Страница 10 из 33
Еще одной характеристикой пролива является то, что, поскольку воды Ионического моря холоднее и более соленые, чем воды Тирренского моря на севере, разница в плотности воды создает двойное течение: одно идет на юг через пролив по поверхности, другое – на север на глубине около 15 саженей. Эти два течения вместе с подводным шельфом, соединяющим Сицилию с «носком» итальянского сапога, создают водовороты, которыми пролив известен еще с тех пор, как Гомер описал великую Харибду, утягивающую на дно суда. Ввиду изменения структуры морского дна после большого землетрясения 1783 года Харибда больше не такая грозная, как, несомненно, была в классические времена. Тем не менее в 1824 году адмирал Уильям Генри Смит написал в своей книге «Сицилия и ее острова», что даже в наше время небольшие суда нередко подвергаются очень большой опасности. Он своими глазами видел, как военные корабли, среди которых был 74-пушечник, кружились в мощном водовороте.
Помимо приливно-отливных явлений и течений пролив характеризуется большим количеством необычных рыб и морских животных, населяющих его. Многие из них человек не может увидеть, если они случайно не попадут в глубоководный трал. Из-за подводного шельфа, соединяющего остров с континентом, глубоководные течения наталкиваются на это препятствие и отклоняются вверх, нередко принося с собой рыб и морские организмы, живущие без дневного света. В статье в журнале National Geographic в ноябре 1953 года исследователь Пол Заль описывал, что дважды в месяц, весной поверхностные воды Мессинского пролива изобилуют живыми и полуживыми созданиями, среда обитания которых обычно на большой глубине, где все погружено во мрак и покой. После сильного ветра с моря берега Мессинского пролива усеяны мертвыми или умирающими существами, один только внешний вид которых заставил бы поморщиться даже художника Дали.
Другая черта моря, свойственная Сицилии, но заметная и на Мальтийском архипелаге, – марроббио. Это длинные морские волны, изолированные или серия, которые могут вызывать подъем воды на 4 фута. О приближении марроббио нет никаких предупреждений, и стоящее в гавани судно может неожиданно оказаться поднятым над уровнем причала и удерживаемым только натянутыми швартовыми. Такое изменение уровня воды чаще всего имеет место в гаванях Юго-Западной Сицилии. Трапани, Марсала и рыболовный порт Мадзарра-дель-Валло подвержены действию марроббио, которое может начаться в любое время года и при любой погоде.
О причине этого каприза природы спорят до сих пор. Некоторые авторитеты связывают его с длительным периодом преобладающих ветров в восточном или западном бассейне, другие – с неожиданным изменением метеорологических условий над морем. Последняя теория вроде бы подтверждается последними исследованиями. Марроббио в основном имеет место на юге Сицилии и на Мальтийском архипелаге, вероятнее всего, потому, что выраженные изменения атмосферного давления в восточном или западном бассейне могут вызвать нагон воды из одной части моря в другую. Это особенно отчетливо ощущается на мелководье и где подводный перешеек соединяет Сицилию с Северной Африкой.
Не только море может внезапно и без видимых причин приходить в движение. Земля тоже имеет обыкновение отделяться, раскалываться, подниматься, опускаться и содрогаться. Мессину дважды уничтожали землетрясения – в 1783 и 1908 годах. Алжирское побережье тоже сейсмически активно. В 1716 году землетрясение продолжалось, почти без перерыва, в течение целого месяца. От Неаполя, где активный вулкан Везувий выбрасывает клубы дыма в голубое небо, на юг через Липарские острова, где высится огнедышащий остров-вулкан Стромболи и дальше к горе Этна на Сицилии проходит большой разлом в земной коре.
От Этны этот разлом поворачивает на восток и проходит через Ионические острова, делая Левкас, Итаку и Закинф сейсмически опасными. Югославия, материковая часть Греции, многие части Турции – это территории повышенной сейсмической активности. Острова, такие как Устика, что к северу от Сицилии, Пантеллерия, на юге, и Санторин в Эгейском море, являются вулканами, поднявшимися с морского ложа. И если первые два потухли или спят, Санторин до сих пор активен. Располагаясь в центре большого залива, новый вулканический остров дымит и выбрасывает горячую лаву, которая в морской воде превращается в пемзу.
Посейдон, греческий бог моря, также известен как «трясущий землю». Трезубец, с которым его обычно изображают, такой же, как греческие рыбаки используют для ловли камбалы на мелководье. Но когда бог берет свой трезубец на берег и втыкает его в землю, он может раскалывать горы и уничтожать города. Таким образом, греки признавали и силу моря, и опасную нестабильность земли, на которой жили. Даже на пике своей колониальной экспансии, когда они пришли в Северную Африку, на Сицилию, в Южную Италию и ту часть Малой Азии, которая сейчас является Турцией, но тогда назвалась Ионией, они не знали земли, не подверженной приступам гнева «трясущего землю».
Везувий, самый крупный действующий вулкан на Европейском континенте, спал – по крайней мере, так пишут древние авторы – до 63 года н. э. Великий греческий географ Страбон в 30 году до н. э. писал, что эта гора имеет, несомненно, вулканическое происхождение, поскольку она засыпана пеплом, словно пожираемая огнем. Но истинный характер горы не стал очевидным для населения Неаполя, а также городов и деревень, расположенных у ее подножия, до 79 года. Тогда произошло страшное извержение, которое уничтожило Помпеи и Геркуланум и повредило город Стабии, где лишился жизни римский автор и адмирал Плиний Старший.
Его племянник Плиний Младший в письме историку Тациту описал, как встретил смерть его дядя. «Дядя мой находился в Мизене и лично командовал флотом. 24 августа около полудня мать моя указала на появление облака, необычного по величине и по виду. Дядя только что принял солнечную ванну, искупался в холодной воде, перекусил и вернулся к своим книгам. Но он немедленно встал и направился на возвышение, чтобы увидеть явление лично. Облако поднималось из какой-то горы, издалека нельзя было разобрать, из какой именно. Ни одно дерево лучше пинии не передавало его формы. Оно вздымалось кверху, словно высокий ствол, и расходилось ветвями, вероятно, потому, что напор воздуха, только что его выбросивший, слабел, и облако таяло, расходясь в ширину. Было оно местами белым, местами в грязных пятнах, словно подняло с собой землю и пепел. Дядя приказал подготовить легкий корабль и предложил мне, если я пожелаю, сопровождать его. Я сказал, что лучше продолжу работу; так получилось, что он сам поручил мне кое-что выписать. Он как раз собирался выйти из дома, когда получил записку от Ректины, жены его друга Тасция, которую испугала надвигающаяся опасность. Ее усадьба располагалась у подножия Везувия, и бежать оттуда можно было только морем. Тогда дядя изменил свое решение. Он начал действовать как ученый, а продолжил как благородный герой. Он приказал выйти в море своим кораблям и сам поднялся на борт, имея намерение помочь не только Ректине, но и жителям ближайших городков – это живописное побережье было густо заселено. Он поспешил туда, откуда в страхе бежали другие, и был настолько свободен от страха, что диктовал и отмечал все изменения в этом страшном явлении. На корабли уже падал пепел, и чем ближе они подходили, тем он становился гуще и горячее. Обрушивались уже куски пемзы и черные, обожженные, растрескавшиеся от огня камни. Вдруг на пути оказалась неожиданная мель, и доступ к берегу преградили обломки горы. Дядя мой заколебался, но потом сказал рулевому: «Смелым Бог владеет, поезжай к Помпониану».
Помпониан тогда находился в Стабиях [ныне Кастелламаре], что на другой стороне залива. Он уже послал свой багаж на борт, поскольку хотя в тот момент и не находился в непосредственной опасности, но она уже была совсем близка, и, если бы стала еще ближе, он намеревался выйти в море, как только стихнет ветер, который дул с моря. Однако ветер был благоприятным для моего дяди, чтобы добраться до Помпониана, которого он нашел в большом испуге. Дядя тепло обнял его, ободрил его, потребовал, чтобы он сохранял присутствие духа. Чтобы успокоить его страхи собственной невозмутимостью, он велел приготовить ванну и, искупавшись, приступил к ужину со всей возможной веселостью, или, по крайней мере, ее видимостью, что также есть проявление героизма.