В дни Бородина

В оформлении обложки использован фрагмент картины художника Н.С. Самокиш. «Подвиг солдат Раевского под Салтановкой», написанной к столетию Отечественной Войны 1812 года..

Часть 33

07 сентября (26 августа) 1812 год Р.Х., день первый, 10:05. Московская губерния, деревня Горки. Ставка главнокомандующего русской армией генерала от инфантерии* Михайлы Илларионовича Голенищева-Кутузова

Примечание авторов: * большинство людей помнят Михаила Илларионовича Кутузова как фельдмаршала, но стоит помнить, что это звание он получил как раз по итогам Бородинского сражения только 11 сентября (30 августа).

Вот уже четыре часа длилось самое ожесточенное сражение в истории человечества. Гремели залпы орудий; от этого грохота даже распались и исчезли облака над полем битвы, но их с успехом заменили клубы белого порохового дыма, затянувшего место сражения плотной пеленой. Больше четверти миллиона солдат и офицеров сошлись на этом поле, чтобы в очередной раз решить судьбы мира. На кону стоял вопрос – быть или не быть всемирной империи Наполеона Бонапарта, ибо только Россия могла остановить очередного претендента рвущегося к мировому господству. Очередной завоеватель, опьяненный прежними победами, набрался дерзости для того, чтобы поучить русских как им жить, во что верить и кому платить подати. А дальше: «а ля гер, ком а ля гер».

Битва началась с отвлекающего удара на правом фланге савойской (итальянской) 13-й пехотной дивизии генерала Дальзона по укрепленной деревне Бородино, давшей название всему сражению. Эта деревня и так была для русской армии отрезанным ломтем, так как от основных сил ее отделяла речка Колоча. Оборонял деревню лейб-гвардии Егерский полк под командованием полковника Карла Ивановича Бистрома. Гвардейские егеря, атакованные с трех сторон вчетверо превосходящим противником, продержались на позиции около часа, после чего по наплавным мостам отошли к основным силам русской армии. Итальянцы, ободренные отступлением русских, попробовали вслед за ними перейти через Колочу, но были опрокинуты контратакой пришедшей на помощь гвардейцам 24-й пехотной дивизии и полностью истреблены. После этого смелого предприятия русских войск мосты были взорваны, и более на правом фланге французских атак не производилось.

Основной свой удар Наполеон нацелил на левый фланг русской армии, который был слабее правого (три пехотных корпуса против четырех), и позиции которого не были прикрыты серьезной водной преградой. Первой атаке 4-й и 5-й пехотных дивизий французов из 1-го пехотного корпуса маршала Даву подверглась занимавшая Багратионовы флеши 2-я сводно-гренадерская дивизия. Оттеснив егерей генерал-майора Шаховского, занимающих Утицкий лес, французская пехота стала строиться для атаки напротив южной флеши, но попала под картечный огонь и была опрокинута и рассеяна (а на самом деле отступила для перегруппировки в тот самый Утицкий лес).

В восемь часов утра эти две французские дивизии повторили атаку, и даже сумели захватить самую южную из трех флешей, но были выбиты оттуда контратакой свежей 27-й пехотной дивизии генерала Неверовского с фронта, а также Ахтырского гусарского и Новороссийского драгунского полков с фланга. Французы отступили, понеся большие потери в живой силе; кроме того, у них были ранены оба командира дивизий – граф Дессе и граф Компан, при падении с убитого коня контужен маршал Даву, из-за чего на некоторое время управление войсками 1-го пехотного корпуса оказалось утраченным, что, в свою очередь, вылилось в беспорядочное отступление.

Одновременно генерал Багратион, верно определив направление главного удара французов, направил к флешам свои резервы. Из-под деревни Утицы на крайнем левом фланге двинулась 3-я пехотная дивизия генерала Коновницина, входившая в состав 3-го пехотного корпуса генерала Тучкова, кроме того в сторону флешей по его приказу развернулась вся вторая линия войск 7-го пехотного корпуса генерала Раевского. В результате это перегруппировки 3-й пехотный корпус, отдавший ровно половину своих сил, не смог сдержать внезапного натиска 5-го (польского) корпуса генерала Понятовского, занявшего деревню Утицы и расположенные возле нее высоты. На этих высотах сразу же разместились двадцать четыре французских орудия, что вынудило русских отступить еще на полторы версты к востоку, заняв позиции на Утицком кургане. Дальнейшие попытки панов продвинуться еще дальше успеха не имели, и на крайнем левом фланге русской армии на некоторое время установилось затишье.

Но Наполеон на этом не успокоился. Мысль пробиться через Багратионовы флеши и выйти в тыл русской армии вылилась у него в идею-фикс. Атакующие силы подкрепили три свежие пехотные дивизии из корпуса маршала Нея, три кавалерийских корпуса Мюрата, и дополнительная артиллерия. Сто шестьдесят орудий начали артиллерийскую подготовку, обстреливая Багратионовы флеши перед новой атакой. Но еще до этого Багратион запросил помощи у главнокомандующего и получил ее. К месту решающих событий с крайнего правого фланга русской армии начал марш 2-й пехотный корпус генерала Баггаута. Одновременно Кутузов направил к Багратиону из резерва лейб-гвардии Литовский и Измайловский полки, семь полков 3-го кавалерийского корпуса и 1-ю кирасирскую дивизию.

Но Наполеон начал атаку раньше, чем к Багратионовым флешам подошли русские резервы. Решительной атакой превосходящих сил французы выбили из флешей 2-ю сводно-гренадерскую и 27-ю пехотные дивизии, раненые командиры которых были унесены с поля боя. Но не успели французы порадоваться успеху, как сами подверглись контратаке русской кирасирской дивизии, подошедшей раньше остальных резервов. Легкая кавалерия французов оказалась смята этим ударом, пехотные ряды кое-где попятились, но для решительного успеха кирасир было слишком мало, а свежая русская пехота к месту сражения еще не подошла. Поэтому русские кирасиры, после первой атаки потерявшие силу таранного натиска, были отражены французской тяжелой кавалерией с большими потерями для себя.

Привставший со своего походного стула главнокомандующий Кутузов имел возможность в подзорную трубу наблюдать, как с западной стороны, двигаясь с севера на юг, флеши обходит свежее соединение наполеоновской армии – судя по светлым, почти белым мундирам и черным киверам, это был вестфальский корпус генерала Жюно, за покорение Португалии недавно получившего титул герцога д”Абрантеса. Наверняка Наполеон поставил этому выскочке задачу, обойдя флеши с юга, атаковать тыловые позиции русской армии в селе Семеновском. Не то чтобы это была катастрофа (до такого исхода еще далеко), но все равно неприятно, когда Наполеон имеет возможность швырять на поле боя целые корпуса, а он, Кутузов, вынужден подобно старому скупердяю трястись над каждым отправляемым в бой полком.

Но тут с марширующими в плотных походных колоннах вестфальцами стало происходить что-то непонятное. Часть солдат в рядах, обращенных к Утицкому лесу, вдруг начала падать, как будто колонны корпуса подверглись со стороны опушки – то есть из собственного тыла – неожиданному и достаточно массированному обстрелу. Стройные до той минуты ряды смешались; корпус продолжил движение в избранном направлении, но уже в форме беспорядочной толпы, каждую минуту теряющей людей под ружейным обстрелом.

Но самое странное заключалось в том, что никакого обстрела Кутузов не наблюдал. На опушке леса не наблюдалось плотных клубов белого порохового дыма (как бывает, когда ожесточенными залпами ведут огонь постоянно сменяющие друг друга пехотные линии). Даже достаточно редкие прицельные выстрелы егерей должны были дать значительное задымление, а тут, господа, ну совсем ничего. А вестфальские солдаты тем не менее все падают и падают, пятная зеленую траву своими белыми мундирами. Сколько их дойдет до рубежа атаки – Бог весть, тем более что и русские полки тоже не спят на ходу, с каждой минутой все плотнее стягиваясь к месту прорыва.