Страница 9 из 10
Не отпуская ручку сумки, я с силой сжала зубы и медленно обернулась. О, окно. Крайне глупо было оставлять его, а не убирать, как дверь.
Более пристальный осмотр окна показал, что Акар всё же не был безнадёжным: он поставил на окно защиту. Причём неплохую. Очень неплохую.
И сумку поставить на пол мне всё же пришлось.
А весь следующий орэ я тихо ругалась сквозь сжатые от напряжения зубы, распутывая десятки сложнейших защитных плетений. Я чувствовала себя котом, заигравшимся с нитками и запутавшимся в них.
Самое противное, что плетения следовало именно распутать, создавая для себя брешь, через которую можно было выйти. Куда проще было бы просто всё тут подорвать, но тогда о побеге можно было бы даже и не мечтать.
Ещё орэ я ругалась уже нисколько не сквозь сжатые зубы, а в полный такой голос, через слово проклиная Акара. В какой-то момент я даже передумала уходить, испытав сильное желание посмотреть ему в наглые глаза и высказать всё, что я о нём думаю.
А потом выпытать у него данные системы защиты. Потому что, кахэш его побери, она была шикарной! Она была невероятно шикарной! Она совмещала в себе защиту от всех известных мне магий, в том числе и от магии Смерти, от которой, как я считала, защититься вообще невозможно, и даже от внешнего вмешательства высших духов! Понятия не имею, зачем ему понадобилась такая защита, но она была просто превосходной! И всё это дело переплеталось между собой таким образом, что не взаимоисключало друг друга, а дополняло и совершенствовало!
Просто невообразимо превосходно! И я так и не решила, чего во мне больше: злости из-за того, что эту систему не получалось распутать вот уже два орэ, или восторга всё по тому же поводу.
Но я это сделала. Можно гордиться собой, потому что я сделала невозможное!
И, подхватив сумку с пола, взялась за кольцо, собираясь просто и незатейливо отсюда улететь и начать уже готовиться к шабашу, как вдруг совершенно не вовремя подумала: «А получится ли у него договориться о разрыве помолвки?»
Вот кахэша бы ему повстречать, честное слово! Почему, ну почему он так некстати влез в мои мысли? И почему я, боевая ведьма с отсохшей ещё в детстве совестью медлю сейчас, если не переживая, то испытывая что-то, очень на это чувство похожее?
Мне вообще не должно быть до этого дела. Всё, план провалился, он знает про Миру и ухватился за возможность разрыва их помолвки, больше мне тут делать нечего. Мирка просила сделать так, чтобы он расторг её, я попыталась, узнала, что сделать он этого по собственному желанию не может, следовательно, мучить эора больше нет смысла. Только если из эстетического удовольствия, но так это попозже…
В общем, собственное промедление вызывало только лишь раздражение и недоумение по этому поводу.
И в итоге я сделала то, после чего сама себя посчитала очень, очень, очень глупой: написала на чёрном листочке небольшое послание своему… даже женихом уже его не назвать. В общем, написала Акару кое-что и оставила записку посередине кровати, прижав сверху небольшим подарком из сумки.
Вот жалеть же буду, чувствует каждый мой орган! Уже жалею, что уж тут. И вот так, жалея, я и надела на шею второй кулон, вновь подхватила сумку, сняла кольцо и с чистой совестью вылетела сквозь брешь в его охранной системе, стараясь не думать о том, что только что лишилась крайне ценного артефакта.
Восемь
Акар
— Да кого вообще интересует возраст, Акар? Вспомни нас с отцом.
Вот вам и ответ.
Отец действительно был старше мамы, но их разница в возрасте составляла далеко не двести тридцать лет, а всего пятьдесят четыре. Чувствуете разницу, да? Я вот тоже её чувствовал, но кто ж меня послушал?
Так мать и сказала, чтобы я не придумывал глупостей и не искал способов разорвать помолвку.
В итоге мы поругались. Мама назвала меня неблагодарным сыном и ушла, обидевшись.
В общем, тут меня ждало полное поражение. А понимание того, что заключённую ими магическую помолвку я самостоятельно разорвать не могу, заставило меня появиться на пороге дома Мириного отца.
Он мне обрадовался, как родному. И на радостях в дом затащил, по дороге успев расписать перспективы на будущее и пожаловаться на свою нерадивую дочь, что умудрилась отказаться уже от четырёх браков, опозорив его, отца, по самое не могу.
И так он радовался, вот так радовался…ровно до того момента, как я не озвучил свою рабочую деятельность и нашу с Мирой разницу в возрасте.
Вот есть ещё разумные воры в этом мире!
Расторжение помолвки он провёл мгновенно. Честное слово, мне даже дышать легче стало! А потом с горя предложил мне отведать трёхсот летнего коллекционного вина, который он хранит уже тьма знает сколько времени, оберегая дорогущий напиток и дожидаясь свадьбы своей любимой доченьки.
— Так не свадьба же, — осторожно заметил я.
Эор в ответ только рукой махнул:
— С такой дочкой я до свадьбы не доживу.
И пошёл, собственно, за своим вином, предложив мне подождать его в кухне. Найти причины для отказа я не успел, а уходить молча, не попрощавшись даже, не позволяло воспитание. К тому же, у эора тут горе (а у меня счастье), так почему бы и не составить ему компанию?
Я только-только присел за кухонный стол, как вдруг откуда-то из глубины дома донёсся громкий яростный крик, а следом за ним горестный вой.
На крик сбежалась, кажется, вся прислуга, испуганно глядя на своего хозяина. А он, изобразив великое страдание, быстро всех их разогнал, бубня что-то о том, что они так все его тайники отыщут.
— Вот зараза! — Воскликнул в сердцах, саданув кулаком по деревянному дверному косяку так, что тот трещинами пошёл.
— Кто? — Спросил из чистого уважения, не горя желанием услышать ответ.
И уже тем более никак не ожидая, что эор с яростью прорычит:
— Давина!
А дальше всё интереснее и интереснее.
— Это кто? — Осторожно так поинтересовался у крайне расстроенного отца своей бывшей невесты.
А перед глазами уже мелькало лицо запертого у меня дома недоразумения. Какова вероятность того, что мы сейчас говорим о разных Давинах? С учётом того, что она как-то была связана с Мирой, и что выражение лица эора сейчас было совсем безрадостным, рискну предположить, что равна она нулю.
И интуиция меня не подвела.
Об этом я узнал несколько позже, сидя с Гэрионом в кухне и слушая его пьяные стенания на тему «Жизнь моя несладкая».
Так значит, сёстры. Ещё и ведьма. Очень интересно! И столько я интересного услышал про её мать, тоже, кстати, ведьму, да и про саму Давину, которая, бессовестная нахалка, жить спокойно отцу и сестре не даёт. Вечно ему защитные контуры взламывает. Тут вот ещё и про погреб его узнала, ещё и вино, которое он столько лет хранил, украла. Она там ещё много чего натворила, но после слов о защитном контуре я слушать уже перестал.
Гэрион сказал, что в последний раз его специалист из столицы ставил. Я этих ребят знаю, сам у них консультировался после проникновения этого Ашана с невестой Верховного на мою территорию. И там действительно специалисты, они своё дело знают.
И что-то мне так тревожно стало… Не за дом, нет. Почему-то о нём, как и о его обитателях, я даже не подумал, серьёзно обеспокоенный тем, что Давина может просто взять и улететь.
Не знаю даже, почему, но мне этого не хотелось. Более того, эта мысль пугала и призывала к срочным действиям.
Но срочных не получилось. Уйти от Гэриона я смог только двадцать маэ спустя. И, кстати, вовремя, потому что его пьяный разум уже был согласен на новое заключение помолвки.
Мелькнула пугающая мысль, что об этом можно было бы подумать. Только с его старшей дочерью…К счастью, я вовремя опомнился. А когда оказался дома, в магически запечатанной комнате Давины, любые светлые чувства к этому существу во мне и вовсе исчезли.
Её не было. Не было! В магической коробке с усиленным магическим контуром, лишённым двери! Да, это сейчас, зная, что она ведьма, я подумал о том, что надо было и окно убрать. Жаль, что раньше до этого не додумался.