Свалка

– Немного вроде.

– Не разочаровывай меня, Ждун, ты вообще слышал, что я тебе сейчас говорил? Очень часто случаются прорывы и сквозь брешь проскакивают такие твари, что за полдня могли вырезать небольшой городок на старушке Земле. Их не всегда успевают уничтожать, они прячутся в руинах, очень хорошо маскируются. А еще в прорывы лезут боевые роботы с задачей уничтожать все внутри защитного купола, и спятившие андроиды, эти вообще режут все, что называется хомосапиенсами. И не забывай про мясников, они заражены каким-то паразитом, цепляют за периметром, Система пропускает их внутрь пояса свободно, сколько мы не пытались ограничить им проход через экран, ответ один – отказ. Эти твари тоже в Системе, как и я, в этом отношении она туповата, и режут они глупое мясо, получая за это очки. Так что, если есть желание, можешь выти на середину проезжей части и бежать, что есть мочи. Результат будет один – умрешь уставшим. Ты в армии служил, мент?

Бывший капитан кивнул.

– Даже немного повоевал.

– Тогда ты поймешь, считай, что это разведвыход в тыл противника. Вертишь головой, создаешь меньше шуму, всех стремаешься! Ферштейн?

Юра кивнул. Место, в котором он оказался, если, конечно, рыжий ему не вешал лапшу на уши, бывшему капитану полиции очень не нравилось.

– Что есть вокруг? Еда? Оружие?

– Внутри оборонного периметра можно кое-что найти, но везение должно быть запредельное. Если наткнешься на следы недавнего боя, и если трофейщики не все подняли, считай, повезло. Ночью в выжженных землях выживают единицы, и то очень крутые ребята, там жизнь постоянная, найти можно много всего, сотни километров руин. Но хуже всего это мусорщики, во тьме они правят бал. С первым лучом они исчезают, я без понятия, куда, никто никогда не видел их логова.

– Еду здесь можно найти?

– Нет, – покачал головой Ржавый, – еда – это одна из главных ценностей. Ты думаешь, я бы жрал консервы из какой-то хрени, понятия не имею из какой, и хлеб из вакуумных пакетов, напоминающий бумагу, если бы мог найти икру или еще что? Нет, друг, еды тут нет. Стабильно есть дает только Система на точке или, как я ее зову, контрольке. С водой обычно проблем нет, а вот всякая химия, типа газировок, спиртного, это деликатес. Только за очки. И да, чтобы ты понял, все на Свалке не из нашего мирка, если ты сейчас про колу или фанту подумал, забудь, это что-то чужое, но пить можно, и даже вкусно, хотя, наверное, химия сплошная, со жрачкой то же самое. Так что, забудь о халяве, хочешь хорошо есть, тогда выполняй сложные задания. А так система будет тебя кормить трижды в день миской бурды, что-то вроде белковой каши, с голоду не подохнешь, но безвкусная жижа, похожая на обойный клей, будет застревать в твоей глотке уже через пару дней. Система не любит праздность, сидеть на жопе ровно не получится. Опасайся рэкетиров, не бери в долг, вовек не расплатишься. Тут можно жить. Только сложно. Слушай, ты слишком спокоен, – неожиданно заметил Ржавый, – я ведь лица забываю, имена и прозвища, какие-то факты из рассказанных биографий, но все равно, кое-что остается, редко такие флегмы, как ты, попадаются, мне такие истерики закатывают. Мужики плачут иногда как дети, пытаются влезть в капсулу, просят закрыть, думают, их обратно отправят. А ты нормально так новость переварил, словно не в первый раз уже.

Жданов пожал плечами.

– Не знаю. А что, поможет, если я сейчас завою? Или буду назад проситься, ваша всемогущая Система меня что, обратно отправит? Нет, тут только вперед.

Он зевнул, голова раскалывалась, он нуждался в отдыхе, очень хотелось спать.

– Ложись, покимарь, – предложил ловец, доставая из шкафа какой-то рулон типа туристической пенки и тонкое одеяло, – до рассвета еще часа четыре, бодрость тебе пригодится. Время, пока светло, используй по максимуму. Ночью хорошие люди сидят в нычке и носу не высовывают.

Жданов забрал у Ржавого «постельные принадлежности» и быстро устроил себе кровать у стены, глаза закрылись сами собой. В нос ударил запах мочи и крови, в груди появилась жуткая боль. Он открыл глаза, вокруг было темно, кто-то плакал рядом, женщина или девушка, в темной подворотне было ни черта не разглядеть, только белый плащ, забрызганный темным. Где-то в городе стреляли. Далеко.

– Жив, – прошипел Юра. Его взгляд уперся в лицо лысого, тот лежал прямо рядом в полуметре, его остановившийся взгляд уперся в переносицу капитана, в нем было столько ненависти.

И тут его толкнули, вспышка боли, и он, открыв глаза, увидел все тот же белый безликий потолок.

– Можешь не рассказывать, знаю, что тебе снилось, – пояснил рыжий. – Всем новеньким это снится. Ты думаешь, что ты жив, и сейчас в коме. Это не так, забудь. Чем дольше тут будешь, тем реже будут эти сны, я знаю, о чем говорю. Наиболее яркие они, когда ты еще не занесен в Систему, но когда получишь прописку, станет легче. Ты бы знал, как я валялся под насыпью и чувствовал каждый перелом. Попей и поешь, через двадцать минут взойдет солнце или то, что тут его заменяет. И тогда ты начнешь свой путь, короткий или длинный, но свой.

Юра сел, потер лицо, глотнул из колбы, которую поставил перед ним Ржавый. Быстро съел половину небольшой двухсотграммовой банки какого-то мясного фарша, не сказать, чтобы вкусно, но съедобно, на фуа-гра, которое он однажды пробовал совсем не похоже, закусывал он все тем же хлебом из пластиковой упаковки Ржавый прав, на вкус как бумага, ничего общего с ароматным свежим, только что испеченным. Этого было мало даже чтобы притупить чувство голода, вот сейчас после этого жуткого сна жрать хотелось неимоверно, дай ему пять таких, наверное, все равно не наестся.

– Что, мало? Ничего, поначалу все хотят жрать, пройдет

– Слушай, а плюсы в нашем существовании есть? – хриплым со сна голосом поинтересовался капитан.

– Плюсы? – усмехнулся Ржавый. – Плюсы будут те, что ты себе обеспечить сможешь. А не сможешь, будут одни минусы. – Он посмотрел на часы. – Пошли, наше время с тобой истекло, через пару минут рассвет, укажу тебе направление и пойду спать, запасы у меня приличные, так что, мне к кубу не скоро нужно будет топать, а ночью уже новых встречать.

– И много тут таких, как ты? – поднимаясь, спросил Юра.

– Ждун, я же говорил, тысячи валятся, а бункеров таких вроде около трехсот. Вот только выживают не все. Диск видишь в углу?

Юра кивнул.

– Это телепорт. Сейчас ты встаешь на него, и как только окажешься снаружи, сразу сходишь, если не сойдешь через десять секунд, Система отправит меня уже в другое место и останешься ты без указания направления. Кстати, земное оружие тут не пляшет, я же вижу, как ты свою пустую кобуру трогаешь, хотя Система может его переделать под свой стандарт, но у тебя его все равно нет, так что, и переживать нечего. Ну что готов?

Жданов покачал головой.

– Никто не готов, а что делать? – усмехнулся рыжий. – Вперед.

И Юра пошел вперед. Шаг, и яркий солнечный свет, бьющий в глаза. Юрий зажмурился и дополнительно прикрылся рукой, после полутемного тоннеля и тусклой лампы, солнце, поднимающееся над городом, ослепляло. Но вспомнил, что нужно сойти с точки, он быстро сделал два шага влево, прижавшись плечом к стене, и тут же на месте, где он раньше стоял, появился Ржавый.

– Я уж думал, ты не сойдешь, до семи секунд сосчитал. Добро пожаловать на Свалку человеческих душ.

Он быстро осмотрелся и, никого не заметив, взялся колдовать в своем хитром всесильном браслете. Юра же крутил головой. Он стоял сейчас между двух зданий, не сказать, что конструкция странная, что-то похожее по оригинальности и смелости архитекторов он встречал на Земле, два дома, сделанных из какого-то то ли стекла, то ли пластика, темного цвета, при желании можно рассмотреть свое изображение. Оба поднимались вверх этажей на десять-пятнадцать, выглядели они как закрученная кверху спираль, что-то типа воронки смерча, если его перевернуть, заканчивались строения шпилем. А еще они были разбитыми, везде валялись обломки, куски какой-то мебели, складывалось ощущение, что их обрабатывали самоходные гаубицы и системы залпового огня. А над всем этим висела еще одна платформа, явно меньшего диаметра, а над ней еще одна. И там вверху что-то летало, но видно было плохо.