Страница 9 из 11
Девушка поторопилась подняться. Все-таки неловко получилось. С ее везучестью вряд ли она походила на спящую красавицу, скорее всего, обвисла на руках, как мокрая тряпка, да еще наверняка и рот открылся.
– Вы нездоровы? – осведомился напарник.
Естественно, он и предположить не мог, что такой опытный следователь, как Ива Талива, до смерти испугается мертвеца. Что делать? Подтвердить, что больна? Кто знает, какие тут у них порядки. Вдруг он потребует, чтобы она обследовалась. Что за медицина? Возьмут и найдут что-нибудь и запрут в больнице. И она сказала скорбно:
– Спасибо, я здорова. Просто сколько лет работаю, а до сих пор не могу привыкнуть к подобной жестокости.
– Как же Вы в полиции с таким чувствительным сердцем?
– Кто-то должен бороться со злом, – вздохнула Марта. – А я вижу в этом смысл своей жизни.
Ну, и загнула: глупо и напыщенно. Хорошо, хоть Эрин не смеется.
– Ладно, – сказал он, – криминалисты тут все закончат. А мы поговорим с вдовой.
Хозяйки нигде не было видно. Через распахнутые двери дома откуда-то из глубины лился слабый свет.
– Можно войти? – крикнул Эрин в проем.
И не получив утвердительного ответа, они все-таки спустились вниз.
Жилище состояло из одного, но просторного помещения. Стены и потолок земляные, пол весь устлан плоскими камнями. Мебели было совсем мало: грубо сколоченная кровать в глубине, неуклюжий стол в центре, два огромных сундука, да два громоздких стула – вот, пожалуй, и все.
Гномиха сидела на кровати, низко опустив голову. Эрин представился сам и представил Марту, потом попросил разрешения сесть. Женщина в ответ лишь слабо пожала плечами. Молодой человек установил стулья напротив нее, на один сел сам, на другой жестом предложил сесть напарнице и сказал:
– Люша, необходимо, чтобы Вы ответили на несколько наших вопросов.
Не сразу женщина подняла глаза, но это было согласие.
– Итак, – следователь извлек из сумки-планшетки блокнот, – как вы сообщили в звонке, убитый Кукис Дукис, рожденный, – он глянул в свои записи, – 76 числа, первого сезона 154 года – Ваш муж?
У гномихи жалко сморщилось лицо, и две крупные слезы упали на бороду, но она быстро взяла себя в руки и подтвердила.
– Расскажите, когда и при каких обстоятельствах Вы обнаружили тело? – попросил Эрин. – Подождите, минуточку, – тут же добавил он и снова полез в сумку.
Он вытащил плоскую закрытую баночку, в которой шевелился большой черный червь, протянул Марте вместе с блокнотом и сказал:
– Записывайте, пожалуйста.
Девушку передернуло. Это не бабочка, не улитка и даже не жаба, это намного хуже. Червей Марта боялась всерьез, до полуобморочного состояния. Но нельзя же говорить об этом. Что можно подумать о человеке, который боится обыкновенных ручек и карандашей? К тому же она просто не знает, как это делается. Ручка и карандаш твердые, а червяк мягкий и гибкий. Бр-р! Пауза затягивалась, надо было что-то решать. Девушка подняла на напарника умоляющий взгляд:
– Слушай, Эрин, а давай ты сам. Ну, правда, я писать терпеть не могу.
Молодой человек изумился такой наглости, но настаивать не стал. Марта понимала, что он в очередной раз «поблагодарил» небо и начальство за такого «бесценного» сотрудника, но она ничего с собой поделать не могла.
Напарник открыл баночку, достал червя, который тут же вытянулся в струнку и стал похож на обычную шариковую ручку. Эрин и писать им стал как ручкой. О том же, что у червя было вместо чернил, Марта и думать не хотела.
– Вчера мы поужинали в одиннадцать, – начала рассказывать гномиха, когда следователь был готов записывать. – Кукис отправился в сарай, а я помыла посуду и легла спать.
– Он всегда так поздно ходил в сарай или это было необычно? – поинтересовался Эрин.
– Всегда. Возвращался за полночь, когда я уже спала. А тут утром смотрю – он не ночевал дома. Я к сараю – дверь открыта. Я раз его покричала – тишина, думаю, может, уснул. Минут через пять опять позвала. Потом опять. Когда он и в пятый раз не откликнулся, я спустилась, а там…
Люша закрыла лицо руками, вспомнив ужасную картину.
– Почему Вы звали так долго, не спустились сразу?
– Кукис запрещал мне входить с сарай. Говорил, это территория мужчины, чтоб бабьей ноги там не было.
– Расскажите о ваших отношениях, – попросил следователь.
– Он меня любил. Говорил, что когда-нибудь купит мне платья и украшения, как у Ижмы Крижмы, а я… – тут гномиха опять заплакала, из глаз ручьем полились слезы, которые терялись в бороде.
– А что Вы? – ухватился Эрин.
– Я в ответ плевала в него и желала сгинуть в мертвом болоте.
Когда Люша успокоилась, следователь продолжал:
– Кто такая Ижма Крижма?
– Жена Вуцина Руцина. Местные богачи, – зло ответила женщина. – Они на окраине живут, ни с кем знаться не хотят.
– Золотые шары в сарае ваши?
– Да. Кукис покупал их каждой весной. К Новому году и именинам они как раз созревали.
– А знаете ли Вы, что покупать и хранить незрелые золотые шары незаконно?
– Знаю, – вздохнула Люша. – Я Кукиса просила не делать этого, но он если что в голову себе заберет, то все, переубедить его невозможно. Говорил – незрелые намного дешевле.
– И опаснее, – заметил Эрин. – Мог ли кто-то желать зла Вашему мужу?
– Характер у него был непростой, по мелочам он с кем только не ссорился, но так чтоб убить… вряд ли.
– А друзья у него были?
– Нет, – вздохнула Люша.
– Вы говорили: накануне все было как обычно, – напомнил следователь, – а вообще в последнее время не изменилось ли поведение Вашего мужа? Не замечали ли Вы за ним что-нибудь странное, несвойственное ему?
– Пожалуй, да, – после недолгих раздумий ответила гномиха. – Вы знаете, носки. Ведь это наша жизнь, наш хлеб. Каждый гном за своими деревьями ухаживает, как за детьми малыми. А Кукис в последнее время стал как-то холодно к ним относиться. То полить забудет, то удобрить, а то и ветки обрезать ленится. И урожай собирать плохо стал. Сорвет на одном дереве носочек детского размера, а пару его на другом дереве прокараулит, да так, что второй носок вырастает таким огромным, что и у взрослых таких ног нет.
– А Вы не спрашивали его, почему так происходит?
– Спрашивала. И ругалась. А он только смеялся в ответ и говорил, чтоб я ни о чем не беспокоилась. Он, мол, знает, что делает и все будет хорошо.
– У меня пока все, – заключил Эрин. – У Вас, Ива, есть вопросы?
Марта все это время молчала, боясь ляпнуть что-нибудь невпопад. Но ведь это выглядит странно. Ей казалось, она как следователь обязательно должна о чем-нибудь спросить. Пусть это не поможет делу, главное, чтоб звучало уместно. Но вот о чем? О жизни и нравах гномов она не знала ничего. Более ли менее ясно вырисовывалась картина с золотыми шарами. «Это или традиционная праздничная еда, как рождественская индейка, или спиртное. Причем последнее более вероятно.» – решила девушка. А если она права в свих догадках, тогда вообще все ясно.
– Скажите, Люша, – осторожно начала она, – Ваш муж любил золотые шары?
– Да. Их все любят.
– И после них настроение сразу праздничное, и жизнь хороша. Правда?
– Конечно, – у женщины на лице даже промелькнуло подобие улыбки.
Пока догадка Марты подтверждалась, но надо бы еще проверить.
– Детям, я надеюсь, Вы их не даете? – строго спросила она.
– Нет, что Вы! – испугалась Люша.
Так и есть! Золотые шары – это не еда, это спиртное!
– Не злоупотреблял ли Ваш муж золотыми шарами? – продолжала девушка.
– Да, нет. Бахнет, как все, штучек сорок – пятьдесят в праздник и все.
– А какое количество он закупал их каждый год, Вам неизвестно, правильно я понимаю?
– Я и не спрашивала.
– А не бахал ли, как Вы выражаетесь, золотые шары Ваш муж не по праздникам? Скажем по вечерам?
– Я бы заметила, – растерялась гномиха.