Страница 6 из 13
Потный, пыльный и измученный экипаж «Исбьерна» с трудом дотащил покупки с рынка до судна. Нам очень хотелось искупаться, но бухта с ее незавидной репутацией прибежища для акул к этому не располагала. Подъехавший приятель окликнул нас из машины.
«Эй, прыгайте в авто! Вам обоим, похоже, не помешало бы окунуться. Как смотрите, чтобы проехать на пляж около аэропорта?». Мы с благодарностью воспользовались его приглашением, и вскоре мчались между рядами пальм. Однако мое самое яркое воспоминание об этом дне связано не с купанием, вполне освежающем, а с одним объявлением.
В Хониаре полно памятных знаков, посвященных Второй мировой войне, примерно такого содержания (я воспроизвожу по памяти): «Седьмой корпус морской пехоты США пробился за этот рубеж 11 октября и отступил назад 12 октября». Так как пляж, куда мы направлялись, был местом первой высадки корпуса морской пехоты США, я ожидал, что установленная там памятная вывеска будет соответствующего содержания. Ничего подобного в тексте не было. Памятку установил здесь Совет города Хониара с целью искоренения антисанитарных обычаев, она гласила:
«В приказном порядке запрещается справлять большую нужду на этом пляже».
Думаю, что это изрядно повеселило бы тех морских пехотинцев, прошедших горнило сражений, которые здесь воевали когда-то.
Рамфе и мореплаватели острова Тикопиа
С банками пива мы с Рамфе с Тикопии дружески устроились на палубе яхты у Хониары. Я делал записи, подсвечивая себе карманным фонариком, а он рукой показывал, какие из мерцающих точек на небе были кавенга (kavenga), или звездным путем, во время двух его больших плаваний – на Ваникоро (Vanikoro) и острова Банкс (Bankslslands) на Новых Гебридах[3].
Тикопиа относится к обособленной части Полинезии, как и Санта-Крус из группы островов Риф, Ваникоро и десяток других. Большинство из них располагается полностью в географических границах Меланезии; два находятся далеко на северо-западе в Микронезии. Население островов – полинезийцы. Долгое время открытым оставался вопрос, не были ли они поселенцами с тех времен, когда предки современных полинезийцев мигрировали с азиатских архипелагов. Сегодня мы знаем, что местные жители являются полинезийцами из района островов Самоа. Они были унесены ветром или увезены далеко на запад – в районы Моту и Маилу в юго-восточной части Самоа, и обживали там территории примерно в тот же период, когда их самоанские соотечественники целенаправленно продвигались в другом направлении, осваивая Восточную Полинезию.
Тех, кто поселился на атоллах или отдаленных островах, вполне можно назвать человек океанический (homooceanicus), так как такие крохотные участки суши казались почти случайными вкраплениями на обширных водных пространствах. Эти острова не имеют даже настоящего основания, и полинезийцам и микронезийцам хорошо известно, что они плавают, и не тонут только потому, что удерживаются полубогом Мауи Тикитик (Maui Tikitik) на рыболовным крючке из ракушек. Вездесущий океан пронизывает каждый аспект жизни островитян и формирует их взгляды. Он воистину является их домом – родным двором. Как писал Раймонд Фирт (Raymond Firth) в своей работе «Мы, Тикопиа» (We, the Tikopia): «Опасность штормов и кораблекрушений не останавливает их, и сравнение в древней песне потери человеческой жизни в море с «желанным сердцу погребением» очень четко выражает отношение жителей Тикопии к океану».
Это отношение человека, который в море ощущает себя как дома и излучает спокойную уверенность в своем умении вести судно по звездному пути, очень хорошо выразил сам Рамфе, отвечая на вопрос о возможности пройти мимо его острова:
«Мне известен путь, ведущий к моему острову. Туда ведет звездный путь. Я не могу пропустить мой остров – я найду его».
Такими обширными знаниями, видимо, не обладали многие молодые мужчины с Тикопии, нашедшие в море «желанное сердцу погребение». Эти потери так обеспокоили людей поколения его отца, что обучение навигации было полностью запрещено. Поэтому Рамфе никогда официально не учился мореплаванию. В детстве обучался не систематически, а когда удавалось услышать разговоры стариков, он притворялся спящим, а затем отрабатывал подслушанные приемы в море на практике.
Моряки с острова Тикопиа изредка совершали плавания в отдаленные места, например, на лежащий в 480 милях от них остров Реннелл (Re
«Как прошло твое плавание на Новые Гебриды?» – спросил я Рамфе.
«Старейшины не позволяли нам идти туда. Поэтому я украл каноэ». Затем он рассказал, как пять молодых мужчин по его указанию тайком взяли 27-футовое каноэ-аутригер, вареный ямс, таро и свежие кокосы для питья. Самым сложным было разжиться парусами для каноэ из циновок, так как их пропажу немедленно бы обнаружили, поэтому они порезали свои собственные спальные циновки и сшили из них новый парус. Путешественники снялись в море в полночь, тихо на веслах отошли от берега и подняли парус.
Рамфе привел судно левым бортом к юго-восточному пассату и следовал выбранным курсом, удерживая заходивший Южный Крест над оконечностью аутригера.
После того как зашел Руа Тангата (Rua Tangata- Южный Крест), Рамфе использовал звезды, которые последовательно опускались за этим созвездием к горизонту. (Достойно упомянуть здесь о том, что Рамфе, как бы он ни был необразован, без проблем удерживал курс по созвездию, отстоящему на добрых 30° от действительно путеводной «звезды» для Новых Гебрид – созвездия Скорпиона).
С наступлением дня путешественники поддерживали курс с помощью постоянно меняющегося направления на солнце и, удерживаясь на волнении, которое приходило от юго-востока, таким образом, чтобы оно прокатывало под каноэ, поднимало его и кренило на правый борт, не создавая при этом совершенно никакой килевой качки.
«Управляя интуитивно (дословно по-английски: «управляя, ориентируясь на собственный зад» – прим, перев.)», – подсказал я.
«Нет, – поправил меня Рамфе, – ориентируясь на него». И указал под свою набедренную повязку в направлении промежности.
Еще одна ночь при слабых ветрах, и каноэ подошло к берегу. Всего в море они провели 37 часов.
Несколькими годами позже Рамфе совершил свое второе длительное плавание на Ваникоро – остров, лежащий к западу-северо-западу от Тикопиа, на таком же расстоянии (110 миль), что и Новые Гебриды. Удивительно, но у него опять было представляющее большую ценность рыбацкое каноэ, да и сама история повторилась.
В этот раз Рамфе держал Пояс Ориона слева по носу, пока он не зашел, а затем до рассвета использовал кавенга, последовательность звезд, которые одна за другой опускались на линию западного горизонта вслед за Поясом Ориона. Вновь солнце и волнение помогали ему ориентироваться в течение дня. Им встречались птицы, но это были, по словам Рамфе, «птицы середины моря» – возможно, буревестники, которые обитают на открытых океанских пространствах, избегая суши, и поэтому бесполезны в определении ее местонахождения.
«Птицы – лучшие друзья мореплавателя», – сказал мне позднее Теета (Teeta) с атолла Куриа (Kuria), но те птицы, которых он имел в виду, были крачки, глупыши и олуши – виды, обитающие на берегу и ежедневно вылетающие на охоту в свои морские рыболовные угодья. С первыми проблесками дня, когда эти птицы летят со стороны земли, и в сумерках, когда они возвращаются, направление их полета – безошибочный указательный знак для мореплавателя. Остальную часть дня этих птиц интересуют исключительно рыбные банки, а не возвращение домой. Крачки и глупыши вместе стаями ловят рыбу в 20–25 милях от берега; олуши – маленькими группами в 30–35 милях. Возможно, это кажется небольшим расстоянием, но с палубы каноэ дальность прямой видимости вершин кокосовых пальм на тихоокеанском атолле составляет 10 миль, поэтому птицы в три раза быстрее помогают моряку определять направление на его цель.
3
Кавенга – «звездный путь» по-тикопийски. На Тонга это звучит, как кавеинга (kaveinga). У обоих слов явно общий корень.