Страница 45 из 50
Юнги молчал. Рин тоже.
- Она не отвечает. Ни на сообщения, ни на звонки. Телефон отключён второй день, – вдруг совершенно мрачным голосом произнёс Юнги. – Без понятия, что делать.
- Тжуй не из тех женщин, которые просто так отказываются от того, чего столько добивались, – высказала свою мысль по этому поводу Рин.
- Думаешь, что-то случилось? – повернулся к ней немного встревоженный Юнги, который уже не один час гнал от себя эти пугающие мысли.
- Думаю, с чего это ты так беспокоишься? – прищурилась Рин. – Насколько я помню, ты всеми способами пинал бедную девочку от себя подальше. Что-то изменилось?
Юнги тяжело вздохнул. Шли секунды, а он всё не говорил ни слова. Рин почувствовала, что ему очень трудно сейчас сказать ей правду. Потому что он сам себе боится её сказать.
- Юнги, я догадываюсь, о чём ты не хочешь мне говорить. Тжуй приходила ко мне перед рождественской вечеринкой. Я хорошо понимаю, до чего доводят такие откровенные комплекты нижнего белья, – аккуратно намекнула она ему.
- Чёрт, – закрыл глаза всё ещё бичующий себя за это Юнги и потёр лоб ладонью.
- Она же с тобой ушла с праздника? – проявляла чудеса проницательности Рин.
Юнги многозначительно промолчал.
- Скажи честно, если бы ты знал, сколько ей на самом деле лет, ты бы поступил по-другому? – спросила Рин.
- Хотел бы сказать, что да. Но ненавижу врать, – открыл глаза Юнги и опустил взгляд. – Я отвратителен, да?
- Я склонна думать, что ты был великолепен. Судя по тому, как светилась Тжуй, когда мы ехали в клуб, – осторожно улыбнулась Рин, чтобы Юнги не воспринял это как насмешку. – Ты знаешь, в России многие молодые люди в семнадцать лет уже начинают строить карьеру, а в девятнадцать обзаводятся семьёй и как минимум двумя детьми.
- Серьёзно? – приподнял одну бровь искренне удивлённый Юн.
- Угу, – кивнула головой Рин. – Могу я сказать, что меня в тебе бесит?
- Естественно. Я за этим и пришёл, – одними уголками губ улыбнулся он.
- Ты постоянно пишешь проникновенные тексты о том, как тяжело живётся молодёжи в Южной Корее, в мире, говоришь о проблемах подростков, молодых людей, о непонимании их старшим поколением, о сковывающих по рукам и ногам рамках, которые вы, бантаны, день за днём разрушаете и подталкиваете делать то же самое всех тех, кого ведёте за собой. Но на деле.. Что ты сейчас творишь, Юнги? Что ты творишь с Тжуй? Это ведь, выходит, просто публичное лицемерие на сцене, ханжество. Ты врёшь всем тем, кто верит тебе. Поёшь о том, чему на самом деле не следуешь сам. Понимаешь? Если уж меня это разочаровывает, то представь, как это разочаровало в тебе Тжуй.
Растерзанный Рин в пух и прах Юнги посмотрел на неё долгим взглядом.
- Вот поэтому я пришёл именно к тебе, – отвернулся к окну благодарный девушке за честность Шуга. – Каждое слово прямо в цель. Мне нужно было это услышать.
- Рада, что смогла хоть чем-то помочь. И помогу ещё, если в ближайшее время это понадобится. А я надеюсь, что понадобится, – подмигнула ему Рин.
Юнги загадочно взглянул на неё, и девушка поняла, что на днях их всех, без сомнения, ждёт весьма увлекательное приключение.
Молодой человек поспешно поднялся и направился к выходу из комнаты. Уже возле двери он обернулся и спросил у снова уткнувшейся в журнал Рин:
- Правда светилась?
- Как солнце, – подняла голову и широко улыбнулась ему девушка.
Юнги смущённо опустил глаза в пол и вышел в коридор. Рин уронила журнал, впервые шокированно наблюдая, как смущается самый суровый мембер всемирно известной группы.
На следующий день ребят ждал вечерний фансайн в Сеуле. Как всегда переполненный зал, сотни желающих получить автограф и дотронуться до звёздных мальчиков, непрекращающиеся обмороки фанаток и их безумные визги.
Юнги сидел не в настроении. Улыбался мало и через силу. Отказывался надевать нелепые ободки, венки и заколки. Выдавливал из себя минимум слов. Не реагировал на попытки остальных членов команды его приободрить.
В свободные от общения с поклонниками минуты молодой человек безразлично обводил глазами внушительных размеров помещение, надеясь на самом деле увидеть среди всех этих незнакомых лиц то самое, которое перевернуло с ног на голову его уютный, спокойный мир. Память дразнила его обрывками мемуаров, связанных с рыжеволосой девочкой, бойко выкрикивающей из толпы свои дурацкие фразочки. Рыжеволосой девочкой с камер наблюдения, которая в кабинке женской уборной ловко переодевается в мальчишку и клеит себе под нос нелепые усы. Рыжеволосой девочкой с пронзительно-живым взглядом, которая бросает ему в лицо вызов, требуя называть её по имени.
- Юнги-яяяяяяяяя!!! Почему твоя улыбка такая милая?! Я засужу тебя!!! Своей улыбкой ты разбиваешь мне сердце!!!
“Что это? Флешбэк?... Нет! Это по-настоящему! Где-то совсем рядом!”, – вздрогнул Юнги, и его воспоминания рассеялись, уступая место реальным ощущениям. Он не спутал бы этот голос ни с каким другим нигде, никогда и при каких угодно обстоятельствах. Юн старался держать себя в руках, не показывать истинных эмоций, но его сердце забилось так быстро, что стало трудно дышать. Его подвижные зрачки жадно шерстили девушек, толпящихся напротив в ожидании своей очереди. “Где же ты, Тжуй? Подай мне знак”, – мысленно умолял Юнги. И тут... он увидел её. В этот миг ему показалось, что его мозг трещит по швам от слетевшего со всех тормозов учащённого пульса. “Не уходи.. Только не сбегай..”, – молил её взглядом Юнги, стараясь быть как можно более отстранённым, чтобы никто не заметил его истинного состояния эйфории.
Она не собиралась сбегать. Тжуй смиренно стояла в ряду “бантано-страждущих” и медленно двигалась в сторону столиков ребят.
Девушка терпеливо прошла весь ритуал обхода каждого мембера поочерёдно с блокнотом в руках. Каждый из них узнал по-старинке замаскировавшуюся мешковатым нарядом Тжуй, но виду, в целях её и своей безопасности, никто не подал. Свои позитивные эмоции по поводу её появления парни выразили чернилами в блокноте девушки и своими дружелюбными улыбками.
- Привет, – тепло поздоровался Юнги, сохраняя бесстрастное выражение лица, но бесконечно лаская Тжуй взглядом.
- Привет, – тихо ответила задыхающаяся от нахлынувших после разлуки чувств девушка.
Юнги взял её ладони в свои и их пальцы сплелись.
- Как дела? – с едва уловимой тревогой в голосе спросил Юнги.
- Уже лучше, – грустно улыбнулась Тжуй и попросила. – Подпиши, пожалуйста, мой блокнот, оппа.
Юн с трудом оторвал от неё взгляд, подчинился и раскрыл блокнот на нужной странице. Там был небольшой текст, который начинался словами “Юнги, прочти это, пожалуйста”. Молодой человек мельком взволнованно взглянул на потускневшую Тжуй и быстро пробежался по красиво выведенным строчкам. В её послании для него девушка вкратце изложила всё то, что случилось с ней утром после происшествия в ночном клубе. Текст заканчивался словами “Отец отправляет меня учиться в Таиланд. Я уеду в конце недели. Я пришла в последний раз увидеть тебя. Я всегда буду помнить о тебе. Будь счастлив, оппа, и прости меня за всё. А теперь улыбнись, пожалуйста”.
Юнги понял, что она просила его улыбнуться, чтобы люди вокруг не заподозрили ничего лишнего. Ему хотелось кричать от боли. Перепрыгнуть чёртов стол, схватить Тжуй так крепко, как только позволят ему его силы, и никому, ни единой душе не позволить прикоснуться к ней, обидеть её. Не дать увезти её так далеко, где он уже не сможет её видеть.
Уголки губ молодого человека чуть заметно разъехались в стороны. Он делал это только ради неё, хотя душу полосовали острые когти отчаяния и раскаяния. Юнги неторопливо завертел головой, будто не соглашаясь с её решением.
- Мне пора, – дрожащим от подступивших слёз голосом произнесла девушка и нехотя начала освобождаться от его ладоней.
Но он не позволил. Всё ещё сжимая пальцами одной руки её ладонь, Юнги проворно засунул вторую руку в карман пиджака. Со стороны это выглядело обычно. Будто он проверил, на месте ли, например, ключи. Но на деле, вернув руку к блокноту Тжуй, он незаметно вложил между его страницами, там, где был тот самый злосчастный текст, маленький кусочек бумаги средней плотности. И только после этого согласился отпустить еле сдерживающуюся, чтобы не расплакаться, девушку.