Страница 1 из 2
- Да я их на одно копыто посажу, а другим прихлопну! - хвастался Иго-го. Он был владимирский тяжеловоз.
- Знамо дело! Что нам какие-то железные собаки! Да не будь я чистокровная буденовская... - подхватил Тпру.
Лошадь Пржевальского Хрум и ахалтекинец Но-иа-о согласно закивали долгомордыми головами.
Пылесосы тем временем приближались. Вот уже главный из них на ходу сменил батарейки и начал брызгать флуоресцентным маслом.
- Вперед, за мной. И-го-го! - вскричал Иго-го, подскочил к ближайшему, самому ржавому из врагов, и нанес страшный укус. Пылесос зашипел и задымился.
- Ура-а-а-а! - хором закричали отважные лошади.
Да не тут-то было! Взвод врагов забежал с левого фланга, размахивая гуттаперчевыми шлангами, и лошади проглядели, как огромный старинный компрессор на лыжах пошел на приступ. Он протаранил и подмял под себя Иго-го и через мгновение с угрожающим видом двинулся на Тпру. Лошадь от страха свалилась на спину, взбрыкнула ногами и протяжно затянула высокую ноту.
Осознав, что дело табак, Но-иа-о трусливо бросился наутек, одновременно Хрум, пользуясь своими компактными габаритами, спрятался в канаве.
- Уксус давай, уксус!!! - фальцетом прокричал Иго-го. Глаз его нервно дёргался.
Хрум робко высунул голову из кучи опавших листьев, тщательно отряхнулся и достал из привязанного под брюхом сундучка матовую четверть.
- Что ты возишься, ...верблюд, - Иго-го от досады начал плеваться пеной.
- Не горячись, капитан! - Хрум зубами отчпокнул пробку, бережно спрятал ее в сумочку, разорвал бумажный пакетик, высыпал его содержимое в бутыль, поднес к горлышку синий язычок газовой горелки и с размахом кинул.
Раздался страшный хлюп, и передовая линия противника погрузилась в дымное облако.
- Ну, что?
- Кхе-кхе...
- Ну, как?
- Ох-хо-хо! - неожиданно вылез из тьмы обугленный лошадиный скелет и завалился на бок.
Настала тягучая тишина.
- Все, что ли? - вопросил нетерпеливый Иго-го.
- Кажись, всё, - ответствовал Хрум и громко чихнул.
- Куда там всё, - показал копытом на нечто неведомое выскочивший из тумана ахалтекинец Но-иа-о.
На горизонте росла рыжая стена.
- Это Оно, из Легенды, о ужас!..
- Какая неприятность...
- О Великий Лошадиный Бог, помоги нам! - хором, но вразнобой взмолились парнокопытные.
- Не помогу, надоели... - раздалось с небес.
По полю прокатились крики отчаяния.
- Ведь это Грядущее Лошадиное Запустение! - вскричал неизвестный конь.
Узнать его было невозможно, так сильно он закоптился и почернел.
- Паникёров расстреливать... - прохрипел другой неизвестный конь, присел на кочку, закурил цигарку, потом медленно сполз задними ногами вперёд. На него напали корчи.
Окружающие лошади одна за другой гулко падали оземь и подыхали с посиневшими языками.
Рыжая стена остановилась в полушаге и осыпалась. Из облака пыли вышел буденовец Тпру.
- Живой?!
- Живой.
- А что это было?
- Мираж.
В синем небе показалась пузатая летающая тарелка. Она вихляла и опрокидывалась. Раздался противный скрип, от тарелки отвалился люк и упал в грязь. Из иллюминатора высунулся хобот, а следом и остальная голова большеухого африканского слона в бархатной шапке. Шапка была украшена стразами и древними письменами. Слон затрубил и воскликнул:
- Кончай работу! Все на митинг!
При содействии механического подъёмника слон взгромоздился на трибуну и оглядел поле маленьким левым глазом. Правый глаз закрывала повязка. Или наоборот.
Аудиторию составляли четыре шатающихся парнокопытных, зачем-то притащивших с собой корягу вишнёвого дерева.
- Мда... - сказал слон. - Короче, так. Вышло распоряжение засеять тут всё кукурузой.
Лошади понуро молчали.
- Из кукурузы, -с пафосом продолжил слон. - Из кукурузы будут добывать желатин! А желатин - это что? Правильно. Это валюта! Если вы исправно платили налоги, получите единовременное пособие. Ну, а потом мы вас отправим на мясокомбинат, на колбасу. Ха-ха-ха! Пошутил. Ладно, мне некогда.
Слон тяжело спрыгнул с трибуны, сыскал в окрестностях люк, довольно ловко влез в тарелку и законопатил входное отверстие. Через минуту кувыркающийся космический транспорт превратился в едва заметную точку, а затем и вовсе растворился на фоне предзакатного неба.