Страница 9 из 22
Забыла. Забыла, что, по всем правилам, письмо надо закончить!
Схватила пёрышко и торопливо накарябала, уже не заботясь о ровности букв:
«Твоя любящая и любимая жёнушка Марта. Пусть у тебя всё будет хорошо, Жиль!»
И торопливо, ёжась от холодящих паркетин, пробежала через спальню, кажущуюся при свете свечи необъятной, ощутила ногами сперва пушистый, по щиколотку, ворс персидского ковра, затем гладкость приставной скамеечки, подпрыгнула – и упала в холодную постель. Рядом тотчас рухнула откуда-то сверху тёмная кошачья тушка. Маркиз затарахтел, утаптываясь и вертясь на соседней подушке.
Марта с облегчением засмеялась. Ну вот, она и тут не одна! Теперь можно спать спокойно.
…Максимилиан Фуке внимательно и уже в третий раз выслушал рассказ управляющего. Потыкал носком сапога полуобгоревшее кожистое крыло летучей твари, чьи острые зубы в длинной, вытянутой, как пила, пасти сверкали угрожающе даже сейчас. На передних резцах застыли сине-зелёные подтёки. Похоже, тварь была ядовитой.
– Химера? – проговорил задумчиво.– Так вы утверждаете, мэтр Гийом, что она неслась прямо на вас?
– Точно так, господин Фуке, и не иначе. Понимаете… От сами знаете кого… – замялся, – у меня осталось умение определять траэкторию полёта крылатого существа. Да и, так сказать, намерения этих существ я тоже…
– Неужели до сих пор чувствуете?
В голосе герцогского секретаря сквозило отнюдь не недоверие, нет – нескрываемое уважение. Управляющий расправил плечи, с хрустом выпрямив обычно согбенную по-стариковски спину.
– Точно так, сударь.
Оба кинули невольный взгляд на то, что осталось от летающего монстра.
– Значит, намеренное нападение. – Макс Фуке сдвинул брови. – Траектория, говорите… А откуда, в таком случае, оно летело? Не та ли это химера, что прижилась на куполе храма Серафима Эстрейского?
– Что вы, мэтр! Та безобидна, да и огнём-то её можно разве что шугануть, она ведь каменная. Её бы просто отшвырнуло защитной магией. От этой же, сами видите…
Старик сглотнул, явно переживая очередной приступ тошноты.
– Остались почти одни кости… – подытожил его собеседник. – Живая. Была…
Луна высвечивала странную, сюрреалистическую в своём мертвенно-бледном свете картину: две человеческих фигуры среди жидкого паркового подлеска, блеск речной глади невдалеке, огоньки, похожие на светлячков, но образующие слишком уж правильную окружность вокруг этих двоих. И какую-то груду костей, сваленную неаккуратной кучей. Лишь удлинённый череп с челюстями-пилами был, казалось, совершенен в своём безобразии…
– Позвольте заметить, – нарушил затянувшееся молчание мэтр Гийом. – Я… я говорил вам про намерения, которые слышу? Так вот, в тот момент мне показалось…
Он смешался.
– Говорите, друг мой, – подбодрил его секретарь.
У старика вдруг задрожали губы.
– Я испугался. Когда оно рванулось к нам, я вдруг явственно ощутил, что этой твари нужна молодая госпожа. Только она. На меня она и не глядела.
– Хотела убить? – свирепо уточнил Фуке.
Прикрыв глаза, старик отрицательно покачал головой.
– Ох, нет… Схватить. Унести прочь. Украсть. Её кто-то послал, эту тварь, послал за нашей госпожой!
***
…Им даже не пришлось расквартировываться по домам. Бравые рейтары всего лишь немного потеснили городскую стражу – и не сказать, чтобы сильно, поскольку Роанские казармы, как и все подобные строения в мало-мальски развитых городах Галлии, были возведены с изрядным размахом, в расчёте на то, чтобы, не приведи Господь – случись новая война – вместить свежий приток воинских сил. Да и местным ветеранам не терпелось узнать новости от «своих», не штатских, к тому же ещё и участников недавних событий в Саре. Ведь редко кто слышал о победах над дикими орками, а уж чтобы против них ударили братья-рейтары – до сей поры подобного не случалось. Поэтому не было слушателей внимательнее и благодарнее, чем городские стражники, чьи капралы уже брали на вооружение новый боевой опыт. А уж от местных «граций», слетевшихся полюбоваться и предложить любовь новым героям, впору было ставить дополнительные караулы.
Капралы ревниво хмурились, Чёрные Всадники ухмылялись, но местных кавалеров не провоцировали, как-никак, они здесь по делу. А дисциплина в них была вбито крепко, ибо своим местом в «Чёрной полусотне Модильяни» дорожил каждый
И хвала Всевышнему, что известие об эпидемии не подтвердилось, не нужно теперь отвлекать людей на кордоны вокруг города, набирать добровольцев в похоронные команды. Нет, тревога не оказалась ложной, оспа в городе всё же имела место быть. И даже собрала небольшую жатву: умерло четверо зрелых людей и девять – преклонного возраста, а вот дети болели как-то легко и, похоже, стараниями местных докторусов шли на поправку. Именно на это обстоятельство обратил внимание Поль Вайсман, сразу по прибытии и представлении бургомистру внимательно зачитав истории болезней, составленные педантичными медикусами, прежде чем самому отправиться в лазарет, куда свезли больных.
Надо было видеть кислые мины Роанских светил от медицины, волею судьбы присутствовавших тут же, на Совете городских Старшин, и теперь вынужденных отчитываться перед «столичной штучкой» в лице мастера Вайсмана! Который до недавнего времени в их глазах был никто и звался никем, подумаешь, приехал с дипломом, подумаешь… племянник прославленного Парре! Ты сперва докажи, что сам из себя представляешь, послужи, покланяйся, заработай себе пациентов, денег и репутацию… И неважно, что за два года пребывания маленького доктора в Роане ему немало досталось тычков и злословий от ревнивых коллег по гильдии. Сейчас все, как один, были уверены, что именно они и благодетельствовали, и покровительствовали, что лишь при их воздействии, и не иначе, выскочка приобрёл известность и быстрорастущую славу и заимел прекрасных клиентов аж в Эстре, а теперь, видите ли, пользуется милостями Самого…
Подумать только! Самого герцога! Не иначе, как за какие-нибудь особые тайные заслуги, о которых в порядочном обществе и говорить стыдно.
А самое досадное, что Поль Вайсман чихал на их сегодняшнее подобострастие, относясь к нему с тем же равнодушием, с коим два года подряд выдерживал подножки и нападки, а то и клевету. Знаем мы это равнодушие, читалось на брюзгливых физиономиях Роанских эскулапов: ещё немного – и юнец войдёт в силу при дворе, и припомнит им всё… Поэтому – придётся его терпеть.
Юнец тем временем собрал воедино картонки с описанием болезней. Выравнивая, с шумом прихлопнул краем стопки по столу. Наиболее нервные представители гильдии медикусов, которых здесь собралась без одного дюжина, вздрогнули.
– Итак, – скучным голосом начал Вайсман Поль Мари. – Вы хотите сказать, что никто из вас не обратил внимания на характер сыпи? На то, что она локализуется, в основном, на лице и груди, а на волосистой части головы, на руках и в паху, и главное – на слизистой её почти нет? И на характер везикул, находящихся в разной стадии, когда на теле одновременно свежие, созревшие и подживающие пузырьки? И, кстати, почему я не вижу мастера Гейдриха? Уж кто-кто, а он-то мог отличить оспу чёрную от оспы ветряной, хоть и видоизменённой.
Старший докторус поджал губы.
– Вольно же вам судить со стороны, молодой человек. Видите ли, первые проявления недуга у всех заболевших были весьма тяжелы, сопровождались жаром и бредом, а главное – сильными болями в крестце и пояснице. Иначе говоря, налицо ярко выраженные симптомы Вариолы Маджор, оспы обыкновенной. К тому же, болезнь охватила несколько кварталов, а наша гильдия была обезглавлена… да-с, обезглавлена в первые же дни! Докторус Гейдрих, о котором вы упомянули, увы, попал в число её первых жертв…
– Как наиболее пожилой, а, значит, ослабленный… – пробормотал Вайсман. – Очень жаль. Стало быть, это он обозначен в ваших записях просто инициалами NN. А как же – «Врачу, исцелися сам»? Или поэтому вы не захотели афишировать его имя? Естественно, кто же после этого…