Страница 23 из 25
– Можешь пока отпустить их полетать, – заявил в ответ Бивер и, скрестив на груди лапы, уселся на собственный хвост. Таким образом, он видимо пытался показать свою непоколебимость.
– Бивер, я этого так не оставлю, – погрозил ему Роу своим небольшим кулачком. – Второй раз за десять дней! Я пойду к Нейку…
– Не надо ко мне ходить. Я и сам здесь. Что случилос-с-сь? – раздался за моей спиной неприятно знакомый голос.
– Нейк, разве ты не видишь? – кинулся Роу к пришедшему, показывая то на огонь, то на дерево, объятое дымом. – Он снова взялся за старое! Снова что-то поджигает!
– Не что-то, а сжигаю старые лианы и листья из норы, – пробурчал, словно в оправдание, Бивер. По нему было видно, что Нейка он побаивается.
– О, Боги! – схватился за голову Роу. – Их же просто можно было выбросить!
Но Бивер упорно стоял на своем.
– Аар говорил, что мы должны учиться использовать огонь, – произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответил ему Нейк, от которого я ждала хоть какой-то реплики. Пусть моя неприязнь к змею и не собиралась проходить, но его манера держаться уверенно, даже ничего не говоря, вызывала уважение.
– Да, Аар это говорил, – медленно произнес Нейк. Почему-то шипение мне слышалось даже во фразе, где нет шипящих звуков. – Но говорил именно учиться. И делать это так, чтобы не причинять бес-с-спокойства своим соплеменникам. – От слов змея бобр опустил голову, не меняя недовольного выражения морды. – Кроме того, Бивер, – так же тихо и спокойно продолжил Нейк, – от твоего костра опять идет сильный дым, который может привлеч-ч-чь к нам лишнее внимание. Я прошу тебя его потушить. И если появится желание снова поучиться обращаться с огнем, я надеюсь, ты будешь делать это с-с-с меньшим количеством мокрых листьев. Или попроси Фее тебя науч-ч-чить. Ей уже удаетс-с-ся печь прекрас-с-сный хлеб последнее время. – С этими словами и, не дожидаясь ответа Бивера, Нейк развернулся и пошел прочь.
Я посмотрела на Бивера и Роу: первый молча бил по огню, а точнее уже по его остаткам, хвостом, второй, так же молча, превратился в воробья и поднялся на ветку к семье. Здесь больше ничего интересного не намечалось, и я решила проследовать за Нейком. Тот, перейдя главную тропу, двинулся в сторону норы Ррел и Фее. Я уже засомневалась, стоит ли мне идти следом, если Нейк собрался в гости к белкам, но тут, к моему облегчению, он остановился, не дойдя до их норы совсем немного. Точнее, он остановился у входа в соседнюю нору, которая, по всей видимости, принадлежала ему.
Эта нора поражала своими размерами. Она была настолько большой, что в ней запросто могли поместиться все жители деревни. Неужели у него такая большая семья? Меня даже передернуло, когда я представила столько змей в одном месте. Однако, приблизившись к норе, я решила, что первое пришедшее мне объяснение, скорее всего, ошибочно. Рядом с норой не наблюдалось никаких признаков многочисленного семейства. Конечно, в пыли отпечатались следы, много следов зверей, входивших и выходивших из норы, но не осталось следов от маленьких змеиных тел или ловких ножек.
Пока я рассматривала местность, кто-то окликнул Нейка. Тот остановился на пороге и обернулся. Я обернулась следом. От соседней норы приближалась Фее. При солнечном свете она выглядела моложе.
– Нейк, подожди, я хочу с тобой поговорить, – сказала она.
В ответ Нейк неожиданно спросил:
– Что ты о ней думаеш-ш-шь, Фее?
– Что? О чем ты? – Не поняла Фее. Но затем, взглянув в раскосые глаза Нейка, она покачала головой и с неохотой произнесла. – А-а. Нала, верно?
Я напрягла слух. Разговор обещал стать интересным. Оказывается, я была ему интересна в той же мере, как и он мне. Если не больше.
– Не знаю, Нейк. Я помню ее совсем маленькой. Тогда она выглядела очаровательным ребенком, такая любознательная и…
Нейк отмахнулся. Он явно хотел поговорить не о моей любознательности.
– Ну, любознательность осталас-с-сь при ней. Иначе бы она сюда не приш-ш-шла. Мне интересно твое мнение о взрослой Нале. Тебе единственной удалось с ней пообщаться, не считая Ррел.
– Это сложно, Нейк. – произнесла Фее и уселась на большое бревно у входа в нору. Нейк сел рядом. Почему-то мне показалось, что посиделки и задушевные беседы были для них привычным делом. И не потому, что они соседи. – Я не ожидала ее увидеть. Думаю, любой бы на моем месте растерялся. Я даже не знала, что сказать, когда поняла, кто передо мной.
Нейка подобный ответ не устраивал.
– Я понимаю, – мягко, но с нажимом, сказал он. – И все же?
– Послушай, – Фее повернулась к Нейку и посмотрела ему в глаза, – первой, да и второй, моей мыслью было: «Что же натворила Ррел и как нам теперь выбираться?» Я не особо приглядывалась к Нале. Стыдно признаться, я ее испугалась. И сразу как она уснула, решила позвать вас.
– Ну вот, а ты говоришь, что ничего не можешь с-с-сказать, – улыбнулся Нейк. Улыбка оказалась весьма неприятной. – Ты ее испугалас-с-сь.
– Нет, не так, Нейк. – Покачала головой Фее. – Я испугалась не ее, а ее появления. У нас все так хорошо сейчас. Мне очень не хочется, что бы все, что мы успели построить, снова разрушили.
– И ты думаешь, что Нала может это разруш-ш-шить? – Нейк еще внимательнее посмотрел на мать Ррел словно пытался прочесть ответ в ее мыслях, а не услышать в словах.
– Не знаю. Все может произойти, – ответила Фее. Ей определенно не нравилась тема беседы. – А сам-то ты, что думаешь о ее появлении?
Теперь настала очередь Нейка задуматься.
– Я обеспокоен, – честно признался он. – Я не имею ничего против Налы, впрочем, как и против любого другого с-с-существа, не принадлежащего нашей общине.
– Но и за свою ты ее тоже не считаешь? – уточнила Фее.
– Конечно, нет, – Нейку этот вопрос показался смешным и наивным. – Она была с-с-слишком маленькой, когда ее забрали львы. Она ничего не помнит о своих родителях. Мне даже кажется, что на нее еще в детстве специально одели и сразу сняли браслет, чтобы лиш-ш-шить памяти о прош-ш-шлой жизни.
– Ну что ты, Нейк! – возмутилась Фее. Я была полностью согласна с этим возмущением. Уже второй, или даже третий раз, считая наш разговор на тропе, мне захотелось дать Нейку пощечину. – Пусть я не самая большая поклонница Леены, но я уверена, что она бы никогда на такое не пошла. Насильно лишать кого-то, тем более ребенка, памяти – это бесчеловечно…
– Она и не человек, Фее, она – львица, – заявил Нейк. – Ребенок, раз он попал к ней, тоже должен был вырасти настоящ-щ-щим хищ-щ-щником, царем зверей. И ей удалось, надо признать. А что касается воспоминаний, то и так мало кто помнит себя в таком юном возрасте. Так что ничего ос-с-собенного она не совершила, если вообще совершила.
Наступила пауза, во время которой мы с Фее переваривали сказанное Нейком. Переваривалось с трудом. Наконец, Фее нарушила молчание.
– Тогда нам стоило рассказать Нале правду о ее детстве и настоящих родителях, – сказала она и строго посмотрела на Нейка.
– Нет, – не менее строго ответил Нейк. На фоне этого «нет», я поняла, что прежде и с Фее, и с Бивером и Роу, Нейк разговаривал очень мягко и ласково. – Нуко считает, что она еще не готова. Я считаю, что она и не будет готова никогда. Ей не нужна наш-ш-ша правда. Ей достаточно с-с-своей. И я не могу ее винить за это. Так сложились обстоятельс-с-ства. И раз уж они так сложились, пусть таковыми и остаются. Будем надеяться, что Нала уш-ш-шла из нашей жизни навсегда…
То ли от такого тона, то ли от слов, Фее недовольно поджала губы и нахмурилась. Она не разделяла мнения Нейка, но и спорить с ним не собиралась. Она просто отвернулась от него, встала и пошла к своей норе.
Нейк посмотрел ей вслед, и тихо произнес:
– …хотя я и не прочь был бы с-с-с ней как-нибудь на досуге немного поболтать. Она и мне показалась достаточно любознательной и смышленой девушкой. А ещ-щ-ще она неплохо рис-с-сует…, – он тоже встал и вошел в нору, оставив меня одну. Наедине с хаосом в мыслях.