Приключения Робина Гуда

Потом позвал он харчевника и сказал ему:

– Вот тебе, добрый человек, ровно десять шиллингов за угощение, которое ты устроил нам сегодня. Позаботься как следует о нашем дорогом госте, а когда он проснется, можешь и с него попросить десять шиллингов. Если у него их не окажется, забирай его суму и молоток, и даже куртку, в качестве платы. Так я наказываю тех, кто приходит к нам в лес со злыми умыслами. Что до тебя, то не знал я еще харчевника, который, если есть возможность, не возьмет двойную плату.

При этих словах хозяин хитро улыбнулся, – не иначе, припомнил крестьянскую поговорку: «Учи сороку воровать яйца».

Жестянщик проспал до самого вечера, пока не вытянулись тени деревьев на лесной опушке. Проснувшись, глянул он вверх, вниз, на запад, на восток, собираясь с мыслями, что разлетелись, как солома по ветру. Сначала вспомнил он о своем веселом сотрапезнике, но того нигде не было видно. Потом вспомнил о своей крепкой дубинке. Ее он держал в руке. Затем вспомнил про пергамент с приказом и про восемьдесят золотых, которые должен был получить за арест Робина Гуда. Сунул он руку за пазуху, но там не оказалось ничего – ни клочка бумаги, ни мелкой монеты. В ярости вскочил он на ноги.

– Эй, хозяин! – завопил он. – Ушел ли уже тот плут, что только недавно был тут со мной?

– Что за плута имеет в виду ваша милость? – спросил хозяин, обращаясь к жестянщику со всей учтивостью, на которую был способен. – Не видал я рядом с вашей милостью никакого плута, потому что никто не осмелится назвать так этого человека, находясь столь близко от Шервудского леса. Был с вами здесь отважный йомен, но, я думал, ваша милость знает его, потому как мало здесь найдется таких, кто не был бы с ним знаком.

– Да откуда мне, который никогда не хрюкал в твоем хлеву, знать всех тутошних свиней?!

– Да ну? А ведь это тот самый парень, которого все здесь зовут Робином Гудом, и он…

– Что?! Матерь Божья! – словно разъяренный бык, взревел жестянщик. – Ты! Ты видел, как я вхожу в твою харчевню, – я, законопослушный, честный ремесленник! – и не сказал мне, кто рядом со мною, хотя прекрасно знал его?! Да у меня руки чешутся проломить тебе башку!

Он уже готов был ударить харчевника своей дубинкой, но тот закричал, прикрываясь рукой от удара:

– Погоди! Как мог я догадаться, что ты знать не знаешь, кто он такой?

– Повезло тебе, – промолвил жестянщик, переводя дух, – что я человек великодушный. Пощажу твою лысую голову, иначе не обманывать бы тебе больше твоих гостей. А что до этого подлеца Робина Гуда, я немедля пойду его искать, и, если не начищу негодяю рожу, можешь звать меня бабой и дубинку мою пустить на щепки.

С этими словами он собрался уходить.

– Погоди, – харчевник преградил ему путь, широко разведя руки, как крестьянин, гонящий к дому гусей. Жажда наживы придала ему отваги. – Никуда ты не пойдешь, покуда не заплатишь.

– Разве он не заплатил тебе?

– Ни гроша. А ведь вы выпили у меня эля на десять шиллингов. Нет, говорю я тебе, не уйдешь, пока не заплатишь, а иначе я обо всем доложу шерифу.

– Нечем мне заплатить тебе, друг добрый, – развел руками жестянщик.

– Не друг я тебе, – ответил ему харчевник. – И совсем не добрый, когда теряю десять шиллингов! Плати мне, что должен, звонкой монетой, или же оставляй тут куртку, суму и молоток. Хотя, думаю, они десяти шиллингов не стоят, так что мне все равно убыток. А если попробуешь сбежать, так у меня в доме огромная собака, и я ее на тебя спущу. Мэйкен, отвори дверь и выпусти Брайана, если этот парень хоть шаг сделает.

– Ладно, – согласился жестянщик, – странствуя из края в край, он хорошо узнал, каковы бывают собаки. – Бери что хочешь, и отпусти меня с миром, чума тебя возьми. Но вот что, харчевник! Если только попадется мне этот подлый негодяй, клянусь, он с избытком заплатит за то, что выпил!

С этими словами жестянщик двинулся прочь в направлении леса, бормоча что-то себе под нос, а хозяин «Синего кабана», его жена и Мэйкен глядели ему вслед. Когда он отошел достаточно далеко, они разразились смехом.

– Хорошо мы с Робином разгрузили этого осла, – довольно потер руки харчевник.

Так случилось, что в это самое время Робин шел через лес к Фосс-уэй, поглядеть, что там творится. Стояла полная луна, и ночь обещала быть светлой. В руке Робин держал крепкую дубовую палку, а на боку у него висел горн. Посвистывая, шел он по тропинке, а по другой тропинке шел жестянщик, бормоча себе что-то под нос и, как рассерженный бык, поводя головой из стороны в сторону. На крутом повороте столкнулись они лицом к лицу. Сначала оба застыли, а затем Робин произнес с веселым смехом:

– Здравствуй, птичка моя, как понравился тебе эль? Не споешь ли мне еще песенок?

Жестянщик мрачно уставился на Робина.

– Что ж, – наконец произнес он, – я очень рад, что встретил тебя, и, если сегодня не перетрясу я все кости внутри твоей шкуры, можешь наступить мне на горло.

– Счастлив это слышать! – радостно воскликнул Робин. – Перетряси мне кости, если сможешь.

С этими словами он схватил палку и приготовился обороняться. Жестянщик поплевал на руки и, взявшись покрепче за свою дубинку, пошел на Робина. Сделав два-три удара, он обнаружил, что встретил достойного соперника: Робин отразил их все и, не успел жестянщик и глазом моргнуть, крепко хватил его по ребрам в ответ. Услышав громкий смех Робина, жестянщик разозлился пуще прежнего и пошел махать дубиной снова, что было сил. Робин один за другим отразил два могучих удара, однако после третьего палка его сломалась.

– Будь ты проклята, подлая палка, – вскричал Робин, отбрасывая ее прочь, – не послужила ты мне верой и правдой в трудный час.

– Сдавайся! – приказал жестянщик. – Теперь ты мой пленник, и, если не сдашься, я из башки твоей кашу сделаю.

Ничего не ответил Робин Гуд на эти слова, а приставил к губам горн и дунул трижды, издав громкие пронзительные звуки.

– Можешь дудеть сколько хочешь, – проговорил жестянщик, – только идти тебе теперь со мной в Ноттингем – шериф будет рад тебя повидать. Ну что, сдаешься или мне проломить тебе головушку?

– Раз должен я испить кислого эля – ничего не поделаешь, – отозвался Робин. – Никогда еще я никому не сдавался, к тому же не получив ни раны, ни синяка. Но, если поразмыслить, лучше мне тебе покориться. Эй, товарищи мои добрые! Скорее сюда!

Тут из лесу выскочил Малыш Джон, а с ним – шестеро дюжих йоменов, одетых в зеленое сукно.

– Что за беда стряслась с тобою, наш предводитель? – воскликнул Малыш Джон.

– Видите этого жестянщика? – спросил Робин. – Он хочет отвести меня в Ноттингем, чтобы меня повесили.

– Тогда его самого надо повесить! – вскричал Малыш Джон и вместе с остальными йоменами пошел на жестянщика, намереваясь схватить его.

– Нет, не трогайте его, – остановил их Робин. – Это храбрый парень. Он стальных дел мастер, и характер у него как сталь. К тому же он чудно поет баллады. Скажи-ка, парень, не хочешь ли вступить в ряды добрых моих товарищей? Каждый год я буду давать тебе по три платья зеленого сукна да по сорок марок в придачу, станешь весело жить вместе с нами в лесу; а живем мы беззаботно и горя не знаем в чащобе Шервуда. Охотимся на оленей и едим их мясо да сладкие овсяные лепешки, творог и мед. Пойдешь с нами?

– По рукам! Я пойду с вами! – сказал в ответ жестянщик. – Люблю весело пожить, и ты мне по нраву, хоть и отбил мне ребра да обманул в придачу. Но я готов признать, что ты сильнее и хитрее меня, потому буду подчиняться тебе и стану верным помощником.

Все вместе повернули они обратно в лес, где с тех пор и стал жить жестянщик. Много дней пел он товарищам баллады, до тех самых пор, пока не пришел к ним знаменитый Алан из Долины, обладавший голосом, в сравнении с которым прочие казались вороньим карканьем. Но о нем речь пойдет позже.

Состязание стрелков в Ноттингеме

Шериф впал в страшную ярость оттого, что так и не смог поймать ловкого Робина. До его ушей дошло, – дурные вести всегда доходят, – что народ потешается над тем, что он и впрямь думал наложить арест на такого отчаянного парня. А ведь нет ничего неприятнее, чем когда за твоей спиной над тобой насмехаются.