Страница 30 из 35
На следующий день Сталин выехал в Москву, где после бесед в ЦК признал целесообразным назначение Сытина командующим, хотя накануне своего приезда характеризовал его (без всяких мотивировок) как человека «не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия, а потому вредного».
Для ликвидации конфликта в Козлов вместе со Сталиным поехал Я. М. Свердлов. Проблема была решена методом «хирургической операции»: Сталина, Ворошилова и Минина вывели из состава реввоенсовета Южного фронта, введя туда взамен них члена РВСР К. А. Мехоношина и бывшего члена коллегии Наркомвоена Б. В. Леграна.
Вот так завершился первый период участия Сталина в обороне страны. Тем не менее именно Царицын послужил основой всех легенд и мифов о «выдающемся военном вожде» и «гениальном полководце»118.
И. В. Сталин: В конце 1918 года создалось катастрофическое положение на Восточном фронте. Армия Колчака спешила соединиться с английскими войсками, наступавшими с севера. От имени Совета обороны Ленин требовал упрочить положение под Пермью. Для ликвидации катастрофы он предложил Центральному комитету послать Сталина и Дзержинского. Сталин быстро и решительно восстановил положение под Пермью. На юге под Царицыном его мощная воля не позволила донской контрреволюции слить свои силы с уральской и поволжской. На севере Сталин сорвал попытку интервентов связаться с чехами и Колчаком. Красные войска стали громить Колчака, отрезанного от союзников и на юге, и на севере119.
С. В. Липицкий: Уральский областной комитет РКП(б) сразу же после захвата Перми белогвардейцами направил Центральному комитету партии доклад о причинах и обстоятельствах поражения 3-й армии и падения Перми. Работники обкома самокритично оценили свою деятельность, а точнее говоря, бездеятельность. Они писали: «Зная о всех изложенных обстоятельствах… областной комитет не решился, ломая формальные преграды, принять ряд экстренных мер по организации обороны Перми». Доклад завершался просьбой прислать партийно-следственную комиссию для учета горького опыта пережитых поражений.
Ознакомившись с этим докладом, В. И. Ленин срочно телеграфировал председателю Реввоенсовета Республики Троцкому: «Есть ряд партийных сообщений из-под Перми о катастрофическом состоянии армии и о пьянстве… Просят Вас приехать туда. Я думаю послать Сталина».
Центральный комитет решил командировать в 3-ю армию комиссию ЦК и Совета Обороны, возглавляемую Ф. Э. Дзержинским и И. В. Сталиным, обязав их не ограничиваться выяснением причин поражения 3-й армии, а сделать всё возможное для восстановления ее боеспособности, создания прочной обороны, исключающей возможность дальнейшего продвижения противника, а также вскрыть и устранить ошибки и недоработки местных партийных органов и организаций.
Пермская командировка Сталина коренным образом отличалась от царицынской:
– комиссию возглавили два совершенно равноправных и в равной мере авторитетных работника большевистской партии;
– комиссия получила от ЦК конкретную задачу и полномочия на проведение важной работы по выявлению и устранению слабых мест, недостатков и просчетов в деятельности командования и партийно-политических органов 3-й армии и Восточного фронта, а также местных партийных органов;
– никаких военно-командных полномочий комиссия не имела.
Члены комиссии выполняли свою ответственную миссию с присущей им энергией и твердостью. При этом они систематически докладывали Ленину о проделанной работе, получали от него необходимые указания, советы и информацию. Вот характерная фраза из ленинской телеграммы: «Очень прошу вас обоих лично руководить исполнением намеченных мер, ибо иначе нет гарантии успеха».
И действительно, члены комиссии успешно справились с порученным им заданием.
27 января 1919 года Дзержинский и Сталин выехали из Вятки в Москву, накануне доложив Ленину: «Дела на фронте определенно поправляются… Наша миссия окончена».
Учитывая выводы комиссии, Центральный комитет РКП(б) 4 февраля 1919 года решил отозвать Лашевича из 3-й армии. На следующий день ЦК заслушал доклад (отчет) Сталина и Дзержинского и принял соответствующее постановление. Примечателен его последний пункт: «Всех арестованных комиссией Сталина и Дзержинского в 3-й армии передать в распоряжение соответствующих учреждений в порядке общей подсудимости арестованных лиц».
По-видимому, твердость руки и характера Сталина и Дзержинского «сработали» и в данном случае в полной мере.
В советской историко-партийной и военно-исторической литературе деятельность комиссии Сталина – Дзержинского и вообще весь комплекс событий, связанных с так называемой «Пермской катастрофой», освещались неоднократно, достаточно подробно, однако далеко не всегда объективно. Например, в работах, опубликованных в период сталинского культа, тенденциозно искажались ход и итоги операций Восточного фронта, проведенных осенью и зимой 1918 года: успешное наступление главных сил фронта (1-я и 5-я армии) упоминались как бы мимоходом, скороговоркой, а отступление 3-й армии и падение Перми изображались как огромная «катастрофа», грозившая чуть ли не гибелью Советской Республики.
Расчет тут был простой – представить Сталина в роли спасителя и великого военного деятеля. При этом замалчивались и всячески принижались героизм и подвиги воинов 3-й армии, которые, неся огромные потери, всё же сумели остановить наступление колчаковцев и воспретить их соединение с силами северной контрреволюции.
Выводы комиссии (подчеркиваю, комиссии) о причинах падения Перми и мерах по ликвидации его последствий изображались как выдающийся вклад Сталина в военную теорию и советскую военную науку120.
Р. Такер: В январе 1919 года Сталин вместе с Дзержинским выехал в Вятку, чтобы по поручению ЦК расследовать причины сдачи уральского города Перми 3-й армией. А в мае его направили в Петроград, чтобы приободрить Зиновьева, запаниковавшего перед лицом опасных передвижений дислоцированной в Эстонии белой армии генерала Юденича, а также в связи с возникшей угрозой сдачи Петрограда и назревавшего мятежа в городе и его окрестностях. В Петрограде Сталин оставался весь июнь, действуя с привычной бесцеремонностью. После взятия 16 июня форта Красная Горка, гарнизон которого несколькими днями ранее взбунтовался, Сталин послал Ленину телеграмму со следующим текстом:
«Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.
Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на всё мое благоговение перед наукой».
Это хвастливое послание, которое оправдывало произвол Сталина военными успехами, можно расценить как попытку задним числом извинить собственное отношение к военным специалистам (и Троцкому) в Царицыне. Оно также примечательно тем, что раскрывает желание Сталина оставить свой след в военной истории. Явный подтекст послания – «штатские» могут преподать военным специалистам урок стратегического искусства.
В том, что Сталина втайне обуревало военное честолюбие, нет ничего удивительного. Не вызывает сомнений и то, что он жаждал отобрать у Троцкого лавры, доставшиеся ему (еще одному «штатскому») в результате энергичного руководства Красной армией. Полезно также вспомнить, что первые мечты Сталина о будущей славе связывались с военным поприщем, проистекая из потребности превзойти подвиги отважного воина Кобы, чьим именем близкие соратники продолжали называть Сталина. Этим же объясняется и интерес, который он с давних пор проявлял к военному аспекту революции. Воодушевленный событиями 1905 года, Сталин написал для газеты «Пролетариатис Брдзола» статью «Вооруженное восстание и наша тактика». В ней он критиковал идею, согласно которой роль партии при подготовке вооруженного восстания должна или может быть сведена только к политическому лидерству. Партия, по его мнению, была обязана взять на себя руководство также и «техническим» аспектом восстания – организовать мастерские по изготовлению взрывчатых веществ, создать специально обученные боевые дружины, способные повести в бой восставший народ, заручиться помощью военных из числа членов партии, а также других товарищей, «которые по своим природным способностям и склонностям будут весьма полезны в этом деле». Вряд ли можно усомниться в том, что себя автор причислял к категории последних.