Проект «Мука»

На районе есть несколько магазинов, где продают даже несовершеннолетним. Если поискать, есть и те, которые продают в любое время дня, в запретные для продаж алкоголя праздники и всем, кто протянет деньги, даже тем, кого это наверняка сломало и может только добить. Деньги, сдача, пиво, сухарики, один из нескольких, где привыкли сидеть, болтать, пить пиво, курить сигареты и играть в карты, дворик. Пить! Пить! Пить! Сигареты. Алкоголь. Сухарики.

Говорить было не о чем: мы тупо пили и открывали рты, произнося буквы, думая каждый о своем, улыбаясь и смеясь, чтобы не выдать очевидные страхи полного незнания, потери и непонимания «зачем, как и что дальше?». В дворике тепло. На улице уходящее лето. Солнышко просвечивает сквозь листья колышущихся веток. Сигарета идет плавно, хочется тишины, но есть нечто лучшее: это какая-нибудь особенная песня, к примеру, Deep Purple – when a blind man cries. Соло играет с динамика старого телефона Ромы, голос вокалиста пронзает уши и даже на таком низком качестве вызывает самые смешанные эмоции. Талантливо исполненные и сыгранные грустные песни нравились мне.

Музыка великая вещь, но каждая песня, трек, композиция, все это не проходит бесследно. Естественно, слушая такие композиции всей душой, хотелось пить еще и еще, чтобы хоть как-то заглушить горе либо утопиться в собственной жалости. Но денег осталось только на проезд и водичку, так что «пока Рома! Еще увидимся!» и дорога домой. Наедине с центром Иркутска я включил свои песни и поставил те, в которых я эдакий случай, сама бытность, русский счастливый дурак.

Промытые мозги. Бегство от бегства в бегство бегом по кругу.

Сигарета. Маршрутка. Окно.

Мне нравилось ощущение вялости и желание пить обыкновенную воду. Я ехал в маршрутке в съемную квартиру, где жил с отцом. Музыка сопровождает меня всегда и везде. Слушая ее, я мечтаю, а в тишине постоянно думаю либо что-нибудь напеваю. Обожаю ехать в транспорте зная сколько это займет времени и смотреть в окно. Нет забот, сиди себе, слушай любимые песни, смотри на город и людей, которые ждут транспорт, глазей на водителей легковых авто или джипов и показывай им неприличные жесты: блеск! Пора выходить. Максимально сурово кричу «на остановке!», вылезаю из маршрутки, мгновенно залетаю в киоск и вот в руках драгоценная холодная минералка. Выпиваю ее залпом и немного погодя вновь курю.

Оранжевое наслоение вечера на реальность, какая-то призрачность и одушевленность домов, медленно плывущие облака, рисованные по небесам лучи солнца, будто плавящийся под лаской высоты бесконечности асфальт. Эх, просто шикарно! Почему? А хрен его знает! Настроение отличное. Спускаюсь по лестницам вниз к домам, где живем я и батя, смотрю на стену: надписи, послания, признания, угрозы, ничего не меняется: такие же граффити и листовки с сомнительными предложениями. Пыхчу сигареткой. Шевелюра неряшлива, одежда маловата, а лицо на миллиард миллиардов долларов. Энергии много. По пути махаю руками и подпеваю музыке в наушниках. Мимо проходят люди с собаками, у которых счастливые морды и высунутые розовые языки, будто не человек выгуливает их, а наоборот. Ключ из кармана в домофон, лифт, седьмой этаж, снова ключ и я внутри рая.

Маленькая студия. Впереди стеклянный от пола до потолка балкон, сквозь него отличный вид, солнце, опять это оранжевое, точно сладкая лава, вечернее наслоение на очертанья домов: облака, небо, эдакая графика, чей-то вымысел! Откровенное безумие! Хожу по квартире, выплескиваю из себя сотни нечленораздельных звуков, устаю от самовыражения, останавливаюсь, смотрю на оранжевый рай и улыбаюсь.

Пока не пришел отец, кидаю верхнюю одежду на пол, снимаю ботинки и пинаю их куда-то в угол, открываю холодильник: там сок, фрукты и пельмени! Пельменей мало. Если я приготовлю и съем часть из них, то отец отправит в магазин и можно будет купить нам еще еды и пачку сигарет себе, ведь он никогда не пересчитывает сдачу и не смотрит чеки. Скоро мы будем есть и смотреть телевизор. Если по нему идет что-нибудь интересное, можем засидеться допоздна. Сдачу батя берет, когда она превышает триста рублей, в остальных случаях говорит «оставь себе». Когда выпадало четыреста наступала лотерея: либо вся сдача мне, либо отцу. Благодаря такой простой схеме я редко просил деньги, поэтому всегда получал их. Дело в том, что отец никогда не говорил, много их или нет, а я не знал истинное финансовое положение.

Да и какая разница?

Надо поправить ботинки и повесить верхнюю одежду. Пельмени уже варятся, сока почти не осталось: можно и допить, что уж там! Ах, хорошо! Когда ароматизированная водичка со вкусом яблока наполняет рот, проходит горло, меня переполняет свежесть. Пока нет отца, включаю музыкальный канал: там крутят живые картинки с небоскребами, закатами, рассветами, морем, красивыми девушками и воспроизводят очень мелодичные и великолепные песни, не те грустные которые я слушаю с Ромой.

Пельмешки готовы, а заглянув в холодильник я обнаружил масло и хлеб, соответственно вскоре появился бутерброд. Пришел отец. Я валялся на матрасе: пришлось подняться и поздороваться. Съемная студия была маленькой, но очень уютной: в какой бы части квартиры ты не находился, везде ощущались приятные ощущения, визуальный комфорт. Как дела? Спрашивает отец. Все отлично! Рассказываю я о пройденном дне, показываю пропуск, зачетку, студенческий билет. Молодец сынок, молодец! У нас есть что-нибудь поесть? Продолжает папа. Я перечисляю остатки еды: кукуруза, огурцы, чай, пряники, хлеб, масло, пельменей немного есть. Отец прерывает это повествование, требует листочек, пишет на нем список необходимой провизии, достает из кошелька тысячу рублей и отправляет меня в супермаркет. Конечно же, я повинуюсь, ведь это означает перекур, вкусную еду и довольного конечным результатом отца.

Одна нога там, другая здесь.

На этом районе я уже свой: все местные коты, собаки и кассиры знают меня. Все какое-то хорошее, даже супермаркет другой. Новый район, новая съемная квартира, непривычный уклад жизни, университет и все это такое яркое, красочное! Продукты взяты, сигареты еще остались. В моих руках полный пакет еды и я несу его в наше с отцом логово. Там мы жарим мясо и варим макароны, разливаем сок и сразу же съедаем это добро. Далее, телевизор, который тоже яркий, красочный, почти что добрый. Счастливая жизнь глупого парня, который очень любит пить, курить и то, чего у него никогда не было: свободу.

Завтра день рождение: семнадцать.

Плавно и тихо я засыпаю. На секунду я подумал, будто сплю уже давно, таким прекрасным и радостным мне казались те счастливые, абсолютно простые, одни из самых дорогих вечеров в моей жизни. Всю эту радость я хранил молча, боясь, что такие настроение покажутся отцу слишком детскими, ведь мне почти семнадцать…

Часть 2: как я учился.

Есть такая песня: где мои семнадцать лет на большом каретном! Спел ее товарищ Серега Высоцкий. Отец знал, что сегодня мое день рождение, но честно признался, что не помнит сколько мне лет. Когда наступало день рожденье отца, я тоже признавался, что не помню его возраст. Видимо, это семейное. Стоило мне сказать «семнадцать», чему-то радостный отец начал петь песню Сереги. Где мои семнадцать лет на большом каретном! Чему он радовался? Не знаю. Вскоре выяснилось, что вечером он улетает в трехдневную командировку и по счастливому стечению обстоятельств собирается оставить мне денег.

День совпал идеально.

Мое день рожденье, хорошее настроение отца, солнышко светит в окно и шепчет ему «не жадничай!». Тут произошло то, чего я совершенно не ожидал, ибо итак жил счастливой и беззаботной жизнью. Отец спросил, хватит ли мне пять тысяч рублей на три дня. Пять тысяч рублей. На три дня. В семнадцать лет. Плюс, я только что стал студентом, скоро грядет посвящение в ночном клубе, о котором я только слышал и где никогда не был, а раз отец будет в командировке у меня еще и квартира в полном распоряжении. Во дела! Ой, ой, ой, что можно с этими деньгами сотворить! Это же целое богатство! Мои мысли уже где-то по ту сторону реального мира. Я представлял дорогие сигареты, хорошее пиво и в каком угодно количестве, ибо пять тысяч! Я даже не поверил в это! Отец переспросил, хватит ли мне пять тысяч на три дня, услышал мое скромное «конечно», сказал, что улетает вечером, попросил быть аккуратнее и завершил речь тем, что доверяет мне, ибо я уже взрослый парень. В ту же секунду он положил деньги на матрас и забыл о них.