Страница 48 из 50
- Валим, – решительно сказал Хоуп.
- Ты с ума сошёл, оппа! Я не могу так! – пыталась мягко освободить руки из его крепких ладоней Тжуй.
- Можешь, – возразил невозмутимый Юнги. – Можешь, дорогая. Я не для этого под страхом тюремного срока забрался в чужой дом, чтобы услышать такой ответ, чёрт тебя подери!
- Но отец! Он будет в ярости! Он не простит! – попробовала достучаться до обезумевшего возлюбленного Тжуй.
- Тжуй! Вылазь из окна, мать твою! Или я сам залезу внутрь и .... Чон! Хватит дёргать меня за штанину! Это, млять, травмоопасно, если ты не заметил! – отвлёкся на друга выходящий из себя Юнги.
- Юнги-хёёёён, тут это... – нервно произнёс Чонгук.
- Что там?! – раздражённо крикнул Юн.
- Папа?? – устремила Тжуй полный ужаса взгляд куда-то вниз за спину Шуги.
- Папа???? – резко повернул голову назад Юнги, отчего конструкция под Чонгуком качнулась и ребята, громко матерясь, свалились на землю.
- Господин Мин, я так понимаю? – спросил нахмуривший брови мужчина.
- Здрасьть, – отряхиваясь, поднялся на ноги Юнги.
- Здрасьте, – тихо поздоровался с отцом Тжуй спрятавшийся за спину хёна Чонгук.
- Кажется, нам надо серьёзно поговорить, – прохладным тоном произнёс господин Хонгсаван, развернулся и двинулся ко входу в дом.
Юнги молча пошёл за ним.
Ребята ждали Юнги в фургоне. Тжуй, умирая от волнения и переживаний, ходила взад-вперёд по комнате, периодически выглядывая в окно. И вот, наконец, девушка заметила стремительно движущуюся к выходу со двора мужскую фигуру. Это был Юнги. Даже отсюда Тжуй почувствовала его гнев. Он мчался к калитке, не оборачиваясь, и, когда достиг её, так захлопнул бедную решётчатую дверцу, что по всему ограждению двора пошла вибрация.
И тогда Тжуй поняла, что это конец.
====== Глава 40. ======
Родители привезли Тжуй в аэропорт за сорок минут до вылета.
Был прекрасный солнечный день. Безветренный зной назойливо проникал в машину сквозь раскалённое солнечными лучами стекло, цепкими струями пощипывая кожу девушки. Но её это совершенно не беспокоило. Она проревела в подушку всю ночь, жутко не выспалась, и сейчас прятала своё слегка покрасневшее, припухшее лицо под маской, надвинутой вверх до самых глаз. Её голова, повёрнутая в сторону окна, покоилась на подголовнике сидения. Глаза потухшим взглядом уставились в одну точку.
Родители за всю дорогу до аэропорта произнесли от силы слов двадцать. И те были обращены не к ней. Тжуй и это мало волновало. Ей казалось, что она умерла внутри и отец с матерью сейчас везут только её человеческую оболочку. Душа же осталась где-то там, рядом с Юнги.
После вчерашней безумной на всю бантановскую голову трагикомедии Тжуй совсем пала духом. Точнее, сначала воспрянула им, когда поняла, на какие безрассудные поступки Юнги способен из любви к ней, а потом пала духом, когда поняла, что он всё-таки не уверен в своих чувствах, поскольку в итоге просто сдался и ушёл. Она ошиблась.
Как она ошибалась всё это время! Доказывала, внушала Юнги, что он любит её, но это было не так. Оглядываясь назад и вспоминая свои слова и своё поведение, Тжуй чувствовала себя глупой, упрямой идиоткой. Наверно, она и ему такой виделась. Что ж. В её отъезде есть и плюсы: она сбежит отсюда подальше и, может быть, молодой человек сможет стереть из своей памяти маленькую недоразвитую девочку, а ей, в свою очередь, удастся заглушить в себе огромное чувство стыда и своей убогости.
Прощаясь с дочерью возле стойки регистрации, родители вели себя непринуждённо. На какой-то момент Тжуй почудилось, будто они отправляют её не в другую страну, а в пригород Сеула. Вдобавок девушка ощутила едва бросающуюся в глаза издёрганность отца. Мать часто этим страдала, но вот на него такое было совсем не похоже. Однако, уже в следующий миг Тжуй отбросила навязчивые подозрения, вернувшись к грустным мыслям и сердечным страданиям.
В салоне самолёта было шумно. Тжуй нашла своё место возле прохода и села. Гул голосов вызывал сильную мигрень. Ей хотелось, чтобы всё это побыстрей закончилось, железная птица взлетела и хотя бы половина салона впала в сонный анабиоз.
До вылета оставалось всё меньше времени. Тжуй пристегнула ремень. Молодой человек в тёмно-синей футболке с капюшоном, в больших наушниках и широких чёрных солнечных очках, сидевший рядом с ней, раздражённо вздохнул, схватился за ворот футболки и потряс им, явно изнывая от жары. Затем наклонился, открыл иллюминатор, улыбнулся во весь рот и вдохнул свежего воздуха. Повергнутая в шок Тжуй мгновение ошарашенно взирала на предмет, который по законам своей конструкции совершенно точно не мог открываться, а потом резко расстегнула ремень, наклонилась и испуганно захлопнула окно, плюхнувшись на место. Молодой человек повернулся к ней, и по его губам, уголки которых сползли к подбородку, и по съехавшимся к носу бровям Тжуй догадалась, что он весьма недоволен её внезапным порывом. В доказательство её догадки он снова открыл иллюминатор. Тжуй повторно вскочила и задвинула стекло обратно. Сдаваться никто из них не собирался, поэтому окно закрывалось и открывалось следующие пару минут.
Когда Тжуй в очередной раз с размаху хлопнула стеклом, молодой человек сменил тактику и закрыл шторку, спасаясь от солнца. Ещё пять минут молодые люди провели в противостоянии, задвигая и отодвигая кусок ткани на окне.
Долго нервы девушки не выдержали. Она схватила свою сумочку, встала с кресла и подошла к стюардессе:
- Извините, Вы мне не поможете? Я хотела бы пересесть от своего абсолютно неадекватного соседа. А ещё у Вас там иллюминатор не в порядке, он почему-то открывается.
- Айщщщ! Конечно открывается, госпожа. Иначе в этой парилке можно кони двинуть, – повизгивающе усмехнулась странная стюардесса лет сорока пяти с вульгарной яркой помадой на пухлых губищах и чересчур длинными густо накрашенными ресницами. – Пойдёмте со мной, я попробую Вам помочь в Вашей беде, дорогая.
Тжуй недоверчиво окинула взглядом чудаковатую высокую полную женщину и последовала за ней, мысленно ужасаясь тому, до чего эта дамочка довела свою необъятных размеров пятую точку, которой та призывно виляла в стороны, задевая кресла пассажиров.
- Располагайтесь, дорогая, – подмигнула ей толстушка. – Стюардесса Ким Джи Ни нашла Вам свободное местечко. Наслаждайтесь полётом.
Тжуй села на пустое кресло. Внутри назревало ощущение странной тревоги.
Пристёгивая ремень, девушка услышала где-то впереди знакомый визгливый голосок Джи Ни, которая отчитывала кого-то из пассажиров:
- Ах-ты ж, итижи-пассатижи! Душечка, конечности свои уберите с прохода! Вы же не хотите сделать бедняжку Джи Ни инвалидом первой группы? НОГИСВОИУБРАЛА,ОВЦАБЕЛОБРЫСАЯ,ЯСКАЗАЛА!... Воооот, огромное мерси, госпожа. Всем прекрасненького полёта!
- Да что здесь происходит вообще? С ума все посходили что ли? – себе под нос прошептала Тжуй, удивлённо выглядывая в проход.
На секунду ей показалось, что голос бортпроводницы она уже где-то слышала. Но её мысли по этому поводу прервала бабуля, усевшаяся на кресло рядом.
- Добрый денёчек Вам, – высоким с хрипотцой голосом поздоровалась пожилая женщина в маске и старомодной шляпке. – Духота сегодня – хоть до панталон раздевайся, не правда ли?
- Э.... Вы это мне? – от бестактности такой утончённой с виду особы у Тжуй просто отнялся речевой аппарат.
- Нет, вон тому сексапильному парнишке с шикарным задом, конечно! – съязвила абсолютно не закомплексованная бабуля, кивнув головой на кресло напротив, где сидел стройный татуированный красавчик с каштановой кучерявой шевелюрой до плеч.
Парень почуял, что на него смотрят, повернулся к ним и призывно подмигнул.. бабке. Тжуй изумлённо раскрыла рот.
- Я, наверно, сплю, – одними губами тихо проговорила девушка и отвернула голову в окно.
За окном всё было спокойно. Какой-то сотрудник аэропорта в характерной униформе стоял на высоченной лестнице и осматривал винт самолёта. Тжуй предположила, что это кто-то типа техника. Вопрос был только в том, почему он проверяет детали непосредственно перед вылетом, когда пассажиры уже внутри.