Страница 38 из 43
- А то мы с товарищем познакомиться с ей хочем, ежели ты не имеешь ничего против, само собой, - продолжал толстый.
Второй, тощий с испитым лицом, одобрительно захрипел, изображая смех.
- Да что вы, ребята - какие возражения… - Ермолаев развязной походкой приблизился к ним. - Вы что, меня не знаете?
Тощий наморщил лоб, словно пытаясь что-то вспомнить, а толстый отступил назад, сделав движение рукой к оружию, но через секунду уже падал на землю со сломанной челюстью. На ходу сдернув с него ружье, Ермолаев направил ствол на второго.
“А если не заряжено? - подумал Ермолаев. - Э-э-э, береженого бог бережет…”
И он крепким ударом приклада в скулу уложил тощего…
- Класс! - восторгалась подлетевшая Вика. - Как в кино! А я уже думала ему между ног заехать, я тако-о-ой приемчик знаю…
- Нехорошо старших обижать, - укоризненно вздохнул Ермолаев.
Он склонился над толстяком. Тот сидел на земле, шипел и качался как маятник, ощупывая пострадавшую челюсть. Тощий дышал, но был без сознания.
- Тоже мне старшие, - не унималась Вика. - Во, смотрите, какая рожа! Его в зоопарке показывать надо. Большой, да дурной. Здорово вы ему по кумполу звезданули. И этому. Даже этому еще лучше.
- Не по кумполу, а по рогам, - уточнил Ермолаев. - А он, вишь, с катушек. И этот… Ну не люблю я драться, мужики, - театрально обратился он к поверженным хулиганам. - Ну что вы меня все время вынуждаете… Опять пришлось челюстенку заломать, а я по идее строитель, а не мастер-ломастер какой-нибудь.
- А вообще этот жирный на нашего директора школы похож, - тараторила Вика. - Вот бы и ему так же треснуть, чтобы знал…
- Ну, знаний от этого, положим, не прибавится, - возразил Ермолаев. - И вообще, займись делом - веревочку достань, вязать надо охульников, то есть нарушителей общественного порядка.
Он обыскал их карманы и вещмешки. У тощего - справка о досрочном освобождении, у толстого - ничего. “Человек без паспорта, - подумал Ермолаев. - Нечего тебе, значит, делать на воле. Да и справка, положим, тоже устарела - теперь тебе, приятель дорогой, другую выпишут”.
Внимание Ермолаева привлекла банка из-под кофе, подозрительно тяжелая. Она была наполнена породой серо-бурого цвета, с виду как песок и мелкие камешки. “Кажется, это шлих, золотая руда”, - подумал он.
- Золото придется изъять, - вслух сказал он. - Поскольку у вас нет лицензии.
- Да ты че, начальник, - забеспокоился уже пришедший в себя тощий. - Мы же пошутили.
Толстый замычал и закивал.
- Шутки - это я люблю, - ответил Ермолаев. -Просто не могу жить без шуток. А золото все равно государственное.
- Ну, давай разделим на троих.
- Как на троих? - удивился Ермолаев. - А корешу твоему - шиш с постным маслом? А ты знаешь, сколько стоит сейчас операция в челюстно-лицевой хирургии?
- А? Почему… На троих - то есть каждому.
- А меня, значит, забыл посчитать? - возмутилась Вика. - Да ты гад, оказывается.
- Да, дружище, - сказал Ермолаев с укоризной. - После этого ты мне никакой не дружище. И я тебя оштрафую, но убивать не стану, благодари мою доброту. То есть золото отправляется в государственную казну, а вы оба - на полное государственное обеспечение.
Те переглянулись.
- Да ты че, тово, договоримся, - промямлил тощий.
- Это как?
- Баночку себе забирай…
- Она и так моя, - перебил Ермолаев.
- Ну да, то есть…
- И баночка, и ружьишки - это трофей. Не так ли?
- Ружье верни, друг. Я же тут ни при чем, - убежденно заговорил тощий. - А этого фраера, - он кивнул на толстого, - я тока тут встретил, по дороге пристал. Я - охотник, при местной заготконторе.
- Какой же ты охотник, - не поверил Ермолаев. - У тебя, как говорят французы, вся задница в ракушках.
- А ты мне что, крестный, лечить?.. - окрысился тот.
- А я тебе за такой базар чичи протараню, падла! - рассердился Ермолаев и замахнулся прикладом.
Вика ойкнула, тощий втянул голову в плечи, а толстый испуганно отпрянул и завалился кверху брюхом, нелепо взбрыкнув ногами.
- Со мной восьмерить западло, - Ермолаев навел на тощего ружье и прицелился в голову. - Сейчас с тобой вглухую разберусь.
- Не надо, не смоли, браток. Я недавно вылупился, завязать хотел. Я вижу, ты букварь, с тобой водить вола не буду. Это твой кореш нас послал, золотом пошлял. Поворковали, подписались.
- Где его найти?
- Не знаю…век воли не видать, не знаю. Сгоношились, и все.
- Как выглядел?
- Ну как… Такой, из местных кажись, татарин, руль такой горбатый… Шмотка еще… Как в кино, в дореволюцьонном.
- Откуда он узнал, что мы здесь?
- Не знаю, как выстриг, наше дело - сторона. Золота насыпал и отвалил.
Ермолаев опустил ружье и задумался.
- Так он сказал, что мы с ним кореша? - спросил он.
- Точно так. Кент мой бывший, говорит, только спалил его, вот и надо пришить. Умеет речь держать, деловой… Теперь-то я просек, что он шкода, а ты - валет.
- Ладно, не шестери. Он что сказал, я один буду?
- Да. Про пацанку вообще базара не было.
“Курбатов жив. Надул мерзавец, крепко надул. И как он мог про меня узнать? Невероятно, - рассуждал Ермолаев. - Про Вику, однако, не в курсе, что она здесь - если хмырь не врет. А это означает, что он нас не видел, а вычислил раньше, причем меня одного. Кто ему мог сказать? Шапиро… Только он знал. Неужели он? Не может быть. Нет, может, очень даже может. Помнится, проповедовал терпимость и непротивление злу. Что за игру он затеял? Впрочем, и Григорович мог брякнуть, что я интересовался Курбатовым. Приеду, разберусь”.
За поселком, который стоял на возвышенности, начиналась низина, покрытая непроходимыми лесами и болотами. Где-то там, в таинственной глуши, живут дикие люди, жгущие лучину и не признающие денег. Но как туда попасть? Нужен бы надежный проводник.
- Где же этот чертова деревня… - Вика вконец растерялась после долгого бесплодного поиска.
- Может, ориентиры были? Гора, озеро, речка.
- Камень был, большой, двойной такой. Но это не там, а когда мы в другую сторону шли, - вспомнила Вика.
- В противоположную?
- Нет, в перпендикулярную.
- Значит, так, - подвел Ермолаев. - Дом Курбатова недалеко от деревни духоборов, или как их там - барыги про них не знают - и там же поселок лесных людей, о которых говорил твой дедушка-колдун…
- Это не он колдун, а внучка.
- Одна малина. Стало быть, надо ловить кого-то из них. Староверы, скорее всего, в поселок не ходят, а туземцы иногда появляются.
Время тянулось резиной. Было скучно, и Вика включила радио. Шла передача “Очевидное - невероятное”. Там приглашенный из Новосибирска ученый увлеченно разъяснял теорию, что свет от дальних звезд идет не по прямой, как учат в школе, а по сложной и более длинной траектории, которую по недоразумению считают кратчайшим расстоянием. Инопланетяне, знающие этот секрет, могут покрыть огромное расстояние, скажем, в сто парсеков, за каких-то десять лет или дней. Для этого нужно только направить ракету не прямо по орбите, а с некоторым отклонением, в сторону вычисленной точки. Как и птица, если она достаточно опытная, пошутил физик, стремится не прямо к цели, а несколько вкривь, учитывая силу ветра и земного тяготения. Ведущий возразил, что птицы наверняка не настолько умны. Кто знает, в уме ли тут дело, возразил ученый.
Ермолаев тоже слушал эту передачу и думал: “Умные эти самые вороны или нет, а только чрезвычайно ловкие, выносливые и ничего не боятся. Нападают на белок, а скоро будут нападать и на людей. Наверняка выживут после ядерной войны, вместе с крысами, и поделят с ними землю и воздух. К крысам многие испытывают брезгливую неприязнь, а ворон почти не замечают. Человек бредет через колдобины и буреломы, а ворона летит по геодезической…”
…Судьба благоволила Ермолаеву. Уже через день пребывания в задрипанном номере одноэтажной гостиницы, в полдень, когда он готовил яичницу с лосятиной, постучался коридорный и позвал к телефону. Это звонил участковый Сайнахов: