Страница 9 из 10

Если бы не Скарлет...

Науменко Александр С.

- Не надо, - мямлит Матвей, лихорадочно соображая, что можно сказать такого, и при этом остаться в живых. - Прошу. Умоляю, не надо.

- Брось инструмент, - приказывает хозяин дома. - Брось его на пол.

Вытянутое лицо без эмоций, но глаза лихорадочно блестят от возбуждения.

Парень отступает к дальней стене, упираясь в неё, ощущая ледяной холод лопатками. Он готов уже бросить топор и нож, но некое чувство заставляет его крепче вцепиться в них.

- Брось инструмент, иначе я с тобой сделаю нечто нехорошее.

Мужчина с силой опускает лопату, и три пальца напрочь срезает с руки Маши. Само же ребро вонзается в деревянную поверхность стола. Девушка не приходит от этого в чувства, лишь слегка вздрагивает.

- Я сделаю с твоими пальцами нечто похожее, и даже хуже. Знаешь какую боль испытывает человек, если его конечность сунуть в мясорубку, а потом начинать медленно прокручивать. О! Твой друг это изведал. Он кричал от боли, умоляя его убить.

Спереди фартук оттопыривается, показывая возбуждения мужчины. Его язык высовывается, начиная медленно слизывать кровь с лопаты. Он не испытывает отвращения. Для него совершенно привычное дело. Иногда ему приходилось употреблять плоть и в сыром виде, как например в плену, на той самой войне. Если бы не он, тогда бы его.

- Он говорил, что его станут искать, и поэтому я ожидал. Правда, своим приходом вы отвлекли меня от дела.

Мужчина кивает на лежащую Машу. Затем он бросается вперёд, взмахивая рукой, опуская ту вниз. Матвей кричит от ужаса, невольно шагая вперёд, слегка приседая. Ребро лопаты впивается в плечо, ломая ключицу, с хрустом вонзаясь всё глубже и глубже. Тем временем, нож, что находится у парня, втыкается в бок, царапая ребро, и наконец входит вовнутрь, протыкая лёгкое. Оба человека падают, хрипя, залитые кровью. Они катаются по грязному полу, каждый сражаясь за собственную жизнь, одновременно пытаясь нанести друг другу смертельный удар.

- Знаешь скольких я убивал там, на войне, - хрипит в ухо мужчина.

Силы явно неравны. Плечо у Матвея пульсирует огнём, а сознание медленно начинает затуманиваться. Он проиграл. Сегодня явно не его день. Он смаргивает, раз, другой. Вытянутое лицо исчезает, становясь Дмитрием. Мёртвый товарищ улыбается, как это делал всегда. Потом личина вновь другая. Захар, Артур, отчего-то Скарлетт Йоханссон, или латексная задница, как в шутку её называл упокоившийся товарищ.

- Я резал вас, точно баранов, - доверительно шепчет она мужским голосом. - Это война, дружок. Ты обязан действовать, иначе будешь покойником. Слышишь, кэп! Отвечай!

Матвей пытается выбраться, но никак не может. Силы быстро тают, оставляя израненное тело. Воздуха в лёгких категорически не хватает. Он не обращает внимания на кровь, что брызгает изо рта мужчины при каждом слове. По-видимому, он все-таки что-то удачно повредил, когда воткнул нож.

- Первый раз это было трудно совершить, но я сделал это, - продолжал тот, всё больше и больше наваливаясь. - Нас было двое в яме. Я и лейтенант. Обоих не кормили, несколько дней, недель. И тогда я решился. Пока он спал, я размозжил ему камнем череп...

Вверху где-то завизжало, а тело американской актрисы судорожно задёргалось. Личина приятной внешности сменяется вновь на уродливую, на вытянутое лицо. Глаза маньяка чуть ли не вылезают из орбит, а кровь из широко открытого рта так и хлещет. Визг захлёбывается чем-то влажным, а затем стены окрашиваются бурой жидкостью. Мужчина откатывается в сторону, и Матвей видит, что из затылка у него торчит электропила для вскрытия грудных клеток. Задняя часть черепа оголена, а мозг превратился в кашу. Мужчина не двигается, лёжа лицом вниз.

- Уф, - раздаётся сверху.

Парень видит Машу. Она свешивается со стола, только чудом не теряя сознания. Недавно отрубленные пальцы сильно кровоточат, как и культя на ноге, хотя относительно недавно и была прижжена. Девушка улыбается потрескавшимися губами, а затем её глаза закатываются. Она падает обратно на стол, глухо ударяясь головой.