Страница 33 из 34
-Сролик, не заболел ли ты? Или решил в самом деле учеником слесаря на завод устраиваться? Я помню каждое твое слово.
-Ну до этого я еще не дошел, но перемены в жизни у меня намечаются грандиозные. Мама Рахель, а если помнишь каждое слово, то наверно и это запомнила. Ухожу я за кордон.
Женщина села на диван, поднесла руки ко рту, в уголках глаз показались слезы.
-Не нужно разводить сырость, мне надо уходить, надоело скрываться, хочу жизнь новую начать.
-Сролик, так там же капиталисты.
-Вот хочу тоже стать капиталистом, угнетателем рабочих.
-А деньги где возьмешь?
-Мама Рахель, ну что за вопросы такие. Есть у меня деньги. Тебе еще оставлю на всякий случай немного капиталистических денег.
После этого он открыл саквояж и вынул несколько пачек каких-то зеленых бумажек.
-Что я буду с ними делать? Меня могут за них арестовать. Ты знаешь, как поступают с валютчиками?
-Не паникуй. Я знаю уголовный кодекс, не всегда ему следую, но своих не подставляю. Пройдут годы, и может быть эта страна станет нормальным государством, и вот тогда тебе понадобятся такие деньги, а пока спрячем их туда, где все остальное лежит. Сколько раз тебе пришлось залазить в твой сейф?
-Ни разу.
-Это плохо, экономишь, значит.
-Нет, я совсем не экономлю, нам на все хватает.
-Совсем забыл, сейчас подарок занесу. Он вышел из квартиры, но вскоре вернулся с большой коробкой.
-Что это?
-Телевизор вам привез.
Слышала про такое?
-Конечно слышала и видела в магазине. А по соседям я не хожу.
-Вот и не нужно, у тебя сейчас свой есть. Каждый год фотографируй детей и отдавай одну фотографию, тому, кто будет приносить деньги на ваше содержание. Все остается, как прежде. Кстати, твой Боря работает в комиссии по реабилитации бывших заключенных. Можешь по тем своим документам подать заявление. Он сейчас либерал. Представляешь, мент-либерал? Ему подскажут, как все провернуть. А если откажется, то... Нет, не откажется, кишка тонка.
-Не нужно его трогать, прошу тебя. Пусть он живет и радуется. Да, мне обидно, что за столько лет он ни разу не вспомнил обо мне, но, ладно. Еще раз прошу, не трогай его.
-Мама Рахель, твое слово для меня закон. Пусть живет, может, когда-нибудь совесть проснется. Ну вот, вроде все.
Он подошел к Рахель, обнял ее.
-Сынок, Сролик, может останешься. Боюсь я за тебя. Опасно идти через границу, убить могут
-Второй раз ты меня отговариваешь уходить в побег, но я же говорю тебе- фартовый я. Потом он зашел в другую комнату и посмотрел на детей.
-Я вас из этой страны обязательно вывезу. Обещаю. Он нагнулся над их кроваткой и к каждому прикоснулся тихонько губами.
-Сролик, дай знать, когда будешь уже там.
-Обязательно. Если получишь деньги на содержание, значит все нормально, а если нет, то иди к Борке и расскажи ему всю правду. Не бросит он тебя в беде, не те все-таки годы.
-А сколько ждать?
-Не знаю. Не на самолете и не в купейном вагоне поеду. И круг придется делать большой. Думаю через месяц -два.
После этого он снова обнял Рахель, резко повернулся и быстро вышел из квартиры. Долго Рахель ждала от него вестей. Она не была верующей, но каждое утро молила неизвестно кого, чтобы Исраэль подал о себе весточку.
Однажды, в пасмурное утро она проснулась, все сделала по дому, а потом решила, наверно Исраэлю фарт изменил, надо идти к Боре, а сейф пусть останется нетронутым, для будущего детей Исраэля. Она вышла на лестничную площадку, чтобы зайти к Глафире Ивановне и попросить посидеть с детьми. Но столкнулась с мужчиной.