Страница 29 из 33
После 1477 г. отношение бургундских авторов, оставшихся верными наследнице Карла Смелого, к французскому королю еще более ухудшается по мере захвата королевскими войсками бургундских территорий. Жан Молине вновь обращается к образу сирены в прозиметре «Кораблекрушение Девы», где он иносказательно описывает трудности, с которыми столкнулась наследница Карла Смелого Мария Бургундская. Две сирены, подосланные ее врагом, пытаются сладкоголосым пением усыпить бдительность юной герцогини и лишить ее верных подданных[478]. В этом же произведении Молине уподобляет короля огромному киту, пытающемуся разрушить корабль Бургундского государства[479]. Этот кит возглавляет целую армию морских чудовищ, главная цель которых – погубить юную деву. Молине уподобляет страдания подданных Марии страданиям избранного народа Израиля, а врагов – тем, кто, согласно Библии, преследовал его. В роли последних – египтян и вавилонян – выступают французы[480], т. е. он сравнивает их с прислужниками сатаны. Такой поворот в его рассуждениях неслучаен, ибо «наихристианнейший король» в хронике Молине – не кто иной, как Антихрист, ибо его число – 666, как говорится в 13 главе «Апокалипсиса»: LVDoVICVs[481]. Он также сравнивает короля с преследователем христиан Нероном, повелевшим сжечь Рим. Хронист, нагнетая ненависть к нему, пишет, что, придя в ярость от нежелания некоторых городов сдаться ему, он решил взять их измором, приказывая уничтожать посевы местных жителей так же, как уничтожались укрепления городов[482]. Возможно, ситуация осложнялась еще и тем, что сам Молине находился в Валансьене, который готовился к столкновению с королем и пострадал от уничтожения французами урожая. Впрочем, по мере стабилизации отношений Габсбургов и Франции отношение Молине к французскому королю становится более спокойным.
Оливье де Ла Марш, успевший послужить и Филиппу Доброму, и Карлу Смелому, а также их наследникам, в последней главе «Мемуаров» попытался дать прозвища Максимилиану Габсбургу и его сыну от брака с Марией Бургундской Филиппу Красивому, унаследовавшему после смерти матери оставшиеся под ее властью бургундские земли[483]. Примечательна эта глава тем, что автор так же, как и Шатлен в случае с Карлом VII или Филиппом Добрым, приводит свои доводы в пользу того или иного прозвища. Этот факт любопытен не только с точки зрения прозвищ, которые де Ла Марш дает своим сеньорам, но и самой попыткой подражания тому, кого он называл учителем, – Шатлену[484]. Подробная разработка прозвищ Максимилиана и Филиппа Красивого в очередной раз доказывает, что мемуаристу не были чужды приемы, которые использовали «Великие риторики» в своем творчестве. Не избежал и он их использования в своем историческом труде.
В том, что касается Максимилиана, Оливье де Ла Марш сообщает читателю, что собирается дать этому государю почетное имя в соответствии с его добродетелями, ибо все герцоги Бургундские удостоились подобной чести. Первоначально автор намеревался назвать его «Золотым сердцем» (Cueur d'or) или «Серебряным сердцем» (Cueur d`argent), однако эти металлы во время плавки или под другим воздействием теряют свою крепость, тогда как Максимилиан под ударами фортуны никогда не становился слабым. Железо (fer) также не подходит, ибо портится под воздействием воды. Вследствие этого мемуарист посчитал правильным прозвать его «Стальное сердце» (Cueur d'acier), ибо из стали делают доспехи и вооружение рыцарей, которые проявляют храбрость на полях сражения. Оливье де Ла Марш приводит примеры того, как Максимилиан лично участвовал в битвах, проявляя смелость, стойко перенес пленение в Брюгге и т. д., но остался таким же твердым, как сталь[485]. Своему же воспитаннику – Филиппу Красивому – Оливье де Ла Марш дает прозвище «Совету верящий» (Croy conseil)[486], тем самым подчеркивая, насколько важность совета для государя, а также, по всей вероятности, и свою роль при юном герцоге Бургундском.
Приведенный материал отнюдь не исчерпывает такой интереснейший аспект творчества «Великих риториков», как изобретение прозвищ. Основное внимание в данной работе было сконцентрировано на четырех государях, представлявших Французский королевский и Бургундский герцогский дома. Изучение прозвищ, данных королям Карлу VII и Людовику XI, а также герцогам Филиппу и Карлу Бургундским, впрочем, как и метафор, употреблявшихся по отношению к ним, позволяет не только выявить отношение авторов к этим государям, но в определенной степени понять их собственные политические позиции и систему ценностей. С другой стороны, не меньшую роль играла и конкретная историческая обстановка, в которой работали эти сочинители, а также их политическая ангажированность. Тем не менее сама установка «Великих риториков» на выработку прозвища, которое отражало бы сущность человека, в большей степени государя, оказалась весьма плодотворной и популярной. Исходя из убеждения, что их призвание обязывает давать государям нравственную характеристику, дабы запечатлеть их моральный облик, и признавая ущербность одного только титула (не освященного добродетелью, благодаря которой правитель остается на века в памяти народа), «Великие риторики» старались подобрать «говорящее» прозвище для каждого современного им государя. Надо отдать им должное – они оказались правы, хотя и не все данные ими прозвища закрепились за тем или иным государем. Ведь часто достаточно знать имя государя, чтобы составить представление о нём и времени его правления, например, Карла Мудрого, Филиппа Доброго или Карла Злого, Людовика Сварливого, Филиппа Храброго и т. д. Кроме того, прозорливо подмеченная особенность человека позволяла авторам подбирать запоминающиеся метафоры для государей. Не случайно, например, французский король Людовик XI так и остался в истории «Вселенским пауком».
Карл Смелый и дидактическая литература при бургундском дворе
Карл де Шароле, впоследствии известный как герцог Бургундский Карл Смелый[487], родился 11 ноября[488] 1433 г. Он был третьим ребенком герцога Филиппа Доброго и его третьей супруги Изабеллы Португальской. Два его старших брата умерли: Антуан в возрасте 13 месяцев, Жосс – 4 месяцев. Опасаясь ранней смерти третьего ребенка, родители крестили его в день рождения. Крестными были граф Неверский Карл, Антуан де Круа, представлявшие знать южных и северных владений герцога Бургундского соответственно, и Жанна де Ла Тремуй, дама де Рошфор. 30 ноября того же года, т. е. в двухнедельном возрасте, Карл был избран в рыцари ордена Золотого руна[489]. Неудивительно, что единственному наследнику уделялось повышенное внимание со стороны родителей: это относилось прежде всего к вопросам его воспитания и образования.
Мы не располагаем достаточными источниками для того, чтобы осветить все аспекты образования Карла Смелого[490]. Главной задачей данной работы является попытка ответить на вопрос: оказало ли воспитание и образование Карла влияние на проводимую им в качестве герцога политику, на его политическую концепцию, что, как весьма точно отметил К. Ошема, часто ускользало из поля зрения исследователей[491]. В связи с этим, как нам кажется, особое внимание стоит уделить тем людям, которые сыграли значительную роль в становлении личности наследника, и тем источникам, из которых он черпал знания, а впоследствии аргументы для обоснования своей «политической программы»[492].
478
Molinet J. Faictz et Dietz. Vol. I. P. 89-92.
479
Ibid. P. 88-99.
480
Molinet J. Chronique. Vol. I. P. 225.
481
Ibid. P. 537-538.
482
Molinet J. Chronique. Vol. I. Р. 219-220.
483
La Marche О. de. Mémoires. Vol. III. P. 312-319.
484
См.: Асейнов P. M. Историческая культура при дворе герцогов Бургундских: к вопросу о «бургундской школе» // Придворная культура в эпоху Возрождения / отв. ред. Л. М. Брагина. М., 2013. С. 134-151, а также в настоящем издании.
485
La Marche О. de. Mémoires. Vol. III. P. 313-314.
486
La Marche О. de. Mémoires. Vol. III. P. 315.
487
Из многочисленных работ, посвященных Карлу Смелому и затрагивающих вопросы его детства и воспитания, выделим следующие: Bartier J. Charles le Temeraire. Bruxelles, 1944; Vaughan R. Charles the Bold. The Last Valois Duke of Burgundy. London, 1973; Paravicini W. Karl der Kühne. Das Ende des Hauses Burgund. Göttingen, 1976; Dubois H. Charles le Temeraire. Paris, 2004. Детство и образование Карла рассматриваются в работах М. Сомме: Somme М. La jeunesse de Charles le Temeraire d’après les comptes de la cour de Bourgogne // Revue du Nord. 1982. 64. P. 731-750; Eadem. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. Line femme au pouvoir au XV siede. Villeneuve d'Ascq, 1998. P. 53-63, passim. См. также: Charles le Temeraire 1433-1477. Exposition organisee ä l'occasion du cinquieme centenaire de sa mort. Bruxelles, 1977; Charles le Temeraire (1433-1477). Splendeurs de la cour de Bourgogne / dir. S. Marti, T.-H. Borchert, G. Keck. Zurich, 2008; Karl der Kühne von Burgund. Fürst zwischen europäischem Adel und der Eidgenossenschaft / hg. K. Oschema, R. C. Schwinges. Zürich, 2009.
488
Дата установлена немецким исследователем X. Крузе: Kruse Н. Hof, Amt und Gagen. Die täglichen Gagenlisten des burgundischen Hofes (1430-1467) und der erste Hofstaat Karls des Kühnen (1456). Bo
489
Die Protokollbücher des Ordens vom Goldenen Vlies / hg. S. Dü
2001-2009. Bd. 1. S. 42-44.
490
Помимо работ, указанных в сн. 1, стоит отметить статью К. Ошема, посвященную детству и образованию Карла Смелого: Oschema К. Das Werden eines zweiten
Alexanders? Jugend und Ausbildung Karls des Kühnen // Karl der Kühne von Burgund.
Fürst zwischen europäischem Adel und der Eidgenossenschaft. S. 55-68.
491
Ibid. S. 60-61.
492
Отчасти эти вопросы затронуты в: Асейнов Р. М. Карл Смелый, Гийом Югоне и политическая мысль при бургундском дворе в 1470-е гг.