Страница 38 из 40
Лиззи. У нее седые волосы?
Сенатор. Совсем седые. А если бы вы могли видеть ее улыбку… Она… Если бы вы только видели ее улыбку… но она уже никогда не улыбнется больше. До свидания. Завтра вы расскажете всю правду судье.
Лиззи. Вы уходите?
Сенатор. Я иду к Мэри. Надо передать ей о нашем разговоре.
Лиззи. Она знает, что вы у меня?
Сенатор. По ее просьбе я пришел к вам.
Лиззи. Ох, господи! Она ждет? А вы придете и скажете, что я отказалась подписать. Как она будет меня ненавидеть!
Сенатор (положив руки на плечи Лиззи). Бедное мое дитя, не хотел бы я очутиться на вашем месте.
Лиззи. Какая драма! (Поглядев на браслет.) Это ты, тварь, виновата во всем.
Сенатор. Что?
Лиззи. Ничего, это я так. (Пауза.) Столько несчастий вокруг… Остается только пожалеть, что негр и в самом деле не изнасиловал меня.
Сенатор (растроганно). Дитя мое…
Лиззи (печально). Вы были бы счастливы, а я не слишком бы сильно убивалась.
Сенатор. Благодарю вас. (Пауза.) Как бы мне хотелось помочь вам. (Пауза.) Но, увы, истина остается истиной.
Лиззи (печально). Да, конечно.
Сенатор. Истинные факты говорят о том, что негр на вас не покушался.
Лиззи (печально). Да, конечно.
Сенатор. Да. (Пауза.) Но если поразмыслить, то станет ясно, что мы представили истину в ее одностороннем виде.
Лиззи (не понимая). Одностороннем виде…
Сенатор. Я хочу сказать, что до сих пор речь шла лишь об элементарной истине.
Лиззи. Элементарной? Значит, это уже не истина?
Сенатор. Нет, нет, разумеется, истина. Но только к истине… подходят по-разному, смотря по обстоятельствам.
Лиззи. Вы все-таки думаете, что негр меня изнасиловал?
Сенатор. Нет, нет, он вас не изнасиловал. С определенной точки зрения – совсем нет. Но, видите ли, я старый человек, прожил долгую жизнь, много раз ошибался, и только последние годы ошибаюсь немного реже. По поводу этого дела у меня сложилось мнение, несколько отличное от вашего.
Лиззи. Какое же мнение?
Сенатор. Как объяснить вам? Попробуем так: вообразите, что вся американская нация внезапно предстала перед вами… Что бы она сказала вам?
Лиззи (испуганно). Я полагаю, что она не стала бы со мной разговаривать.
Сенатор. Вы коммунистка?
Лиззи. Ох, что вы! Конечно, нет!
Сенатор. Тогда она сказала бы вам многое. Она сказала бы вам: «Лиззи, так случилось, что тебе надлежит сделать выбор между двумя моими сыновьями. Один из них должен погибнуть. Как поступают в подобных случаях? Сохраняют достойнейшего. Итак, решим, кто из них достойнее. Ты не возражаешь?»
Лиззи. Конечно, нет. Прошу прощения! Я подумала, что это вы говорите.
Сенатор. Я говорю от имени моей страны. «Лиззи, что собой представляет этот негр, которому ты покровительствуешь? Он родился случайно, бог весть где и от кого. Я вскормила его, а он… что дал он мне взамен? Ровным счетом ничего. Он бездельничает, ворует, распевает песни и покупает розовые и зеленые костюмы. Это мой сын, и я люблю его наравне с остальными моими сыновьями, но я тебя спрашиваю: разве он ведет жизнь достойного человека? Его смерть не будет для меня большой потерей».
Лиззи. Как вы красиво говорите!
Сенатор (собираясь с мыслями). «Другой – Томас – полная ему противоположность. Да, он убил негра, что очень дурно. Но он мне необходим. Он стопроцентный американец. Потомок благороднейшей семьи – одной из старейших в нашей стране. Он окончил Гарвардский университет. Он офицер – а мне нужны офицеры, – у него на заводе две тысячи рабочих: две тысячи станут безработными, если он умрет. Он – лидер, надежный оплот против коммунизма, профсоюзов и евреев. Он обязан жить, и твой долг – сохранить ему жизнь. Вот и все. А теперь – выбирай».
Лиззи. Как вы хорошо говорите.
Сенатор. Выбирай!
Лиззи (привскочив). Что? Ах да… (Пауза.) Вы меня запутали, я даже забыла, где я и что со мной.
Сенатор. Поглядите на меня, Лиззи. Вы мне верите?
Лиззи. Да, господин сенатор.
Сенатор. Допускаете ли вы, что я могу толкнуть вас на дурной поступок?
Лиззи. Нет, господин сенатор.
Сенатор. Тогда вам следует подписать. Вот мое перо.
Лиззи. Вы думаете – она будет довольна мной?
Сенатор. Кто?
Лиззи. Ваша сестра.
Сенатор. Она издалека будет любить вас, как родную дочь.
Лиззи. Быть может, она пришлет мне цветы?
Сенатор. Возможно.
Лиззи. Или свою фотографию с надписью.
Сенатор. Вполне возможно.
Лиззи. Я повешу ее на стенку (Пауза. Волнуясь, ходит по комнате.) Что за история! (Сенатору.) А что вы сделаете с негром, если я подпишу?
Сенатор. С негром? Ба! (Положив руки на ее плечи.) Если ты подпишешь, весь город единодушно признает тебя своей дочерью. Весь город. Все матери нашего города.
Лиззи. Но…
Сенатор. Неужели ты считаешь, что весь город может ошибаться? Целый город, где обитают пасторы и священники, врачи, адвокаты, артисты; где живет мэр и его заместители, а также члены благотворительных обществ. Они могут ошибаться, по-твоему?
Лиззи. Нет, нет, нет.
Сенатор. Дай руку! (Заставляет ее подписать бумагу.) Так. Благодарю тебя от имени сестры и племянника, от имени семнадцати тысяч белых нашего города, от имени американской нации, которую я здесь представляю. Дай мне твой лоб. (Целует ее в лоб.) Я еще вернусь вечером: нам есть о чем побеседовать с тобой. (Уходит.)
Фред (у выхода). Прощай, Лиззи.
Лиззи. Прощай.