Урок для леди

— Кэт!

Эддард вскочил на ноги, и девица жалобно пискнула. Он кинулся за женой, но сделал лишь пару шагов: тело размякло, колени подрагивали, а между ног всё горело.

— Кэт, я… — крикнул он и осёкся, понимая, что лучше ей не оборачиваться.

Нижняя рубашка липла к телу, член всё ещё стоял и сладко ныл — нет, пусть уходит. Кэт бежала по коридору, и Эддард с тоской наблюдал, как развевается её платье. Недавнее удовольствие развеяло все мысли, и голова была пустая. Он не думал, лишь чувствовал, как щемит в груди и тянет догнать жену, обнять, успокоить. Её расстроило увиденное, судя по отчаянному взгляду, полному слёз. Точно так же она смотрела, когда узнала о Джоне — глаза словно спрашивали: «За что ты так со мной?». Но ведь он не хотел ничего плохого, это была невинная шалость, которую не стоило просить у целомудренной и скромной жены.

— Проклятье! — рыкнул Эддард и повернулся к девице. — Иди, живо!

Она всё ещё сидела на полу и затравленно глядела на него из-под спутанных волос. Пухлые губы дрожали и казались издевательски алыми, навевая мысли о крови. Глядя на них, вдруг стало гадко от самого себя, и лорд Старк ещё раз прикрикнул на девушку. Оставшись в одиночестве, он с грохотом закрыл дверь и привёл одежду в порядок. Хотелось пойти к Кэт, но сердце неистово колотилось в груди, а чресла ныли от неудовлетворения. Он буквально пропах низменной страстью и другой женщиной — нет, своим появлением Эддард только оскорбит Кейтилин. Нужно подождать и успокоиться.

Он огляделся, ища, на чём сорваться. Книжные полки, сундуки у стен, столик с вином — как же всё выводило! Разломать бы их, да жалко. Лорд Старк приподнял стул и швырнул его обратно, втайне надеясь, что тот разломается. Но нет, ножки мерзко заскрипели, однако выдержали. Боги, даже кусок деревяшки противился — что за день такой? Почему Кэт ворвалась в кабинет? Она должна была гулять с Роббом.

Утешаясь тем, что он хозяин замка, Эддард сел за стол и взял какое-то письмо. Буквы дрожали, и скоро бумага улетела в дальний угол, а следом чернильница и проклятья. Сопротивляться не получалось, и в груди нарастал тяжёлый ком. Он давил и мешал дышать, впервые лорд Старк жаждал действий, но не знал, как поступить. Отчаянно хотелось знать, что всё хорошо и Кэт простит, но было стыдно появляться перед ней. Стыд — откуда? Он не знал его, даже когда рассказывал о Джоне. В сущности, тогда Эддарду было всё равно; потеря родных, война, смена власти… он ощущал себя песчинкой, затянутой в ураган. Всё кружилось, переворачивалось с ног на голову, и вдруг замерло. Появился спокойный, но опустевший Винтерфелл, жена и двое детей.

Первое время Эддард приспосабливался к новой реальности, на что-то другое просто не хватало сил. Мало-помалу, жизнь вновь обретала краски, во многом благодаря Кэт. Она старалась быть заботливой, интересовалась делами, стремилась помочь или дать покой. Это чувствовалось, и лорд Старк пытался отплатить ей тем же. Он и не осознавал, что привязался к жене, пока в момент всепоглощающего наслаждения не увидел её отчаянный взгляд.

Из приоткрытого окна тянуло холодом, и Эддард с удивлением заметил, что уже смеркалось. День пропал зря, но не хотелось возвращаться к делам. Вообще ничего не хотелось, только сидеть и думать. Он знал, что при следующей встрече Кэт сделает вид, будто ничего не произошло. В ситуации с Джоном это устраивало, но не сейчас. Теперь всё изменилось, но лорд Старк не знал, то ли поговорить с ней, то ли проявить твёрдость и дать понять, кто здесь хозяин. В конце концов он отложил гнетущие мысли до завтра, чтобы дать себе время на размышления.

***

Нед так и не остановил её, не пришёл и не попытался объясниться. Кейтилин бы удивило обратное, но она мечтала увидеть, что мужу не всё равно, чтобы он обнял её и пообещал больше так не делать. Она понимала, как наивно выглядят эти грёзы, но продолжала надеяться. Петир не сделал бы такого, никогда. Он бы заботился о Кейтилин и берёг даже от самого себя.

При мысли об этом глаза наполнились слезами: она не хотела быть с Петиром, только с Недом. Боги, неужели его ласки и тёплые слова оказались обманом? Иначе почему он не объяснился, а остался с той девицей, чтобы она продолжала своё гадкое занятие?!

Кейтилин взглянула в зеркало и только тогда поняла, что уже стемнело. Она показалась себе невероятно маленькой и потерянной, сидя в полумраке на большой кровати. Каркас из тёмного дерева украшали головы лютоволков, они окружали её, как Зачарованный лес, а тяжёлые шторки словно выжидали момент для нападения. Спасаясь от домыслов, Кейтилин обратила всё внимание на своё лицо с белой кожей и опухшими глазами. Но ведь она не всегда была такой, почему же Нед обращает внимание на служанок? Боги, а если матерью Джона была одна из них? Если она до сих пор живёт в замке? Поэтому леди Старк и не сказали, кто она.

Горло сдавило, и воздуха перестало хватать. От волнения затряслись руки, но закончить мысль помешал стук в дверь. Не дожидаясь позволения, незнакомец вошёл, и Кейтилин едва успела вытереть слёзы. Пульс гудел в ушах, но ей удалось разобрать шаркающие шаги и монотонное бормотание — Нэн, больше некому. Маленькая, скрюченная старушка принялась ходить из угла в угол с лучиной и зажигать свечи. Зачем она явилась? Её ведь освободили от работы по дому, бедняжка еле ходила и плохо видела. Наверное, она опять забыла об этом.

Леди Старк терпеливо ждала, но Нэн никуда не торопилась и медленно ковыляла по комнате. Пришлось спросить, чтобы развеять гнетущее молчание:

— Робб поел? Не капризничал?

Раздражение затмило скорбь, но голос всё равно получился надрывным.

— Поел, и уснул, и совсем не плакал, — старушка зажигала свечу и улыбнулась беззубым ртом.

Огонь осветил сморщенное лицо, и тени сделали его уродливым. Кейтилин подумалось, что это ей в наказание: как можно было бросить ребенка на целый день? Малыш не капризничал и следовало радоваться, но почему-то стало больно от того, что и он обходится без неё. Сразу же вспомнились разметавшиеся волосы треклятой девицы, и из груди вырвался плач.

Леди Старк изо всех сил стиснула зубы, но плечи мелко дрожали. Судя по воцарившейся тишине, Нэн заметила это.

— Кем была мать Джона Сноу? — выпалила Кейтилин. Притворство ни к чему, когда оно раскрыто.

С лица старушки исчезла улыбка. Не хочет ли та сказать, что его мать здесь?

«Только не это», — стучало в голове, пока пальцы сами собой сминали покрывало.

— У него нет матери, — вздохнула Нэн, задувая лучину.

— Он из плоти и крови, значит должна быть. Прошу, скажи, если что-то знаешь!

У Кейтилин переворачивалось всё внутри, она с мольбой глядела на старушку и окутавшие её клубы дыма.

— Матери Джона никогда не было здесь, значит, её не существует. У бедного мальчика есть только отец и вы — думайте об этом так.

Нэн ласково улыбнулась и пошаркала к двери. Леди Старк наблюдала за ней и не могла найти слов. Хотелось окликнуть и расспросить, но почему-то истина уже не казалась важной. Старушка права: Кейтилин — жена Неда и хозяйка Винтерфелла, нечего ей опасаться надуманных образов. Она была выше и важнее любой женщины здесь, и сделает свой брак счастливым. Вытерпит всё, всех продажных девиц, но останется госпожой в своём доме.

Леди Старк улыбнулась и кивнула, как вдруг снова заметила отражение в зеркале. Она по-прежнему оставалась маленькой среди большой мебели и ярких огней; как же заставить это место принять её? Она ведь делала всё, что могла, повторяла поступки матери, и Нед одобрял её. Неужели он хотел получить то же, что и от той девицы? При мысли об этом щеки вспыхнули огнём — не может быть! Он не мог желать такого, это слишком низко. Они с Кейтилин не занимались ничем подобным, и ей казалось, что по ночам мужа всё устраивало.

А если это была маска, и Нед совсем не такой, каким выглядел?

Не верилось, однако леди Старк вспомнила рождение Робба: от боли и усталости она ничего не замечала, но могла предположить, что кровать была измятой, как и задранная сорочка. Наверняка волосы превратились в колтун и липли к мокрой коже, а позу не назвать подобающей леди. Несмотря ни на что, это был прекрасный момент, возможно, самый счастливый в жизни. Когда на живот Кейтилин опустили маленький комочек, как только она ощутила его тяжесть и услышала крик, её переполнила любовь. Огромная, поглощающая любовь к своему малышу, хотя она пока не видела его лица, и не расслышала слова мейстера Лювина о том, что это мальчик.