Спарта. Миф и реальность

Странным в этой истории представляется отказ от уплаты штрафа. Царские семьи в Спарте обладали большими богатствами, и трудно представить, чтобы сумма в 15 талантов настолько смутила Плистоанакта, что он предпочел уйти в изгнание. Скорее всего, царя приговорили к двойному наказанию: штрафу и изгнанию[53] – точно так же, как царя Агиса II в 419 г. (Thuc. V. 63; Diod. XII. 78). Заплатил ли он в конце концов штраф, неизвестно. Вероятно, из Спарты Плистоанакт вывез большие средства, которые в дальнейшем использовал для подкупа лиц, способных оказать ему помощь в пересмотре судебного решения.

По свидетельству Фукидида, Плистоанакта амнистировали и разрешили вернуться домой только через 19 лет, в 427/26 г. Своим возвращением он во многом был обязан дельфийским жрецам[54]. Фукидид рассказал, как действовали жрецы для того, чтобы добиться оправдания Плистоанакта: они постоянно давали спартанским послам, прибывающим в Дельфы, один и тот же совет: «Лакедемоняне должны вернуть с чужбины в свою землю потомка полубога – Зевсова сына. Иначе им придется пахать землю серебряным лемехом» (Thuc. V. 16. 2; Plut. Pyth. or. 19. 403b). Богобоязненные спартанцы вняли рекомендациям Дельф и вернули Плистоанакту царскую власть. Его возвращение на родину было триумфальным и сопровождалось такими пышными церемониями, что о них как явлении редком для Спарты посчитал нужным упомянуть Фукидид. Въезд Плистоанакта в город, по словам Фукидида, сопровождался «плясками, жертвоприношениями и торжественными обрядами, какие были установлены для первых царей при основании Лакедемона» (V. 16. 3).

Фукидид прямо не говорит, каким способом Плистоанакт добился от дельфийских жрецов столь действенной и постоянной помощи. Но он сообщает такие подробности, которые заставляют думать, что царь использовал все средства, включая взятки, чтобы обеспечить себе поддержку Дельф. По словам Фукидида, в Спарте постоянно ходили слухи о «противозаконном возвращении» Плистоанакта из изгнания. Противозаконность, по-видимому, усматривалась в том, что царь использовал запрещенные средства, добиваясь от жрецов регулярного повторения сфабрикованного по его требованию оракула.

Таким образом, возвращение Плистоанакта в Спарту – целиком заслуга дельфийского жречества. Этот уникальный случай еще раз подтверждает наличие особого рода отношений между спартанскими царями и жрецами в Дельфах. Стоит обратить внимание на время возвращения Плистоанакта: уже не первый год шла Пелопоннесская война, и спартанцы, как никогда раньше, нуждались в опытном полководце-царе. Этим, возможно, объясняется то, что они наконец прислушались к рекомендациям уважаемого оракула.

Агис II, царь из династии Еврипонтидов (годы правления – 427/26–399)

Кроме Плистарха Фукидид упоминает еще одного спартанского царя, обвиненного в коррупции. Это Агис II, возглавивший в 419 г. поход спартанцев и их союзников против старинного врага Спарты Аргоса. Поведение Агиса, уже находившегося под стенами Аргоса, показалось спартанским властям настолько подозрительным, что они по возвращении царя из похода предприняли расследование. Оказалось, что Агис по неизвестной причине вместо того, чтобы дать аргосцам генеральное сражение, внезапно, ни с кем не посоветовавшись, снял свой лагерь и ушел домой. При таких обстоятельствах, естественно, пошли слухи, что царь получил крупную взятку за отказ от дальнейших военных действий против Аргоса. В ставке Агиса, вопреки установленной практике (Her. IX. 76; Xen. Hell. II. 4. 36; Lac. pol. 13. 5), находился только один эфор. Он рассматривался как соучастник преступления. Ничем не мотивированное внезапное прерывание удачно начатой военной кампании вызвало такое возмущение сограждан, что сразу по возвращении домой Агис был привлечен к суду. Судьи вынесли стандартное в подобных обстоятельствах решение: срыть дом царя до основания, а на него самого наложить огромный штраф в сто тысяч драхм (около 17 талантов). Далее, по словам Фукидида, когда страсти немного улеглись, Агис как-то сумел оправдаться и добиться помилования (по-видимому, факт подкупа доказан не был) (Thuc. V. 63; Diod. XII. 78)[55].

Но для самой царской власти в Спарте этот случай имел роковые последствия. Фукидид в связи с этими событиями упоминает о введении нового закона, лишившего военачальника права принимать самостоятельные решения: «Лакедемоняне… приняли по этому случаю постановление, какого еще никогда не было у них: они приставили к царю десять спартиатов советниками, без согласия которых он не имел права выступать с войском из города» (V. 63. 4). Хотя Агис при повторном разбирательстве его дела не был отстранен от командования и не лишился царского звания, но в дальнейшем он мог принимать только решения, санкционированные коллегией десяти.

Постановление о введении коллегиального военного руководства было принято, вероятно, ad hoc и распространялось только на Агиса в качестве наказания за его неудачный поход против Аргоса.

Уже на следующий год после суда Агис II вновь был поставлен во главе спартанской армии. На этот раз спартанцы во главе с Агисом одержали победу над аргосцами и их союзниками под Мантинеей. Эта победа, конечно, реабилитировала царя в глазах спартанских властей, но в дальнейшем Агис всегда проявлял большую осторожность в вопросах внешней политики. Он менее всего был склонен к каким-либо рискованным инициативам, строго придерживаясь предписаний эфоров.

Павсаний, царь из династии Агиадов (первый период правления – 445/44–427/26; второй период правления – 408/7–395/94)

Для лишения царского звания иногда достаточно было крупной военной неудачи, даже не сопровождаемой обвинениями в получении взятки. Так, царь Павсаний в 395/94 г. был послан во главе спартанской армии в Беотию на помощь отряду, возглавляемому Лисандром. Однако он прибыл слишком поздно, уже после битвы при Галиарте, в которой погибли Лисандр и весь его отряд. По возвращении домой Павсаний предстал перед судом. Его обвинили в государственной измене и приговорили к смертной казни. Суд над Павсанием инспирировали, видимо, те же самые люди, личные и политические враги царя, которые тщетно добивались его осуждения восемью годами раньше.

Тогда, в 403 г., Павсания обвиняли в том, что он позволил афинскому демосу восстановить демократический строй в Афинах вопреки воле Лисандра. Последний решительно поддерживал Тридцать тиранов и с их помощью рассчитывал сохранить свое влияние на Афины. Периегет Павсаний сообщает ряд важных подробностей произошедшего в Спарте суда. Сведения эти уникальны, так как в источниках, как правило, не приводятся реалии спартанской судебной системы. Благодаря автору «Описания Эллады» известен не только состав судебной палаты, но и результаты голосования: 15 членов герусии, включая царя Агиса II, проголосовали за осуждение Павсания, 14 геронтов и весь эфорат в полном составе оправдали его (Paus. III. 5. 2). Таким образом, царь был оправдан с перевесом в четыре голоса, которые все принадлежали эфорам. Безусловная поддержка эфоров – свидетельство все возрастающего негативного отношения граждан к внешнеполитическому курсу Лисандра. Консолидированная позиция эфоров в деле Павсания – пример редкого для Спарты единения эфората и царской власти. Такая коалиция была возможна только при наличии общего врага, каким для большей части спартанской аристократии с ее традиционно консервативными устоями стал Лисандр. Судейская коллегия 403 г. признала Павсания невиновным, и на протяжении восьми лет, вплоть до второго суда, в Спарте сохранялся примерно тот же расклад политических сил, какой проявился при голосовании. Ситуация изменилась в пользу врагов Павсания вскоре после того, как трон Еврипонтидов занял Агесилай – вероятно, самый сильный и влиятельный из всех известных нам спартанских царей. Дождавшись первой же оплошности Павсания, его многочисленные враги во главе с Агесилаем затеяли новое судебное разбирательство.

53

Г. Бузольт и его последователи без особого на то основания считали, что Плистоанакт был заочно приговорен к смертной казни (Busolt G. GG. III. 1. S. 428; Bo