Страница 5 из 130
Гаренше всё равно ответил мне.
— Да, я слышал, — сказал он. — Мы все слышали. Он хотел, чтобы мы услышали.
Я кивнула.
— То есть, это была угроза.
— Нет, — он улыбнулся. — Я бы так не сказал. Не в твой адрес, во всяком случае.
Я поборола желание потеребить волосы, зная, что только приведу в беспорядок замысловатые аккуратно уложенные локоны, которые Касс и другая женщина-видящая, имя которой я так и не запомнила, поливали лаком, укладывали и закалывали на голове кучей заколок с драгоценными камнями.
Подняв взгляд, я увидела, что Гаренше тоже смотрит на мои волосы.
Увидев, что я заметила его оценивающий взгляд, он улыбнулся.
— Не беспокойся, ilya, — сказал он, вновь используя ласковое обращение, точного значения которого я все ещё не знала. — Мы его ищем. Однако вопреки паранойе Балидора, я не думаю, что он здесь. Всё в новостях, и он легко может найти тебя через связь, особенно когда они показывают твоё настоящее лицо. Ему необязательно быть здесь. Он не такой дурак.
Я издала резкий смешок.
— Ага. Не дурак.
— Тогда никаких поводов для беспокойств, — гигант улыбнулся.
— Никаких беспокойств. Ладно.
Я посмотрела на настенные часы, избегая пристального взгляда Балидора с расстояния дюжины футов. Однако я встретилась взглядом с Чандрэ, увидела, как она настороженно смотрит на меня из-под другого навеса. Я знала, что она беспокоится обо мне. Она, как и Балидор, злилась, что я сюда пришла.
По правде говоря, мне интересно, что она думала об истории с Ревиком, учитывая всё происходящее. Я знала, что она поддерживала ту операцию в Вашингтоне.
Мы не обсуждали это, но та операция вбила между нами клин, который я всё ещё не до конца преодолела. Я знала, что это нелогично. Я знала это, но большей части мне было все равно. Я чувствовала то же самое в адрес всех, кто находился в комнате, пока Ревик планировал ту операцию — если только они не перечили ему, как Джон.
Обернувшись обратно на Гаренше, я заметила, что он опять пристально смотрит на меня, в этот раз рассматривая моё зелёное платье. Я ощутила от него проблеск возбуждения, но ничего серьёзного.
Я не воспринимала это близко к сердцу.
Когда дело касалось секса, видящие склонны быть бестактными и откровенно грубыми. Большую часть времени это ничего не значило.
Кроме того, я знала, что единственная причина, по которой я в эти дни получаю больше внимания, чем обычно — это боль. Как и все видящие, я посылала какой-то энергетический импульс, когда мне приходилось слишком долго обходиться без секса. Брак, вместо того чтобы улучшить положение дел, делал всё только хуже. Таким образом, учитывая мою ситуацию с Ревиком, я, скорее всего, источала вибрации, которые воздействовали на любого видящего со здоровым либидо, как порно-валерьянка для котов.
Довольно сложно воспринимать такое внимание на свой счёт.
— Так что теперь? — спросила я у него. — Мне пообщаться?
Гаренше пожал плечами.
— Немного общения, да. 'Дори думает, это не повредит. Мы оцепили периметр, конструкция хорошая. Местные видящие из отеля всё проверяют.
Я кивнула, отрешённо осматриваясь по сторонам.
— Где Дорже? Касс?
Гаренше показал мощной рукой в сторону шторы, показывая на бальный зал с другой стороны. Я проследила за его жестом, слегка скрежеща зубами. Поверх заезженной музыки я всё ещё слышала гул голосов, но нарочно не слушала их ни светом, ни ушами.
Мне не нужно знать, что они говорят — пока что не нужно. Я могу посмотреть новости завтра, если будет настроение для мазохизма.
— Ладно, — сделав вдох, я жестом показала на проём между шторами, вежливо обращаясь к Гаренше, словно мы поменялись ролями. — Показывай дорогу.
Его лицо расплылось в широкой улыбке, полные губы растянулись, отчего зубы стали казаться ещё длиннее и белее. Его глаза орехового цвета выделялись над высокими скулами, казались светлыми только потому, что его кожа была такой темной. Он был бы красивым в традиционном понимании слова, если бы не широкий шрам, пересекавший лицо от уха через одну тёмную бровь. Теперь он напоминал пирата.
Я поддразнивала его и Касс, что они, наверное, сидели в одной камере.
Теперь я могла дразнить Касс на такие темы.
В своих шутках она стала такой же грубоватой, как и большинство разведчиков, и похоже, с определённой извращённой гордостью носила шрам на лице, полученный в плену у Териана. Меньше года назад она вздрагивала, когда кто-то хотя бы смотрел на этот шрам, так что я невольно считала это прогрессом. И всё же лёгкость, с которой она вписывалась в некоторые грубые элементы сообщества видящих, всё ещё заставляла меня понервничать.
Как и в человеческом мире, её вкус в мужчинах по-прежнему оставлял желать лучшего.
Эта мысль заставила меня невольно рассмеяться.
Посмотрите на меня, кто бы говорил.
Учитывая, за кем я замужем, мне бы помалкивать в этом отношении.
Я последовала за Гаренше на основной этаж и немедленно пожалела об этом. Я никогда не была в восторге от того, как сильно я выделялась в толпе, ещё до того как люди начали называть меня «Мост». Присутствие огромного видящего рядом со мной немного смягчило мою нервозность из-за того, что кто-то ко мне подойдёт, но я всё равно сканировала лица, ощущая напряжение.
Я смотрела, как мимо меня проплывают подносы с шампанским, и испытывала искушение, затем решила, что напиться — это роскошь, которую я тоже не могла себе позволить.
Комната изменилась с тех пор, как я её покинула.
Люди и видящие, работавшие на отель, убрали или раздвинули столы после ужина. Взгляду открылся узорчатый напольный ковёр из плюша и танцпол из полированного дерева. А украшенная сцена без трибуны и ярких новостных прожекторов напоминала что-то родом из Парижа.
Удивительно, но большая часть представителей прессы всё ещё находилась здесь вместе с политиками. Они получили чёткие инструкции не подходить ко мне, не пытаться получить цитаты или интервью за исключением оговорённого периода вопросов и ответов. Вместо этого им предложили Халлаф, видящую, которую я наняла в качестве кого-то вроде пресс-секретаря.
Подозреваю, что у неё выдался насыщенный вечер.
Многие репортёры рыскали вокруг меня и Гаренше.
Судя по взглядам, я подозревала, что они пытаются придумать, как обойти запрет, но чтобы их при этом не вышвырнули из отеля. Я также замечала пристальные взгляды многих любопытствующих сотрудников правительств.
Слуги, одетые в белое, ходили и разносили подносы, а также здесь установили буфетный стол с красочными закусками, которые напоминали произведение абстрактного искусства.
Пара гигантских стеклянных скульптур возвышалась как хрустальные водопады, наполовину доходя до потолка. Доминируя в дальней части комнаты, стенной фонтан также тянулся в высоту на несколько этажей. Сделанный из чёрного блестящего камня, он изображал божество Вишну и его прислужников.
Ниже располагался бар, где остальные репортёры растянулись неровным строем. Многие из них явно некомфортно чувствовали себя в смокингах.
Улавливая мешанину их мыслей и слов через конструкцию, я нахмурилась, внезапно сильнее всего захотев, чтобы эта ночь закончилась.
Когда в следующий раз мимо проплыл поднос, я взяла полный фужер шампанского и сделала глоток, затем покосилась на Гаренше.
— Всего один, — пробормотала я, вызвав у него лёгкую улыбку.
Сделав это, я заметила взгляд женщины-репортёра, которая откровенно таращилась на меня.
Я застыла, осознав, что знакома с ней.
Когда я в последний раз видела её во плоти, я сидела на диване в Овальном Кабинете, на моей шее красовался ошейник, а обтягивающий сарафан едва прикрывал мой пах и груди. Покрытая заметными синяками и порезами, я вынуждена была сидеть там, терпя на себе руки Териана, пока она задавала вопросы о моей сексуальной жизни и хотела, чтобы я прокомментировала, как весело быть международной террористкой. Большую часть интервью она флиртовала с Терианом, прекрасно зная, что он, скорее всего, насилует меня за закрытыми дверями.