Страница 9 из 11
На второй день изменилось лишь то, что мой тюремщик начал заставлять меня разминать руки и только потом снова связывал их жесткой пластиковой лентой.
И вот, на четвертую ночь я вдруг проснулась: в мой иллюминатор ударил сверкающий ослепительно белым луч прожектора. Потом он убежал, оставив меня в темноте, нахлынул снова. Вскоре я услышала наверху возбужденные голоса – на этот раз говорили по-французски. Затем ночную тишину прорезала очередь – очевидно, крупнокалиберного пулемета, потом где-то неподалеку взревел мотор скоростного катера, послышался мерный шум приближающегося большого судна. Потом – чья-то беготня по палубе, быстрый топот по трапу, треск ломаемой двери в мою каюту, яркий свет, бьющий прямо в глаза, и удивленный выкрик, причем на чисто русском языке:
– Гля, баба!
…Дальнейшие события достаточно хорошо освещены в сотнях средств массовой информации, отечественных и зарубежных. Подробно описано, что пираты скрылись в неизвестном направлении и задержать их не удалось. Сообщалось, что российские десантники доставили нас троих – меня и братьев Воскобойниковых – на десантный корабль «Стремительный». Капитан Иван Домнин остался на яхте «Марина VII» и с помощью нового экипажа из двух человек, перешедших с военного российского корабля, доставил-таки наше плавсредство в пункт назначения: порт Сочи. Кое-кто также, с некоторым удивлением, отметил, что прибытие яхты в Россию прошло совершенно незамеченным и никто из пишущей или снимающей братии ее так и не увидел.
Словом, внешняя канва дальнейших событий вокруг нашего многострадального судна известна, в буквальном смысле, всем и каждому. Посему я не стану на них останавливаться, замечу лишь, что уже на третий день после того, как мы перебрались на «Стремительный», я попала в объятия моего любимого сына Антошки в аэропорту Шереметьево. Меня даже встречала пара фотокорреспондентов и несколько телекамер – однако новости о захвате и освобождении нашей яхты уже перестали быть самыми горячими и сместились с первых полос куда-то в глубь народного интереса.
Впрочем, многие пытливые умы интересовала не внешняя последовательность событий, а их глубинная взаимосвязь. Десятки, сотни, даже тысячи специалистов и комментаторов высказывали миллионы версий, пытаясь ответить на самые животрепещущие вопросы:
Кто захватил нашу яхту?
Почему они это сделали?
Какой груз она перевозила?
Отчего российские власти, зачастую очень неповоротливые, когда дело касается защиты прав своих граждан, на сей раз подняли вокруг крохотной яхты такой шум и столь быстро нас освободили?
Что только не говорилось! Каких только версий не высказывалось!
Мы везли наркотики. Нет, оружие. Нет, секретную информацию о НАТО. Нет, сокровища. Нет, личное, особо секретное послание французского президента нашему.
Нет, на самом деле мы переправляли палестинцам зенитные ракеты. И нас захватил израильский спецназ. Нет, мы везли новейшие вооружения израильтянам, и нас перехватили арабы. Нет, не арабы, а французы. Нет, не французы, а МИ-6…
Словом, гипотезам не было числа… Однако сколько бы я их ни слышала – порой самых невероятных, вплоть до вторжения инопланетян, – ни в одной из них никто даже не приблизился к правде.
Я тоже не могу вдаваться в подробности – и потому, что не имею права, и потому, что многого просто не знаю. Однако основную канву обозначу, потому что это история не о международном шпионаже, а обо мне и, отчасти, о Вадике.
Итак, истинная подоплека событий заключалась в следующем:
*** июня сего года, глухой ночью, во время испытаний на секретном полигоне, был угнан только что разработанный французский легкий танк «Леклерк» с совершенно оригинальным двигателем новейшей конструкции. Разумеется, никаких сведений об этом в средства массовой информации не просочилось. Французская полиция и контрразведка в ходе его поисков сбилась с ног, однако, несмотря на экстраординарные усилия, танк так и не был найден.
Спустя две недели, *** июля, из североиспанского средиземноморского порта К*** вышла «Марина VII» – наша яхта.
Очень долго стоявшие на ушах французы и предположить не могли о наличии связи между двумя этими событиями. Я не знаю, каким образом они все-таки догадались. И только еще через *** дней, в результате тайного обыска нашей яхты в порту греческого острова С***, лягушатники, наконец, уверились в своих подозрениях: новейший двигатель того самого танка «Леклерк» стоял на нашей яхте вместо штатного мотора!
После этого в дело вступил французский спецназ.
Именно они захватили наше судно и пытались вернуть его назад.
К счастью, операция по переходу нашей яхты из К*** в Сочи проходила под постоянным контролем российских ВМС, и «Стремительному» удалось без боя отбить нас у французов.
Однако никто, кроме высшего руководства, разведчиков и контрразведчиков двух стран, о подоплеке событий не знал и не догадывался. Никто – ни экипаж «Стремительного», ни большинство французских спецназовцев. Ни о чем не знали и не догадывались даже братья Воскобойниковы и капитан Иван: в самом деле, не предаст тот человек, который сам ничего не знает. А знали, в чем дело, лишь очень немногие, особо посвященные исполнители.
Включая меня.
Вадик научил меня не только судовождению, но еще и азам разведки. Он и завербовал меня. И когда этим летом его коллеги предложили мне использовать мои знания и навыки – и яхтенные, и прочие, – я почти без колебаний согласилась. Потому что я продолжала дело своего любимого – советского, а затем российского разведчика-нелегала. И тем самым хотя бы отчасти отомстила за него.
И, знаете ли, теперь он стал реже являться ко мне во сне. И моя тоска по нему стала менее острой. Нет, я не освободилась от своего горя – но теперь, после того похода, научилась примиряться с ним, и жить дальше, и смотреть в будущее.
Екатерина Барсова
Остров сбывшихся желаний
Я посмотрела на себя в зеркало и нахмурилась. В глаза бросился длинный седой волос, который я незамедлительно взяла двумя пальцами и быстро выдернула: без него было гораздо лучше.
Год назад у меня появились первые седые волосы, и я этому ничуть не удивилась. Бесконечная трепка нервов, хроническая усталость и стрессы были постоянными спутниками моей жизни. Возглавлять крупнейшее в городе кадровое агентство и вести бизнес-семинары – труд не из легких. Но сейчас – я была в этом твердо уверена – седой волос пробился на моих волосах из-за подлянки подруги, в самый последний момент отказавшейся ехать со мной во Вьетнам. Видите ли, она помирилась со своим бойфрендом и поэтому кинула меня накануне поездки! Когда я услышала об этом, то не поверила своим ушам.
– Тат! Я ничего не перепутала и со слухом у меня все в порядке? – спросила я. – Ты не едешь со мной во Вьетнам? Я тебя правильно поняла?
На том конце провода наступила пауза. Она была долгой и могла бы еще длиться и длиться, но Тата наконец решилась:
– Да. Ты все поняла правильно. Роман позвонил мне, и мы…
Дальше я слушать не стала – просто повесила трубку. Пусть разбирается со своим Романом сама, а меня оставит в покое.
Я выдернула телефон из розетки и выключила сотовый. Слушать ее объяснения было выше моих сил. Главное – результат, а он был плачевным. У меня было два выхода, и оба мне не нравились: либо отказаться от поездки, либо ехать одной.
Я взяла с тумбочки сигареты и закурила. На своих бизнес-семинарах я всегда учила проявлять «больше креатива, искать нестандартные решения и находить выход из любой ситуации». Похоже, я угодила в собственную ловушку, потому что никакого выхода из своего положения не видела.
Вздох застрял посередине груди, и я резко выдохнула дым. Ну просто хоть плачь! Я редко позволяла себе такую роскошь: не тот характер. Но слишком сильно было искушение пожалеть себя и по-бабьи расплакаться. Лучшая подружка подкладывает такую свинью, а я должна теперь угробить долгожданный отпуск, в котором не была три года?