Меч (ЛП)

— Ты обещала мне! — хрипло сказал он. — Бл*дь, ты обещала мне! — он вновь вцепился в свои волосы. — Боги… я поверил тебе. Я действительно поверил тебе, бл*дь. Ты знала, что это значит для меня. После Элизы. Ты знала. Я рассказал тебе всё. Я говорил тебе, что не смогу с этим справиться.

Я закусила губу, подавляя желание напомнить ему про Вашингтон, напомнить ему все те вещи, что он тоже обещал мне в той хижине. Я задавила это желание, стиснув свои волосы руками, сжав ладони в кулаки. Я постаралась закрыть свой разум, свой свет, своё сердце. Всё болело и ослепляло меня.

— Боги, Ревик.

Я старалась подавить злость в себе и не могла.

— Я пыталась порвать всё между нами, — сказала я, уставившись в пол. — Я практически прямым текстом сказала тебе, что не собираюсь хранить верность. Я сказала тебе… в Дели, — я сглотнула, покачав головой. — Я думала, ты выжил из своего бл*дского ума. Я думала, ты меня бросил. По существу, ты действительно бросил меня. И теперь это дерьмо внезапно оказывается на мне. Это моя вина.

Он посмотрел на меня. Я увидела боль в его глазах наряду с раздражением, беспомощностью, которой я, кажется, никогда прежде за ним не замечала. Вновь стиснув зубы, он на моих глазах отвернулся.

— Да, — горе в его голосе сделалось осязаемым. — Ты мне сказала. Ты мне сказала в Дели, — его глаза светились, глядя на меня в темноте. — Зачем ты вообще пришла сюда, Элли? Зачем не осталась со своим любовником? — он задохнулся на этом слове, и на его глаза навернулись слёзы. — Это чтобы спасти ему жизнь? Так ты откупаешься от меня, находясь здесь? Как это он назвал… «предоставляешь услугу»?

Я не думала.

Я кинулась на него. Я ударила его прежде, чем осознала своё намерение. По груди, по плечу. Он поймал меня руками, стиснул мои запястья, не дал ударить себя по лицу. Он силой повалил меня на диван прежде, чем я сумела вывернуться. На мгновение я высвободила одну руку и снова ударила его, но он поймал моё запястье и придавил мои ноги.

— Я никогда не требовала, чтобы ты ответил за это! — зарычала я на него. — Никогда! Я даже не просила от тебя объяснений. Даже когда ты сделал это снова, и снова…

— Я никогда не трахался на стороне после того, как мы консуммировали брак!

Я перестала бороться, уставившись на него в неверии.

— Что?

Ревик отвёл глаза, стиснув зубы и крепче сжав свою хватку.

— Это не было веселья ради. Я делал это не ради секса.

— А мне показалось, что ты неплохо повеселился.

Он пристально посмотрел на меня, и я прикусила губу, но выдержала его взгляд.

— Я ненавидел ту операцию, — он сверлил меня сердитым взглядом, стиснув челюсти. — Бл*дь, я её ненавидел, Элли. Я за всю свою жизнь никогда и ничего так не ненавидел. Если ты думаешь, что я был там ради кайфа… — остановившись, он покачал головой, и его голос зазвучал холодно. — Я отправился туда ради тебя. Единственная причина, по которой я так возбудился — это то, что я почувствовал тебя в том проклятом здании.

— Иисусе, Ревик, — я закусила язык до такой степени, что ощутила вкус крови. — Это жалкое оправдание.

— Вот как? — его голос зазвучал жёстче. — Хочешь прочесть меня для этого, Элли? Почему бы нам не прочесть друг друга? Сравним записи? Может, мы оба кое-чему научимся.

Я стала сопротивляться, ярость полыхнула в моем свете, но Ревик крепче сжал хватку, навалившись своим весом на мои ноги. Долгое время мы лишь смотрели друг на друга.

Его подбородок напрягся, затем он встряхнул меня, и его свет заискрил.

— Зачем ты здесь? — прорычал он. — Зачем ты сюда пришла, Элли?

Посмотрев на него, я не могла ответить.

Я поймала себя на том, что вспоминаю, как оправдала для себя ситуацию с Балидором. Я говорила себе, что это на самом деле не Ревик. Я говорила себе, что он уже сам не свой. Он не тот мужчина, которого я полюбила. Он не тот мужчина, за которого я вышла замуж.

Но, должно быть, какая-то часть меня знала, что это тоже чушь собачья.

В любом случае, он всё ещё был самим собой, когда переспал с Кэт. Когда он поступил так со мной в Вашингтоне, когда он продал себя той женщине на корабле — он всё ещё был прежним Ревиком.

Он был мужчиной, в которого я влюбилась, за которого вышла замуж.

Тот Ревик причинил мне боль. Не этот.

— Так вот в чём настоящая причина? — в его голосе зазвучала открытая горечь. — Вот почему ты пришла? Чтобы убедить меня позволить Вэшу опять раскроить меня, вырезать те части меня, которые тебе не нравятся? Вот чего ты на самом деле хочешь, жена?

Услышав его слова, я долгое время не могла пошевелиться.

Уставившись в потолок мимо его головы, я заставила себя подумать над его вопросом, ответить честно. Что бы я ни говорила себе, когда шла на это, теперь я должна быть честной. Должна. Мысль о том, чтобы соврать ему сейчас, вызывала у меня физическую тошноту.

Я вспомнила Дели, и мои пальцы сжались в кулаки там, где он меня удерживал.

— Нет, — я покачала головой. — Нет. Не в этом дело. Уже нет.

Он встретился со мной взглядом.

Я вновь увидела там недоверие и боль, на которую я едва могла смотреть. И всё же мои челюсти сжались, когда я посмотрела в потолок, вспоминая.

— Я лгала, Ревик, — сказала я. — Думаю, это была месть… по крайней мере, частично, — подавляя холодную злость, которая так и хотела нахлынуть, я продолжала смотреть мимо него. — Я хотела знать, каково это. Я хотела, чтобы мы в кои-то веки хоть раз поменялись местами. Хоть раз я сама хотела быть той, кто посмотрела на кого-то другого в этом отношении, — я закусила щеку изнутри и посмотрела ему в глаза. — Когда я вошла, там, в Вашингтоне… ты не думал обо мне. Не думал, Ревик.

На мгновение я увидела в его глазах боль.

— Нет, — ответил он после небольшой паузы. — Нет, к тому времени я не думал о тебе. Я просто трахался, Элли.

Я кивнула, чувствуя ком в горле.

— Ну, вот тебе и ответ.

Он посмотрел на меня так, словно хотел сказать что-то ещё.

— Мне жаль, что это была Кэт, — сказал он наконец.

Когда я подняла взгляд, он поколебался, всё ещё всматриваясь в мои глаза.

— Я не хотел, чтобы было так, — сказал он. — Те трое были единственными разведчиками в моём распоряжении, которые могли сойти за недобровольных. Она и Уллиса были единственными настоящими профессионалками в моём распоряжении. Чтобы найти и обучить других, ушли бы недели. Я не хотел ждать, — он поколебался, всё ещё всматриваясь в моё лицо. — Это было исключительно тактическое решение, Элли. Я выбрал её не потому, что хотел её. Клянусь богами, я её не хотел. Я бы взял кого угодно, только не её. Кого угодно. Спроси Джона.

Я кивнула, чувствуя, как крепче стискиваю зубы.

— Для тебя это было то же самое? — спросил он. — С Балидором? Он был просто удобной кандидатурой, Элли?

Его голос звучал настороженно, словно он почти не хотел слышать ответ.

Посмотрев на него, я едва не поддакнула ему. Затем я вздохнула, осознав, что мы уже зашли слишком далеко. И я не стану врать ему, бл*дь. Не в этом отношении.

— Нет, — мои челюсти сжались. — Я хотела его. Ещё до этого, Ревик.

Он моргнул, уставившись на меня.

Затем его свет полыхнул. Его боль врезалась в меня так сильно, что я закрыла глаза. Мне пришлось приложить усилия, чтобы вновь дышать, моя тошнота усилилась, сделалась невыносимой, когда я увидела, как исказилось его лицо. Затем он издал надрывный хрип, и его боль окружила меня густым облаком. Я смотрела, как он плачет, и не могла сделать ничего, кроме как лежать под ним, придавленная его телом. Его свет вновь заискрил, когда он попытался обратить всё в злость, но, похоже, это ему тоже не удавалось.

В данный момент мне это тоже не удавалось.

Мой разум на мгновение растерялся, вспомнив Вашингтон.

Я вспомнила, как чувствовала себя. Я вспомнила, что я чувствовала после, что крутилось у меня в голове днями, неделями — месяцами — после того, как мы вернулись в Памир. Я помнила, как лежала в постели и не могла спать, плакала, пока не отключалась от утомления, съёжившись телом и светом, чувствуя себя так, будто меня разрубили на две части. Было такое ощущение, будто он вырвал моё сердце из груди. Он вырвал его, а потом оставил меня. Он оставил меня одну со всем этим.