий снег, специально поднимая комья грязи, что попадали на одежду близнецов; в итоге, кто останется виноватым в том, что он такой неряха? Конечно же непоседа Пьетро! Мальчик уже за сегодня получил долю наказаний за то, что слепил из грязного снега шарик и запустил его в спину старшей сестры; ему хотелось поиграть с ней, увидеть улыбку на её лице, посмеяться вместе с ней, а вместо этого получил долю оскорблений и болезненный щипок за щеку; больно не было, но неприятный осадок всё равно остался. Пьетро не понимал, почему сестра так не любит его и искренне мечтал о том, чтобы она хоть раз сказала ему приятное слово; сказала, что она любит его. Он ведь любит её… Оставшийся путь до дома мальчик шёл спокойно, молча глядя себе под ноги, иногда пиная попадавшиеся мятые банки из-под газировки, камешки, снег и прочий мусор. Было скучно, а задевать старшую сестру, которая шла впереди, держа за руку Ванду, совершенно не хотелось – вдруг опять отругает? Пьетро фыркнул себе по нос, натягивая шапку чуть ли не до самых глаз – никто не должен видеть его волосы, иначе ему придётся очень худо. Он был в этом свято уверен, потому что Анна постоянно твердила ему: его волосы – это болезнь; он больной мальчик, который должен стыдится своей внешности. Детская наивность: Пьетро стыдился, даже в детском саду, хотя в целях этикета приходилось мириться с тем, что там всего его видят… таким. И он был свято уверен в том, что все дети внутренне смеются над ним. И если бы не окружавшие их воспитательницы, то случилось бы что-то страшное. Анна ведь говорила ему! А Пьетро ничего не оставалось делать, как просто верить и слушаться старшую сестру.

Расталкивая людей, рассматривая высоченные небоскрёбы, которые будто своими шпилями доставали до самого неба, считая проезжающие мимо машины, Пьетро не заметил, как уткнулся лбом в спину старшей сестры. Атмосфера города каждый раз завораживала его с новой силой; мальчик открывал в этом мире каждый день для себя что-то новое: например, вчера он узнал, что его любимый шоколадный батончик отнюдь не обладает теми полезными свойствами, что написаны на упаковке; что улыбка белозубой девушки, смотрящей на него с билборда высотки, не достигается за счёт регулярной чистки той дешёвой зубной пасты, которую она рекламирует; что некоторые дети его возраста уже могут поступить в университет… А сегодня он узнал, что манная каша, которую приготовила их новый повар в детском саду – по вкусу – самый настоящий пластилин! Оно было просто отвратительно! Такое не то, что есть, даже смотреть на это страшно. Поэтому он шёл по улице не только с испорченным настроением, но и голодным желудком, который каждые несколько минут подряд голосил о том, что ему нужно подкрепиться. Поскорее бы домой…

- Нам надо забежать в магазин, - неожиданно нарушила тишину Анна, даже не смотря на брата, который шагал позади неё, - нам нужно купить немного продуктов. Так что мы ещё немного задержимся. Пьетро?

- Да-да? – мальчик поднял голову, как только его окликнули. В магазин, значит? Был крохотный шанс, что сестра купит ему что-то вкусное. Хотя бы самый дешёвый леденец.

- Не загребай в корзину кучу сладостей, - грубо бросила Анна, и Пьетро, сглотнув, решил просто промолчать. Мечты снова рухнули.

Ещё несколько минут они шли в абсолютной тишине, несмотря на то, что мир вокруг них играл множествами различных звуков: гудки машин, ругательства прохожих, песни уличных музыкантов, играющих на гитаре и зарабатывающих не самым честным образом деньги, сирены скорой помощи… Сан-Франциско жил по-настоящему. И маленькому Пьетро очень нравился этот город; несмотря на то, что жили они с семьёй не центре, не в сердце города канатных трамваев и моста Золотые Ворота, а в районе Визитисьон Вэлли – там, где крохотные домики теснились со своими большими собратьями, там, где постоянно царил туман, там, где уже именной особняк Леншерров выглядел чем-то нестандартным на фоне общей серости этого места, - его сюда манило, завлекало; он был загипнотизирован красотой Сан-Франциско. Однако в том месте, где они жили, было по-своему уютно, хоть жизнь в нём отличалась от яркой быстротечной жизни одного из красивейших городов Калифорнии. Но маленького Пьетро всё равно тянуло ближе к Сан-Франциско, ближе к жизни, шумихе и постоянной скорости. О да, как же он любил скорость… Сам Пьетро понятия не имел, откуда в нём это, но наблюдать за движением любого объекта ему было интересно; его завораживало, как протекала жизнь…

Мальчишка даже не заметил, как во входные двери ближайшего магазина его толкнула сестра, чтобы он хоть немного выпал из своих детских грез и вернулся в реальность; внутри небольшого продуктового маркета царила совсем иная атмосфера: стеллажи были заставлены различным банками всех форм и размеров, разноцветными пакетами с пёстрыми обёртками, которые хотелось все смахнуть с полок в единственную корзину… Глаза просто разбегались от такого широкого ассортимента… всего! Пьетро держался рядом с сёстрами; Анна доставала из школьной сумки длинный список, который перед уходом на работу быстро набросала Магда кривым почерком; по списку купить следующее: бекон, брокколи, соевое молоко, кленовый сироп, пакет муки, апельсиновый сок в пластиковой таре и багет, желательно свежий; оставшуюся мелочь потратить на малышей – вот и всё, что гласила бумажка. Анна быстро пробежалась глазами по кривым буквам и, запомнив то, что ей необходимо, вновь убрала список в сумку, схватив на входе одну из корзин. Ванда и Пьетро, шедшие рядом с сестрой, рассматривали стеллажи и холодильники с продукцией словно заворожённые, с любопытством; брать лишнее – они никогда не брали, тем более зная, что если они возьмут хоть маленькую шоколадку - одну на двоих - и бросят её в корзину Анны, то она снова устроит им скандал. Пьетро не хотел, чтобы Ванда снова плакала, а он уже успел привыкнуть к такому отношению к себе.

- Ванда, иди, возьми сок, - бросила ребёнку Анна, остановившись в отделе овощей и фруктов; до отдела с напитками было почти рукой подать, - возьми двухлитровый. Пьетро, а тебе задание: в мясной отдел, за беконом. Помнишь, как хотя бы пачка выглядит?

- С жёлтым ярлыком, - виновато отозвался мальчик, опустив голову.

- Вот и хорошо. Буду ждать вас у кассы. Если через пять минут не вернётесь…

Не успела Анна закончить свою фразу, как тут же её перебила Ванда:

- Хорошо, - радостно закивала девочка, почти вприпрыжку удаляясь от старшей сестры, которая для неё всегда была почти эталоном, даже больше, чем папа с мамой. – Я куплю домой сок, я куплю домой сок… Чтобы старшая сестра гордилась мной!

Анна никак не отреагировала на то, что Ванда была рада исполнить даже такую небольшую просьбу; она вообще мечтала о том, чтобы эти спиногрызы тут заблудились, желательно, навсегда, но придётся, в случае чего, искать, забирать и ругать их за то, что они опять её ослушались. Несносные дети! И зачем они сдались её матери? Она глянула на Пьетро, который быстрым шагом стал искать нужный ему отдел, а после вовсе скрылся за многочисленными стеллажами магазина. Наконец-то кому-то дадут побыть в одиночестве. В долгожданной тишине, разбавленной, разве что, играющей попсой из колонок, подвешенных на потолке – всё, чтобы создать комфортные условия для посетителей. Ещё бы близнецы исчезли из её жизни – было бы вообще совсем замечательно!

Все трое разбрелись по лабиринту магазина в поисках конкретных продуктов. Пьетро, опустив голову и смотря под ноги, шёл мимо стеллажей с различными товарами, среди которых были и кофе, и чай, и газированные сладкие напитки, и ещё многое чего. Пока мясо и похожая на него продукция не попадалась; хотя воздух с каждым шагом становился всё холоднее – мальчик близок к цели. Он и сам не заметил, как ускорил шаг и перешёл на бег; ловко обходил препятствия в виде взрослых незнакомых, рекламных щитков и стоек с какими-то товарами, на которых была бешеная скидка; завернул за поворот и тут же почувствовал, как холод прокрадывался под одежду, покалывая кожу; вот и они – холодильники с мясными вырезками и другими вкусностями: тут висели разных размеров палки колбас, и запакованные мясные вырезки манили собой взгляды с полок; здесь были и рёбра, и наборы для шашлыков – ассорти, и многое другое… Глаза разбегались от такого изобилия. Пьетро смотрел на самый вверх, будто выискивая там ту самую пенопластовую ванночку в пищевой плёнке с жёлтым ярлыком, на котором было написано простое «домашний фермерский бекон» - именно такой в его семье любили на завтрак. Однако почему-то заветный продукт на глаза никак не попадался… Пьетро слишком засмотрелся на холодильники и даже не заметил, когда столкнулся с кем-то, а как только поднял глаза, то увидел перед собой девчушку почти своего возраста. Охнув, мальчик попятился: с маленького личика желтые глаза, больше похожие на кошачьи, чем на человеческие, смотрели на него, не моргая. Таких он никогда прежде не видел. А ещё острые кончики ушей, выглядывающие из темных, заплетенных в косички волос… Это что?.. Настоящий эльф?