Страница 18 из 22
Это кругообразное движение первой фазы современного денежного хозяйства в пределах европейской культуры представляет рамку первого тома нашего исследования.
2. Идеал физической красоты Ренессанса
Сущность Ренессанса
Происхождение идеала красоты
Культ физической красоты
Отношение к наготе
Сущность мод эпохи Ренессанса
Идеи носят не метафизический характер, они не внесены в жизнь извне, они носят характер диалектический, они обусловлены всегда специфической особенностью развития жизни. Все воззрения и идеи, с которыми мы встречаемся в истории, только кристаллизуют линию развития жизни, другими словами, общественного бытия человечества.
Таковы в сжатой научной формуле основные мысли вступительной главы. Для историко-объяснительного значения этой мысли важен, однако, прежде всего вопрос, какие факторы обусловливают линию развития жизни? Мы уже ответили на этот вопрос. Этими определяющими факторами являются исключительно материальные интересы людей. Они формируют и дают окончательное направление линии развития жизни.
Так как материальные интересы людей в свою очередь находятся в процессе постоянной эволюции, в силу постоянных изменений в производственном механизме создающей новые потребности у народов и классов или же уничтожающей и сокращающей потребности, недавно господствовавшие, то отсюда явствует не затронутое нами еще последствие, весьма важное для исторического развития идей и воззрений. Оно заключается в том, что принципиальные коренные перевороты существующего производственного механизма непременно приводят к обновлению духовной жизни, иногда даже к ее как бы вторичному зарождению (Renaissance).
Такие принципиальные перевороты, приводящие к возникновению совершенно новых воззрений и представлений, происходят тогда, когда в историю вступает совершенно новый экономический принцип, следовательно, такая форма производства, которая противоположна существующей и которая требует полного переустройства общественной организации. В силу последней черты восшествие нового хозяйственного фактора становится революционизирующим фактором истории. Этот фактор видоизменяет коренным образом общество, так как преобразовывает самое его основание, не ограничиваясь устранением некоторых противоречий, образовавшихся в медленном процессе развития.
Коренное преобразование общества состоит в том, что вместе с возникновением нового хозяйственного принципа образуются новые классы с другими интересами и потому и с новыми воззрениями, и, во-вторых, в том, что этот новый фактор или разлагает, или соответствующим образом преобразовывает старые классы общества. Оба эти явления суть неизбежные результаты каждой такой эволюции, и потому в этом процессе должна измениться вся прежняя физиономия социального бытия людей.
На таких поворотах проходят пограничные линии культуры, знаменующие конец одной и начало другой эпохи. Чем последовательнее проникает в жизнь новый принцип, чем революционнее и глубже его действия (другими словами, разрушает ли он старый базис общества по всей линии или только частично), тем яснее и отчетливее должны выступать эти пограничные линии, отмежевывающие старое время, прежнее общественное бытие людей и соответствующее им идейное содержание от нового, тем ярче современность должна отделяться от прошлого, как день от ночи или лето от зимы. Сразу ли бросается при этом различие времен в глаза или сначала еле заметно, одно остается неизменным: такие поворотные эпохи, когда историческое развитие достигает своей высшей точки, становятся революционными периодами, причем революция продолжается до тех пор, пока новый принцип не проникнет во все области жизни, пока он их не преобразует до самого основания, не станет хозяином мира, новым законодателем, которому все сферы жизни должны органически подчиниться. Такой процесс может длиться десятилетия, но может и столетия.
И не только совершенно новый вид получает картина эпохи под рукой нового строителя истории; такие революционные эпохи – и это главное – представляют самое величественное зрелище, которое только может дать история наблюдателю. В них сконцентрированы самые гордые переживания и осуществляются самые прекрасные мечты. В них гений человечества празднует свои лучшие победы. С другой стороны, в такие эпохи поражения должны носить особенно трагический характер. Позади остаются поля битвы, сохраняющие в продолжение столетий свой потрясающий вид. Все это обусловлено внутренней необходимостью и не трудно понять.
В такие эпохи всегда преобладает творческое начало – оно должно преобладать, как мы сейчас докажем, – и потому такие эпохи полны величия. Величие же – единственная красота в высшем смысле слова.
Каждый раз, когда рождается новый исторический принцип, перед человечеством раскрываются новые или по крайней мере другие возможности деятельности во всех областях. Вместе с этим расширяется горизонт, окаймляющий жизнь людей, и не только отдельных индивидуумов или узко ограниченных групп. Так как все общество становится на другую почву, то расширяется горизонт по крайней мере всех тех классов, прежнее бытие которых нарушается и разлагается. А как только для деятельности открываются новые перспективы и новые возможности, растут крылья у духа и они уносят его в безграничные дали. В борьбе со своей эпохой познает он ее проблемы и порой угадывает наперед по семенам те плоды, которые созреют лишь столетия спустя. Развивается воображение, и людям кажется, будто раньше густой непроницаемый покров скрывал от взоров даже ближайшие предметы.
Теперь, когда этот покров пал, перспектива в будущее человечества кажется безграничной, а вереница новых видений, внезапно поднимающихся перед разумом, – бесконечной. В такие эпохи люди точно переживают акт всеобщего и одновременного оплодотворения и радость творчества пронизывает весь мир. Каждый испытывает такое чувство, будто носит в своих недрах будущее, новый мир, который представляется и более прекрасным. По всем классам и нациям, порой по всей данной части света проносится влияние упоительных весенних ожиданий, полное веры предчувствие будущего, предчувствие чего-то великого.
Застывшая река развития внезапно снова течет быстрее во всех областях и катит смело свои гордые волны. Благоразумная осторожность, до сих пор слывшая главнейшей добродетелью, становится презреннейшим пороком. Быстрота решения, смелость действий, отважная предприимчивость вызывают величайшее преклонение даже в том случае, если они граничат с безумной дерзостью. Страсти разгораются и концентрируются в грандиозных размерах. Как ненависть, так и любовь не знают пределов. Те, кто заинтересованы в сохранении существующего порядка, чувствуют, по мере того как колеблется почва, на которой зиждется их существование, что их «священнейшим» правам грозит опасность. Они превращаются в варваров, поглощенных одной лишь мыслью: всеми силами противодействовать развитию нового, хотя бы погибло все человечество. Не более терпимы и новые классы, воплощающие основную экономическую идею нового времени. Восходящие классы никогда не бывают сентиментальны и лицемерны. Они решительнейшим образом ставят в порядок дня свои исторические права, обрушиваясь насмешкой и издевательством на своих фактических или мнимых противников. Страстная, идущая до самопожертвования любовь пронизывает – в противоположность этим двум группам – всех тех, кто выводит из родившегося нового иные более прекрасные идеалы для будущего человечества. В рядах этих лиц возникает прекраснейшая из всех социальных добродетелей – бескорыстное чувство солидарности, с восторгом приносящее личность в жертву делу.
Из столкновения этих противоположных тенденций родятся самые страшные формы классовой борьбы, обыкновенно жуткой в своем общем процессе, ужасной в своих подробностях и все-таки прекрасной, так как речь идет о целом, о судьбе всего мира, и потому дышащей величием.