Снежная Королева

– Ах, вот ты как, сын, обо мне думаешь! Да если бы такая ситуация у нас сложилась и Галку кто-то уволок против ее воли, так я бы и тебя погнала с ружьем и сама бы ружье взяла, и Светку заставила ружье взять, и всех родственников вызвонила бы, и ружья заставила взять. Я бы войну устроила, я бы полгорода сожгла, а вторую стерла в порошок,– разошлась Инесса Поликарповна.– Тюрьмы они испугались. Эх, мужики, мужики!

– Ма-ма-а!!!– Егор Иванович, покрутил пальцем у виска. Слова по видимому у него все кончились.

– Вот вот!!!– Инесса Поликарповна презрительно фыркнула и исчезла за скрежетнувшей дверью.

– Правильно мамуля твоя говорит,– совсем утвердился в правоте Инессы Поликарповны Эдуард Александрович.– Если послезавтра Костя дома не появится, то пойду и пришью эту жабу. Дашь ружье-то на прокат?

– Пусть только попробует не дать,– ответила за сына Инесса Поликарповна из-за двери.– Я сейчас же на антресоль залезу и найду его.

– Ты это брось, Эдька,– прошипел Егор Иванович гусаком рассерженным.– Ты к ней и близко подойти не успешь, как тебя повяжут ее бодигарды. Сядешь в тюрьму за ношение оружия и, меня вместе с тобой таскать начнут. Жабу не подстрелишь, меня подставишь и сам как дурак сядешь.

– Не повяжут. Я с черного хода зайду. Целый день там проработал и все ходы выходы пронюхал. Не ожидает она с той стороны меня. Застрелю гадину. Пусть судят,– распетушился Эдуард Александрович.

– Ой, дура-а-а-а-к!– простонал Егор Иванович.– Как тобой оказывается манипулировать легко. Старая, выжившая из ума женщина, ляпнула незнамо что и ты готов,– прошипел он в самое ухо соседу и тут же на площадку выскочила Инесса Поликарповна, по прежнему подслушивающая их беседу.

– Как ты меня, сынок, обозвал? Я, может быть, и выжила из ума, но слух у меня пока еще нормальный, хоть ты и шипишь змием подколодным. Ну, сынок, ну уважил на старости лет. Полоумной назвал. Спасибо тебе, сынок, за ночи бессонные, за руки в мозолях по локоть, на ноги тебя поставившие. За то, что дурочкой называешь при людях. И вот тебе мое последнее слово – материнское. Пока Костика вместе с Эдиком не вызволите из неволи, знать тебя не желаю. Держи ружье и патроны, сынок,– с этими словами Инесса Поликарповна швырнула сыну двустволку, а следом за ней пачку патронов. Швырнула и дверь со скрежетом заперла изнутри. Ружье Егор Иванович поймать не успел и оно, ударившись о его ноги, загремело по ступеням. Следом весело поскакали из раскрывшейся коробки патроны. Их Егор Иванович тоже подхватить не сумел.

– И что теперь?– Егор Иванович трясущимися от волнения руками принялся рыться в пачке сигаретной, выцарапывая из нее очередную, забыв, что во рту у него еще дымится предыдущая. Выдернул, вставил в рот и закурил. Две дымящие сигареты Эдуарда Александровича нисколько не удивили и не насмешили, напротив ему совсем было не смешно, а соседу-приятелю он сочувствовал искренне и искренне же считая себя виновником в свалившихся на его голову неприятностях, молча принялся поднимать разбросанные боеприпасы и ружье.

– Тьфу ты, зараза,– выплюнул себе под ноги обе сигареты Егор Иванович и в раздражении размазал их подошвой.– И куда мне идти?

– Переночуй у нас. Всего две ночи, Егор. Я раскладушку на кухне поставлю. А послезавтра Константин вернется, и ты тоже вернешься домой. Ну, не ломать же двери, в самом деле?

– Понятно, что не ломать,– махнул рукой раздраженно Егор Иванович.– Что-то Светик там притихла. Обычно она всегда меня поддерживала, неужели в этот раз со свекровью заодно?

– Тут женская солидарность,– вздохнул понимающе Эдуард Александрович.– Корпоративная этика, если хочешь.

– Плевать я хотел на их корпорацию,– Егор Иванович снова закурил.– Вообще могу уйти и пусть живут, как хотят.

– Я тебе уйду,– раздался тут же голос его супруги, которая только собралась было впустить мужа и таким образом конфликт семейный с лестничной площадки переместить в родные пенаты, но услышала на его беду последнюю фразу, выкрикнутую мужем в запале. Дверь на этот раз распахнулась, с треском врезавшись в стену и, на пороге квартиры Романовых появилась раскрасневшаяся от гнева Светлана Валентиновна. Она только что повздорила со свекровью, защищая от ее несправедливых обвинений мужа. И одержала несокрушимую победу в словесном с ней поединке, о чем и спешила поведать ему же вместе с приглашением к примирительному обеденному столу, где стороны, хлебая домашний борщ, должны были прийти к консенсусу, как любил выражаться самый элегантный из Генсеков КПСС.

Сам он, правда, к консенсусу со своими соратниками так и не пришел, после посиделок принудительных в Форосе, но словечко это успел в обращение внедрить, до того как его вышвырнули из новенького кресла Президента СССР незаконсенсившиеся члены той же партии. Вернее – вышвырнули вместе с креслом.

– Тебе семья не дорога, дорогой? Куда это ты уйдешь? А главное – к кому? Хотела бы я взглянуть на ту дурочку, которая захочет тебя принять такого. Или есть уже?– заводила сама себя Светлана Валентиновна, наступая на пятящегося мужа и махая кулачком сжатым у его носа.– Права выходит мама твоя и зря я из-за тебя с ней разругалась. У тебя дочь уволокут, как вот у этой размазни…– Светлана Валентиновна обличающе и пренебрежительно, ткнула пальцем в Эдуарда Александровича -…а ты будешь так же как он блеять овцой? Я поняла-а-а-а. Где были глаза мои, о Господи?– задала она риторический вопрос Всевышнему и сама же ответила за Него.– В заднице. Знать теперь тебя не хочу, пока не поможешь Костика у Морозихи забрать и не послезавтра, когда она может быть его отпустить не захочет, а немедленно, сейчас,– Светлана Валентиновна стремительно развернулась и на прощенье хлобыстнула дверью так, что если считать этот хлопок точкой в разговоре, то получилась она очень жирной.

– Бли-и-и-и-и-н!!!– Егора Ивановича буквально затрясло. Два ультиматума за пять минут оказались для него жесточайшим ударом по самолюбию.– И эта туда же. Вместе, похоже, нам, Эдик, на нарах куковать вскоре предстоит. Дай-ка берданку, лучше сразу застрелиться самому, чтобы не мучиться,– Егор Иванович отцовское ружьишко из рук соседа выхватил и принялся осматривать. Слегка заржавевшее за десять лет без должного ухода оно не желало щелкать курками и не переламывалось для того чтобы зарядить в него патроны.

– Батя последний раз лет двадцать назад с ним в лес ездил с друзьями-однополчанами. Помню, привезли его с охоты, выгрузили как дрова у подъезда и ружье мамуле вручили, чтобы, значит, не потерялось. Не знаю, как там он бекасином белок в глаз бил, ни разу не привозил в виде трофеев, но сейчас, похоже, этим ружьем их только прикладом бить можно.

– Ничего, смажем, почистим и будет как новенькое,– оптимистично возразил ему Эдуард Александрович, выхватывая двустволку из рук хозяина. Сжимая оружие в руках, хоть и ржавое, он чувствовал себя увереннее.

– Пошли, попробуем,– буркнул уныло Егор Иванович и направился уже было к соседским дверям, но тут заурчал, заскрипел лифт сочлинениями и, поднявшись до шестого этажа, с лязгом выпустил из своего мрачного нутра одного из охранников-бодигардов Снежной Королевы:

– Ага, и ты здесь!– оскалился бодигард, отмечая удовлетворенно факт наличия обеих ног у фигуранта.– "Две тысячи долларов конечно сумма не астрономическая, но за плевую работу вполне солидная",– легко читалось на его квадратном лице.

– Че надо?– оскалился в ответ Эдуард Александрович, которому как оказалось, кроме цепей есть что терять. При этом он прицелился из охотничьего ружья в незваного гостя.

– Но, но, Эдуард, не балуй,– сразу стал серьезным и вежливым бодигард. Выдирание ног из человека с ружьем для него сразу стало не столь привлекательным бизнесом и тем более за смешную оплату в жалкие две тысячи.– Я с новостями к твоей супруге, хорошими. Телефона-то нет у вас, вот Королева и прислала.

– Выкладывай, пока башку не прострелил,– скомандовал ему Эдуард Александрович, прижмуривая левый глаз.

– Велела Королева передать, что задержится у нее сынок ваш еще на недельку. Тут такое дело… приехал к ней крутой мен с аппаратурой и предложил ролик снять рекламный с пацаном вашим. Как он жует мороженое,– не вступая в пререкания, выложил новость бодигард.– Сказала, что еще сто баксов приплатит за работу.