Страница 14 из 31
Эмиль смотрел на нее и думал о том, как ему повезло с сестрой. Он вспомнил, как впервые увидел Алену. Маленькую беззащитную девочку, испуганно взирающую на незнакомый мир своими огромными глазами. Вспомнил, как проводил с ней время, как учил ее всему. Как заботился о ней. Она всегда была доброй и отзывчивой. Не могла пройти мимо чьей-то беды, не проявив участия. «Моя дорогая, любимая сестра, ты все та же», – думал он. Алена протянула гостю ладонь.
– Давай знакомиться. Как тебя зовут?
– Эмиль, – ответил тот и пожал хозяйке руку.
Времянкин ждал реакции, но сестра по-прежнему видела в нем чужака.
– Приятно познакомиться. А меня зовут Алена. Кстати, я знаю еще одного человека с таким именем, как у тебя.
Эмиль подошел вплотную к сестре и приложил свои ладошки к ее щекам. Он заглянул в ее изумленные глаза и с волнением произнес:
– Аленушка… Наш разговор может затянуться. Продолжим в комнате? Пожалуйста. Я все объясню.
– Ну хорошо, – слегка опешив, согласилась женщина. – Проходи.
Эмиль вылез из башмаков, взял Алену за руку и отвел в гостиную. Он усадил ее на диван, а сам отошел на пару шагов.
– Ты все поймешь, я в тебя верю, – предварил мальчик.
Алена поставила пустой стакан на стол, стоящий рядом с диваном, и приготовилась слушать. Времянкин выпрямился перед сестрой, развернув к ней открытые ладони.
– Посмотри на меня. Взгляни. Отпусти свои ощущения.
– Что, прости?
Эмиль тяжело вздохнул и с трудом проглотил слюну. Потом сдул челку со лба, но она тут же вернулась на место.
– Доверься чувствам, – продолжил он. – Посмотри на меня как следует, сестренка. Неужели не узнаешь? Смотри еще. Внимательно смотри.
Женщина поначалу глядела на юного гостя с недоверием, улыбаясь, но постепенно ее лицо менялось. Было видно, как странная идея завоевывает разум Алены.
– Чувствуешь? Ну же, олененок, – уговаривал Эмиль.
После этих слов на глазах Алены проступили слезы. Она узнавала брата. Времянкин, глядя на нее, начал всхлипывать. Он неторопливо подошел вплотную к сестре и пухлыми пальцами вытер мокрые следы с ее щек.
– Не плачь, сестренка. Все хорошо.
– Что с тобой, братец?
Алена сдвинула рукой волосы со лба мальчика и крепко обняла его. Оба зарыдали.
– Что приключилось с тобой?
– Даже не знаю, с чего начать, сестренка. Я так рад, что ты узнала меня. Так рад.
– Как же я не узнаю тебя, родной мой?
Они плакали, словно переживали очистительный опыт. Словно все узелки между ними развязались вмиг.
– А помнишь, мамин кулон? Розовый александрит.
– Ну, чего ты вспомнила его вдруг?
– Не знаю. Помнишь, мы смотрели, как свет скользил по его граням, высекая радужные флеры?
– Радужные флеры? Мы слов-то таких не знали, чучундра ты моя ненаглядная. Откуда ты их берешь? Все еще пишешь стихи?
– Ага.
– Как так вышло, что мы отдалились?
– Я не знаю.
– Это моя вина. Я редко приезжал. Прости. Я скучал по тебе.
– Я тоже скучала. Очень.
В этот самый момент в дверях комнаты появился худощавый мальчуган лет десяти, в трусах и майке. Это был Родион, сын Алены. Он щурился спросонья.
– Мам, а че происходит?
Брат с сестрой продолжали плакать, обнявшись. Родион подошел к ним и положил руку на плечо матери.
– Мам, чего ты плачешь-то? Что случилось?
Алена обхватила сына рукой.
– Ничего, сынок, все в порядке.
Родион быстро поддался общему настроению и тоже пустил слезу.
– Тогда чего ты плачешь-то? Кто этот мальчик?
– Это твой дядя.
– Он же маленький, мам.
– Такое бывает.
Эмиль высвободился из объятий и промокнул глаза рукавом пиджака.
– Ну все, хватит реветь. Я, с вашего позволения, пойду в уборную, вымоюсь с дороги, а потом… Не знаю, что потом.
– Потом мы позавтракаем и все хорошенько обсудим, – подхватила Алена.
– Да! Это великолепная идея. Гениально!
Времянкин закрылся в ванной комнате, пустил воду и умыл лицо. Забравшись на край эмалированной купели, он уставился на свое отражение в зеркале.
– Ну, теперь держитесь…
Через дверь слышались голоса сестры и племянника. Эмиль закрутил кран и прислушался.
– Мам, а че он так странно одет? И разговаривает как-то… С вашего позволения там, уборная и все такое. Откуда он взялся вообще? Из семнадцатого века, что ли?
– Он издалека приехал, сынок.
– У них там все такие… изысканные?
– Наверное, я не знаю.
– А чего вы плакали-то? Рыдали аж. Поспать не дали.
– Прости, сынок. Мы просто давно не виделись.
– Вы, наверное, никогда не виделись.
– Виделись. Давно.
– Без меня, что ли? Я его не помню.
– Ты еще маленький был.
– А он тогда какой был? Его тогда вообще не было, наверное.
– Родион, не морочь матери голову.
– И что теперь? Надолго он к нам?
– Прояви гостеприимство. Оденься и сбегай за хлебом.
– Ну, мам. Не охота че-то.
– Ты еще должен собрать сумку на игру. Так что пошевеливайтесь, молодой человек. Живо!
– Ну ладно. Только поцелую сначала. Ну а куда мне идти-то? На углу закрыто еще, наверное.
– Сходи в тот, что за школой. Он круглосуточный. Давай, не ленись.
– Ну, мааам. О! Я тогда куплю себе мармеладки.
– Купи. Бегом. Я пока оладьи сделаю, как ты любишь.
– Зачем тогда хлеб?
– Так! Родион, ты меня слышал. Марш в магазин! Давайте, гражданин, не задерживайте движение.
– Ох. Ладно, ладно, иду уже. Ну а что надеть-то?
– Родион, ты уже не маленький.
– Тогда я спортивные надену. Ну а что купить-то? Батон, что ли? И все?
– Да. И масло возьми. В синей пачке.
– И мармелад.
– Хорошо. Возьми мармелад. Сдачу не забудь.
– Когда это я забывал сдачу? Ты видела его ботинки? У него гигантская нога.
– Иди уже. Отец через час приедет.
– Ладно, ладно.
– Не задерживайся там.
Времянкин слушал и улыбался.
– Все будет отлично! – негромко произнес он и полез в душ.
Алена готовила что-то, когда в кухню вошел Эмиль. После душа он надел лишь свою рубашку, закутавшись в нее как в халат.
– Помочь? – спросил он сестру.
– Не нужно. Садись, отдыхай.
– Спасибо.
Мальчик прошел к столу и сел у окна. Алена внимательно следила за ним, взбивая венчиком яйца в миске.
– Что? Трудно поверить, да? – начал Эмиль.
– Еще как.
– Я и сам под впечатлением, мягко говоря.
– Уму непостижимо. Ты… Ребенок. Ре-бе-нок! Я помню тебя таким по фотографиям, где мы с родителями на теплоходе. Мне тогда был годик, кажется. И ты очень похож на того себя. То есть… Это ведь точно ты?
– Вне всяких сомнений.
– Что произошло? Как такое возможно?
– Только, пожалуйста, не теряй сознания. Это какое-то колдовство.
– Колдовство?
– Я не знаю. Волшебный подарок от внучки морского царя. Звучит как ахинея, но это так. Я – это я, только мне теперь семь лет. Скинул тридцать четыре года. Можешь себе представить?
– Хм. Подарок, значит…
Алена добавила кефира в миску и продолжила взбивать содержимое.
– Молодильные яблоки? – предположила она.
– Забавно, я тоже спросил про яблоки. Но она никогда о них не слышала. Нет. Она посадила меня в бочку и отправила по реке. Превращение происходило, пока я плыл. Ощущения не из приятных. Я думал все, конец. А через несколько минут выбрался на берег уже таким. Вуаля.
– И как долго это действует?
– Все… Это теперь моя жизнь. Назад дорога только одна. Буду как все расти и взрослеть. А годы будут брать свое. Вот так.
– Понятно. То есть, конечно… Давно ты ее знаешь?
– Только познакомились. Совершенно случайно. Она услышала, как я играю. Понравилось, видимо. Сказала, что моя игра ее растрогала. И ей захотелось сделать мне подарок.
– Как в «Садко»?
– Хмм… Странно, что эта мысль не приходила мне в голову. Я почему-то думал о Фаусте.
– Кажется, Фауст собирался покончить с собой. Ты же не собирался?