Страница 12 из 13
В трубке возникла короткая пауза, как будто собеседник Надежды сверялся с инструкцией, затем женщина проговорила:
– Я вас соединяю.
И вновь заиграла мелодия, Надежда узнала «Полет валькирий» Вагнера. Мелодию пришлось слушать довольно долго, но все рано или поздно заканчивается, закончилась и эта музыкальная пытка. В трубке раздался мужской голос. Никаких вопросов мужчина не задавал, а произнес деловым, озабоченным тоном:
– Будьте на месте завтра в семнадцать двадцать.
– На каком месте? – спросила Надежда. – Зачем мне там быть? И как я туда попаду?
Но ей никто не ответил, ее вообще никто уже не слушал – из трубки доносились сигналы отбоя.
Надежда долго смотрела на телефон. Она рассчитывала получить какие-то ответы, но вместо этого у нее появились новые вопросы.
Кто назначил ей встречу? Где эта встреча должна состояться? И как попасть в это место, если она лежит в загородной больнице?
«Да нечего тебе и думать ни о какой встрече! – прозвучал внутренний голос. – До того ли тебе? Тебе нужно лечиться, лечиться и лечиться, как говорит местный доктор Айболит! А все частные расследования и криминальные загадки забудь, как страшный сон! Вон и так уже доигралась…»
Внутренний голос был рассудительный и настойчивый, прямо… прямо как Надеждин муж. Беда только в том, что Надежда очень редко к нему прислушивалась.
Вот и сейчас, под мерное дыхание спящих соседок, Надежда подумала, что все с ней в общем не так и плохо. Когда она встает, голова больше не кружится, ходить может довольно быстро, не запыхавшись, ссадина на затылке не кровоточит, и сестра сказала, что завтра повязку скорее всего снимут, а там, глядишь, и голову можно будет помыть. Даже синяк на щеке благодаря чудодейственной мази Марии Ивановны стал гораздо незаметнее.
Так что умнее всего попроситься ей завтра на выписку. Этот доктор Айболит, конечно, будет против, однако Надежда сможет настоять на своем. Но… куда податься? Денег у нее нет, равно как и ключей от квартиры, даже паспорт куда-то пропал.
Ну, деньги можно занять у Веры. Главное – до дома добраться, а там уж все разъяснится. Стало быть, завтра она поговорит с врачом. Нечего тут зря койку пролеживать.
С этой благой мыслью Надежда задремала.
!!!
– Куда мы идем, дядюшка? – Фридрих перевел дыхание и огляделся.
По сторонам дороги чернел лес. Смеркалось, и скоро на окрестности опустится мрачная осенняя ночь.
– Где мы будем ночевать, дядюшка? Зачем мы ушли из той деревни? Там мы могли найти хоть какой-то ночлег!
Дядя Готфрид медлил с ответом, и юный Фридрих пристально посмотрел на него. Похоже, старик теряет последние остатки разума. Третий месяц они в пути, третий месяц живут впроголодь, ночуют где придется – в крестьянских избах, на сеновалах, в грязных придорожных харчевнях. Все эти месяцы Фридрих с тоской вспоминал уютный дядюшкин домик в окрестностях Нюрнберга, славную мастерскую, где дядя учил его чинить и мастерить удивительные игрушки.
После смерти родителей дядя взял племянника к себе, он воспитывал юного Фридриха и учил его всему, что умел сам. А умел дядя немало – даже среди знаменитых нюрнбергских механиков он слыл удивительным мастером, настоящим волшебником.
Но три месяца назад с дядей что-то случилось.
Он ушел к заказчику – господину Мейстеру, богатому торговцу, и вернулся от него сам не свой. В страшной спешке собрал кое-какие вещи – только самое нужное, инструменты и велел племяннику тоже собираться.
– Но куда, дядюшка? – удивленно спросил юный Фридрих.
– Неважно куда! – ответил дядя. – Главное, уйти отсюда, пока они нас не нашли!
– Кто – они? – допытывался племянник.
Однако дядя ничего не ответил. Он связал узлы, взвалил их на ослика, запер дверь дома на замок, и они отправились в свое нескончаемое путешествие.
Поначалу Фридрих надеялся, что они где-нибудь остановятся и их жизнь снова войдет в привычную колею, но дядя шел все дальше и дальше, то на север, то на юг, из Вюртемберга – в Баварию, оттуда – в Саксонию, в Пруссию. На все вопросы племянника он отвечал уклончиво и неохотно.
Юный Фридрих удивлялся той неукротимой энергии, с которой его дядя, человек далеко уже не молодой, отмеривал милю за милей, день за днем.
В дороге умер старый ослик, но дядя не купил нового – он собрал часть вещей, сложил в котомку, взвалил на плечи и снова отправился в путь, еще до рассвета, словно за ним черти гнались.
– Где мы будем сегодня ночевать, дядюшка? – повторил Фридрих, не надеясь получить ответ. – У меня больше нет сил идти!
И тут впереди среди деревьев замерцал таинственный огонек.
– Вон, ты видишь этот свет? – проговорил дядя, показывая на этот огонек. – Господь не оставил нас!
Юный Фридрих преисполнился надежды. Он прибавил шагу, стараясь не отставать от дядюшки, и скоро они подошли к домику из закопченных бревен, над входом в который висела засохшая виноградная лоза – знак для путников, что здесь они могут найти недорогую выпивку, а также закуску и ночлег.
– Вот и таверна! – воскликнул дядя, толкая дверь.
Внутри таверна не вызывала мыслей об уюте и гостеприимстве. Низкий потолок поддерживали закопченные балки, пол покрыт камышом, который давно следовало переменить. На грубых скамьях за длинным, кое-как оструганным столом сидели несколько припозднившихся путников, попивая дешевое вино из хозяйского погреба и закусывая его кровяной колбасой.
Один из них – здоровенный детина в продранном на плече кафтане, – видно, выпил уже сверх меры, потому как уронил голову на стол и спал, изредка всхрапывая.
Сам хозяин стоял, подбоченясь, в глубине комнаты и подозрительно оглядывал своих гостей.
Увидев в дверях новых посетителей, он расплылся в кривой улыбке и проговорил хриплым голосом:
– Добро пожаловать, гости дорогие! Что привело вас в мою скромную харчевню? Чего желаете? Могу предложить вам молодого винца и свежей колбаски – только вчера закоптили!
– И вина, и колбасы! – оживился юный Фридрих. – С самого утра ни крошки во рту не было!
– И какое-нибудь местечко для ночлега! – добавил его дядя. – Такое, где бы нас никто не побеспокоил.
– Не извольте беспокоиться, добрые господа! – хозяин быстро оглядел гостей с ног до головы, отметил их пыльную поношенную одежду, усталый вид, скромную поклажу и добавил:
– И местечко для ночлега – все найду, если расплатитесь добрыми баварскими талерами или саксонскими золотыми!
– Не беспокойся, хозяин, за платой не постоим! – старший путник бросил на стол тяжелую монету. – Вот тебе первая, а коли угодишь нам – будут и ее сестрицы!
Хозяин ловко подхватил монету, попробовал ее на зуб и заулыбался шире прежнего:
– Золото, доброе саксонское золото! Все вам будет, добрые господа, и еда, и питье, и комнату я вам дам самую лучшую. Там вас точно никто не побеспокоит!
Он обмахнул своим фартуком свободный конец стола, поставил на него кувшин с вином и две оловянные кружки:
– Извольте за стол, добрые господа, а я пока распоряжусь насчет комнаты!
Дядя с племянником сели за стол. Тут же появилась румяная дочка хозяина, поставила перед ними блюдо аппетитно шкворчащей колбасы и добрую ковригу хлеба. Мужчины принялись за еду, хозяин же ушел распорядиться насчет ночлега.
Вскоре юный Фридрих от усталости и сытости начал клевать носом. Дядя растолкал его, и они отправились за хозяйской дочкой на заднюю половину харчевни, где им выделили пусть тесную и душную, но все же отдельную комнату. Правда, кровать в ней была всего одна, но она все же была, что в те времена считалось большим удобством, если не роскошью.
Хозяйская дочка строила юному Фридриху глазки, но он этого не заметил, поскольку уже едва держался на ногах и тут же повалился на кровать, не раздеваясь.
Едва дядя с племянником ушли из общей комнаты, детина в продранном кафтане, который только что, казалось, спал мертвым сном и изредка всхрапывал, поднялся из-за стола и быстро огляделся. Сна у него не было ни в одном глазу. Не заметив ничего подозрительного, он выскользнул из харчевни и скрылся в темноте. Шел он мягкими, бесшумными шагами опасного хищника.