Мемуаризмы

От автора

Автор сидел в очереди к врачу. Очередь казалась бесконечной. На стульях сидело человек двадцать, еще столько же толпилось у стола регистратора, а новые пациенты все подходили и подходили. Врач Георгий метался из одного кабинета в другой, затем в третий: он считал себя обязанным сократить ждущим время ожидания. Но в очереди никто никуда не торопился, пациенты тихо вели друг с другом беседы. Со стороны это напоминало светский салон. Впрочем, это и был своего рода «салон», ибо тут встречались пожилые эмигранты из России. Так уж повелось, что их встречи проходили либо в приемных у врачей, либо по выходным – на блошиных рынках, благозвучно называемых фломарктами. Но фломаркт – это летом, а зимой для светских бесед, конечно же, приемная у дверей врачебного кабинета.

Заправляла «салоном» супруга врача Кира, очаровательная и ироничная женщина с легким нравом, что позволяло ей спокойно реагировать на тупость некоторых пациентов. И если Георгий – многостаночник, то Киру можно назвать постовым регулировщиком, ловко устраняющим возникающие заторы и пробки. И так восемь часов в день. Работа, можно сказать, адова; нормальный человек и дня тут не продержится. Только один раз Кира выразила неудовольствие. Народу в приемной набилось – яблоку не упасть. И тут в толпу втиснулась пара – муж и жена, оба большие, грузные. Кира взглянула на пару и тихо спросила:

– Вдвоем на прием?

– Нет, только супруга, – ответил муж.

– Зачем же в Тулу со своим самоваром?

– Я всегда сопровождаю её к врачам.

– Даже к гинекологу?

Услышав этот диалог, автор вдруг понял, что беседы пациентов – Клондайк для литератора, и начал прислушиваться к разговорам. Оказалось, что все беседы очередников сводятся либо к болезням, либо к воспоминаниям. Чужие воспоминания невольно уводят слушателя в прошлое. Увели и автора. И тогда он решил написать книгу собственных воспоминаний.

Право писания мемуаров нужно заслужить. Это право есть у выдающихся политиков, писателей, художников, ученых – людей оставивших хоть какой-то след на земле, хоть что-нибудь для будущих поколений. Прочие воспоминания написаны людьми, страдающими завышенной самооценкой и страстно желающими наследить. Такие писания можно отнести к тем художественным произведениям, которые великая Фаина Георгиевна Раневская называла «плевком в вечность».

Автор завышенной самооценкой не страдает, и наследить не собирается. Чтобы не давать козырей в руки критикам, предпочитающим реализм, он придумал «мемуаризмы» – понятие, рожденное от совокупления мемуара и маразма. А сам, используя популярный ныне мэм «меня там нет», скрылся за маской героя, который является полным тезкой автора, но никак не самим автором.      

Знакомьтесь, герой перед вами. Его зовут Борис Хмельницкий.

Борис родился на стыке 1942 и 1943 годов. Именно так – на стыке. Шла война. Во время войны его родители служили в штабе Береговой обороны Черноморского флота. Штаб постоянно передвигался вместе войсками и в тот момент базировался на побережье Черного моря в городе Поти.

С раннего детства судьба не щадила Бориса. В семь с половиной лет он переступил школьный порог. Именно в семь с половиной, потому что в шесть с половиной его в школу не взяли – не вышел возрастом. А в школу он по наивности лет хотел. Боря счел это решение школы дискриминацией, очень обиделся и стремление к учебе утратил. А дискриминация юного школьника продолжалась. С первого по пятый класс он ежегодно сдавал переходные экзамены, тратя на это нервы и здоровье, как свое, так и родителей. Когда он перешел в пятый класс, переводные экзамены в начальных классах отменили. Но экзамены за пятый и шестой оставили. Когда он перешел в восьмой класс, отменили экзамены за пятый и шестой классы. То же и с армией. Призвали на три года, отслужил три с лишним. А как только демобилизовался, срок срочной службы начали сокращать.

Столь длительная обида могла отрицательно отразиться на характере героя. Но этого не случилось, ибо он жил в атмосфере всеобщего счастья. Как писал поэт:

      Наша родина прекрасна

      И горит, как маков цвет.

      Окромя явлений счастья

      Никаких явлений нет.

И это правда. Никаких других явлений не было и при великом Вожде, и в период развитого социализма, и теперь – при реставрации капитализма. Явление счастья надежно страховали Внутренние Органы страны. И будь то СССР или Россия – этот ливер всегда работал исправно.

Итак, наш герой, как и весь народ, был счастлив. Правда, периодически. Постоянно быть счастливым нельзя, нужно иногда ходить на работу. «Делу время, потехе час», как известно. Именно эти потешные часы и стали основой мемуаризмов.

Теперь, когда автор так удачно анонсировал свое произведение, переворачивайте страницу и читайте. Уверен, вы получите удовольствие.

Постскриптум. Скромность не входит в число достоинств автора и его героя.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЭПИЗОДЫ

День рождения

«Час зачатья я помню не точно…» – пел Высоцкий. Тут нет ничего удивительного: в момент зачатия зачинатели на часы не смотрят. Но наш герой не знал ни час, ни день, ни даже год своего рождения. А такой человек заслуживает внимания окружающих.

Когда Боря заинтересовался датой своего рождения, мать сказала:

– Ты родился 28-го декабря, а папа записал 2-го января, чтобы в будущем прибавить тебе год до армии.

– Точно, – подтвердил отец. – Сынок, холод был жуткий. Старая менгрелка приняла роды и обтерла тебя ледяной водой. Поэтому у тебя ревматизм.

Ревматизм действительно присутствовал, что доказывало правдивость родительских объяснений. И       долгое время Боря этими объяснениями удовлетворялся, веря в исходное 28-е декабря. Поступив в техникум, он захотел отметить с однокурсниками свой день рождения. Сокурсники отказались – впереди Новый год. Осилить двойную финансовую нагрузку в течение одной недели никто не мог.

– Жаль, что я не родился 31-го декабря, – огорченно сказал Боря матери. – Тогда можно совместить два праздника.

– Совмещай, – сказала мама. – Ты родился именно в ночь на 31-е декабря. – Видимо, она забыла, что говорила лет семь назад.

Боря ошеломленно уставился на мать.

– Но ты же говорила… – пробормотал он.

– Сынок, – сказал отец. – Шла война. Над штабом то и дело появлялись немецкие «Хенкели», выли сирены и взрывались бомбы. Кто тогда думал о датах? Мы с мамой думали только о том, чтобы бы ты остался в живых. А записал я тебя, когда нашел время съездить в городской ЗАГС.

Боря принял на веру новую версию своего рождения и пригласил сокурсников отметить его пятнадцатилетие 31-го декабря. И вскоре пожалел об этом.

Родители уехали на сутки в профилакторий, бабушку забрал к себе дядя Сема, папин брат, и комната осталась в полном распоряжении Бориса. Такая удача не часто выпадала подростку в послевоенной Одессе, где семьи, владеющие двумя комнатами, считались невероятными богачами.

Имея целую жилплощадь, Боря решил отметить свой день рождения с шиком. На всю стипендию он купил вино, конфеты, торт для девочек и папиросы «Казбек» – на большее его Фантазии не хватило.

Друзья собрались к девяти часам. До десяти провожали старый год, затем погасили люстру, и под свет уличных фонарей, проникающих в комнату, танцевали и целовались. В двенадцать встретили Новый 1958-ой год, спели песенку «Пять минут», вышли на улицу, пошумели, вернулись в квартиру и снова пили и пели. Короче, веселились от души. Вся коммунальная квартира тоже веселилась, и поведение друзей Бориса нетрезвых соседей не раздражало.

К часам пяти утра все от веселья устали и начали расходиться. И тут, уже в дверях, вдруг кто-то сказал:

– Черт! А ведь у нас здесь именинник!..